Он словно бы увидел все это своим внутренним взором. Под влиянием момента он встал и принялся размахивать руками. Но вдруг с его глаз спала пелена, и он осознал, каким дураком себя выставил. Перед ним снова была мрачная комната и снег за окном. Тем удивительнее было видеть живое, заинтересованное личико Кэтрин Бохан. Она смотрела на него.

   - Вы... Вы - чертов янки! - воскликнула Кэтрин Бохан, сделав над собой усилие, заставившее ее голос дрогнуть. Потом она рассмеялась, но не обидно. Казалось, ничто не может ее остановить.

   - Хм... Да. Вы правы.

   - Вы - самый безумный человек, какого я когда-либо встречала.

   - Напротив, это вы - чертова англичанка, которую я оцениваю как...

   - И вам не следует так говорить; по крайней мере, - я имею в виду, - там, где вас может услышать еще кто-нибудь.

   - Простите?

   Она осеклась. Было видно, что она нервничает.

   - Не берите в голову. Мне следует быть более благоразумной и следить за своими словами. Я имела в виду Марсию. Я не могу думать о чем-то еще. Марсия была способна делать то, о чем вы говорили. Марсия была независима, она была замечательная... по-своему. - Она крепко сжала руки. - И может быть - я думала и об этом тоже - она была вполне удовлетворена. А теперь она лежит там, мертвая. Но она умерла, когда имела все, что хотела, все, о чем женщина может мечтать: она была независима, она была красива, она была вне возраста. Что ей смерть? И если ценой всего того, что она имела, была смерть от удара по голове хлыстом, то может быть, это того стоило?

   Казалось, она будет говорить и говорить, но она резко оборвала себя. Вы могли почувствовать, как невысказанные ею слова замерли, словно остались позади захлопнувшейся двери. Самые важные слова.

   Беннетт смотрел на нее.

   - Хлыстом? - спросил он. И понял, что ему не следовало этого спрашивать. Что воображаемая дверь была закрыта не случайно.

   Она поднялась с кресла.

   - А разве нет? Мне кажется, я слышала это от Стеллы, - быстро и громко произнесла она. В этот момент тихая, придавленная происшедшим Кэтрин Бохан как будто очнулась, ее дыхание было возбужденным. - Мне нужно вернуться к моей пациентке. Спасибо вам за все. Вам, наверное, сейчас лучше спуститься вниз и позавтракать.

   И прежде, чем он смог пошевелиться или сказать хоть слово, выскользнула из комнаты, словно ее и не было. Некоторое время он стоял, глядя на закрывшуюся дверь и теребя небритый подбородок. Затем подошел и яростно пнул пустой чемодан, отлетевший в другой конец комнаты. Он последовал за ним, намереваясь пинком вернуть его обратно, но раздумал, сел на кровать, закурил сигарету и выпустил клуб дыма.

   Дело становилось все более запутанным. Его руки дрожали, везде, куда бы он ни взглянул, ему виделся насмешливо улыбающийся образ Марсии Тейт. Если характеристика, данная ей Уиллардом, соответствовала действительности, ей никогда бы не удалось так посмеяться над ними в жизни, как это она сделала своей смертью. Хлыст! Никакого хлыста на месте преступления не было, не было его и поблизости, кроме одного - который Джон Бохан носил на руке. Но ведь это невозможно!

   Полицейские уже вернулись из павильона. Ему нужно спуститься вниз. Стараясь не думать о Кэтрин Бохан, он побрился; холодная вода немного привела его в чувство, но голова все еще немного кружилась; он переоделся и спустился вниз.

   Он намеревался было пойти в столовую, но голоса доносились со стороны библиотеки. Дверь была открыта. Люстра под потолком освещала полутемную комнату и группу людей, расположившуюся возле камина. За столом, на диване, спиной к двери, освещенный бронзовой лампой с желтым абажуром, сидел мужчина в форме инспектора полиции. Он постукивал карандашом себя по голове. Рядом с ним стоял нервничавший Томпсон; главный инспектор Мастерс отвлеченно рассматривал книги на полках. Человек, чей голос слышал Беннетт, - говоривший с невероятным апломбом и размахивавший при этом руками подобно семафору, - был небольшого роста, обладал острыми чертами лица, в потертом черном пальто и котелке, сдвинутом на затылок. Он стоял спиной к огню, очки в огромной оправе сползли у него на кончик носа, и он решительным жестом поправил их.

   Он говорил.

   - Не думаю, что вы в состоянии правильно оценить мою работу, Поттер. Ваше мнение, будь оно высказано, прозвучало бы оскорбительно; но когда я проведу полное вскрытие, Поттер, тогда, поверьте, вы сами убедитесь, что я был абсолютно прав! - Он криво улыбнулся поверх очков. - То, что я сообщил вам, есть медицинский факт. Если хотите, можете поручить лучшему полицейскому хирургу проверить мои выводы. Любому проклятому шарлатану с Харлей Стрит. Ха! Тогда вы поймете... - Он заметил Беннетта, стоявшего в дверях. И смолк.

   В комнате наступила тишина. Мастерс подошел к столу.

   - Входите! - быстро произнес он. - Входите, мистер Беннетт, если вам угодно. Я только что собирался послать за вами. Это - доктор Винн. Это - инспектор Поттер. За последние полчаса нам пришлось выслушать несколько весьма необычных вещей...

   Доктор Винн фыркнул. Мастерс несколько утратил свой прежний вид; вокруг его рта образовались складки, он выглядел обеспокоенным.

   - Которые требуют разъяснения. Именно так. Как вы понимаете, сэр, я уже сообщил этим господам то, что недавно услышал от вас. Возможно, вам лучше будет это повторить самому, чтобы соблюсти формальности, как вы полагаете, инспектор?

   Инспектор Поттер оторвался от своего блокнота. Это был гигант, с головой, лишенной малейшего признака растительности, с небольшими усиками, красноватым лицом и глазами размышляющей коровы; он был смущен и озадачен. Во взгляде, брошенном им на Беннетта, читалась явная подозрительность.

   - Имена и адреса, - пророкотал он, очевидно считая это шуткой. - Если вы иностранец, - теперь подозрение чувствовалось и в голосе, - то последуйте моему совету. Хоть вы и не под присягой, но, для вашего же собственного блага, советую вам быть полностью откровенным. Приступайте!

   - Мне кажется, Поттер, - несколько жестко проговорил Мастерс, - вы хотели моей помощи, не так ли? А?

   - Совершенно верно, сэр, - ответил инспектор.

   - В таком случае, позвольте мне! - веско произнес Мастерс, махнув рукой. - С вашего позволения, я начну. Прежде всего, мистер Беннетт, мне бы хотелось напомнить вам о чрезвычайной важности всего происходящего. И внести некоторую ясность. Томпсон!

   Томпсон сделал шаг вперед. Взгляд его покрасневших глаз казался в некоторой степени враждебным, но голос звучал ровно; он выглядел (по мнению Беннетта) самым спокойным человеком в комнате.

   - Вы сообщили инспектору Поттеру, - резко сказал Мастерс, - что снегопад прошлой ночью прекратился вскоре после двух часов - плюс-минус - вы можете поклясться в этом?

   - Да, сэр. Боюсь, что могу.

   - Боитесь? Что вы имеете в виду, когда говорите, что боитесь?

   - Только то, сэр, что мне не хотелось бы причинять каких-либо неприятностей полиции, - ответил Томпсон прежним тоном. - Я могу в этом поклясться. Я не смыкал глаз всю ночь.

   Мастерс повернулся.

   - А доктор Винн говорит нам...

   - Я говорил вам, - подхватил доктор и потрепал Мастерса по плечу, - что, учитывая все факторы, включая температуру тела, я могу со всей определенностью положить время смерти женщины между тремя часами и половиной четвертого ночи. Это окончательный вердикт. Вы говорите, что снегопад прекратился около двух часов. Пусть так, это не мое дело. Я хочу лишь сказать, что если снегопад прекратился в два часа, то женщина была жива после этого еще по крайней мере на протяжении часа. - Он обвел присутствующих хитрым взглядом. - Не завидую я вашей работе, парни.

   Инспектор Поттер ожил.

   - Но, сэр, - вскричал он, - это невозможно! Это абсурд! Давайте посмотрим; имеется две цепочки следов по направлению к дому, - внушительно произнес он и для убедительности поднял два пальца. - Мистер Бохан говорит нам, что они были оставлены им самим и этим джентльменом. Прекрасно. И две цепочки следов, ведущие от дома, оставленные теми же самыми людьми. И все. Каждая из этих четырех цепочек оставлена совсем недавно, насколько мы можем судить... я произвел, можно сказать, опыт, и сравнил оставленные мной отпечатки с уже имеющимися. Они были сделаны сегодня утром, примерно в то самое время, как утверждает мистер Бохан! Это не вызывает сомнения. - Он посмотрел на зажатый в огромном кулаке маленький карандаш, после чего ударил кулаком по столу. - Сто футов нетронутого снега вокруг дома, куда ни взгляни. Ни деревьев, ни кустарника. И все окружено шестьюдесятью футами тонкого льда. Это невозможно, это абсурд, но не сойти мне с этого места, если это не так!

   Инспектор тяжело дышал. Мастерс сделал неуклюжую попытку образумить этот разговорившийся паровой каток. Он бросил на него более чем свирепый взгляд. Его отношение к инспектору Поттеру как к члену семьи, на мгновение заставили его позабыть о достоинствах последнего.

   - Вот что, - заявил он. - Вот что я скажу тебе, Чарльз Поттер. Выражайся осторожнее и держи при себе все, что тебе сказали, или я сообщу начальнику полиции графства, как ты ведешь расследование. Подсказываешь свидетелям, что говорить, да? Какая нам разница, если мы знаем, что это - правда. О Господи! Ты работаешь в департаменте уголовного розыска, парень? Сомневаюсь.

   Инспектор Поттер зловеще прищурил глаз.

   - Вот как? - спросил он с достоинством. - И кто же будет разбираться с этим делом, хотел бы я знать? - Ты, который разыгрывает здесь Санта Клауса! Ха! Прекрасно. Продолжай разыгрывать Санта Клауса. Здесь. Сейчас. Я сообщил только всем известные факты. Но могу сказать больше. У нас есть свидетель, Билл Локер, которого я знаю очень давно, который абсолютно честен и заслуживает доверия, который выигрывал скачки в течение последних трех лет, и который оказал несравненно большую помощь, чем ты: так вот, Билл Локер видел мистера Бохана входящим. Так? И мы проверили, что здесь никто не прятался. Так вот! - Он швырнул карандаш на стол, как перчатку. - Пока ты не станешь настоящим Санта Клаусом и не объяснишь все это, я попросил бы тебя относиться с уважением...