Я посмотрела на неё в ещё большем замешательстве, чем когда-либо, пока не поняла, что она относит меня к числу привилегированных. В тот же миг я заметила явные следы штопки вокруг манжета рубашки Сары Леман и изношенную часть пояса, что говорило о том, что ей пришлось затянуть его на одно деление туже. В своей новой одежде, я видимо, представлялась ей богатой девушкой.

— Ой, я не богата! — ляпнула я. — Я работала на фабрике!

Я не стала добавлять, что последние пять месяцев провела в "Бельвью" в отделении для душевнобольных.

— Правда? — Сара сощурила глаза, посмотрев в свою тетрадь. — Но ты не числишься стипендианткой.

— Моя бабушка отправила меня в Блитвуд. А тут есть стипендии?

Почему моя мама никогда об этом не говорила?

— По одной на каждый класс "для девушек, которые показывают исключительный талант, несмотря на их печальные обстоятельства". Под печальными обстоятельствами понимают рождение в бедной семье. В моем случае, в семье бедных польских эмигрантов... но ты не обязана слушать мою грустную историю. Нас призывают не зацикливаться на семейных обстоятельствах, как только мы были вырваны из них и стали девушками Блитвуда, даже если при этом мы обязаны выполнять с дюжину заданий в дополнение к стипендии. Мы должны быть все едины в нашей великой миссии здесь в Блитвуде, но ты познакомишься с девушками, такими как Джорджиана Монморанси, которые достаточно беспощадны, когда дело доходит до социального статуса. Предлагаю о фабрике тебе здесь помалкивать.

— Думаю, что секрет раскрыт, — сказала я, подняв свою ладонь.

Сара взяла мою натруженную руку в свою.

— Тогда мы будем держаться вместе, — сказалась она, сжав её. — Приятно знать, что в этом месте есть ещё одна такая же девушка, как и я.

Я с благодарностью кивнула. Я так переживала, что не впишусь к беззаботным девушкам в белых платьях, которых видела на фотографиях у мамы, что мне и в голову не приходило, что я смогу встретить тут кого-то похожего. Было огромным облегчением узнать, что, по крайней мере, с одной девушкой в Блитвуде, я смогу быть самой собой, даже если она подтвердила мои подозрения и мне придётся скрывать это от других одноклассниц.

— Пойдём, — сказала Сара, ведя меня через узкий коридор в огромный сводчатый зал.

Я запрокинула голову так сильно, что моя шляпа ещё раз чуть не упала. Единственным местом, где я видела подобное великолепие, был Собор Святого Патрика на Пятой Авеню в Нью-Йорке, в котором мама оставляла меня дожидаться её, пока она разносила шляпы по домам к северу от собора.

Но это была не церковь. Длинная комната заканчивалась не алтарём, а возвышенным подиумом, где стоял длинный стол, на котором расположились семь колокольчиков. Не было никаких религиозных витражных окон вдоль стены. Зато были изящные женские фигуры, вооруженные луком и стрелами и державшие колокольчик.

— Главный Зал, — сказала Сара позади меня. — Не волнуйся, ты его ещё увидишь. Сегодня вечером здесь будет ужин.

Теперь я заметила, что стайка девушек в чёрных юбках и белых накрахмаленных передниках накрывали длинные столы белыми скатертями.

— Пойдём, нам нужно преодолеть четыре пролёта. Птенцы — первокурсники, как и ты — размещаются в комнатах на четвёртом этаже в западном крыле. Второкурсники или неоперившиеся юнцы живут на третьем этаже; третьекурсники или соколы на втором этаже. Другими словами, — добавила Сара, когда мы достигли первого пролета, и она сделала остановку, чтобы я отдышалась, — ты должна заслужить комнату ближе к столовой и классам. То бишь, кроме Диан, комнаты которых находятся в Северной башне. К тому моменту, когда ты доучишься до третьего курса как я, ты уже привыкнешь подниматься по лестнице. Честно говоря, я скучаю по видам с верхних этажей. Думаю, они должны полностью отменить порядок этажей, только я предполагаю, что они боятся...

Сара была прервана звуком мужского смеха на лестнице.

— Этого не может быть, — пробормотала она себе под нос, заторопившись на следующий лестничный пролёт.

Она оказалась права насчёт привыкания к лестнице. Хотя я уже давно привыкла подниматься наверх в жилых зданиях, где я жила с мамой, время пребывания в "Бельвью" ослабило ноги, и Сара легко меня обогнала. Когда я достигла третьего этажа, Сара выражала протест высокой светловолосой красотке в вычурном синем платье и в кокетливо наклонённой большой шляпе с перьями.

— Ты должна быть в своей комнате и распаковывать вещи, Хелен, — сказала она блондинке. — Я исполняю обязанности заведующей этим этажом и могу назначить тебе штрафные баллы за нарушение правил. Ты даже не переоделась!

Я заметила, что хотя Сара и уступала другим девушкам по социальному статусу, у неё не было никаких проблем в общении с ними. Она мне напомнила Тилли своей прямолинейностью, только вот у Тилли никогда не было шанса пойти в закрытую школу.

— Не будь занудой, Леман, — сказала девушка, подбрасывая свои чудесные локоны. — Моя кузина Софрония рассказала мне, что работа смотрителя это просто подачка, чтобы добавить немного грошей к стипендии. Кроме того, Натан говорит, что синий подчёркивает мои глаза.

Обе девушки развернулись в сторону окна. Я проследила за их взглядами к молодому человеку, который развалился на подоконнике: руки в карманах полосатых брюк, ноги скрещены. Солнце освещало его волосы и превращало их в серебро, но падавшие на него тени не позволяли прочитать выражение его лица. Его поза выражала скуку, и он весьма томно растягивал слова, когда обратился к девушкам.

— Я так и сказал. Не хотел бы я провести девять месяцев среди девушек, похожих на монахинь, — он пренебрежительным взглядом окинул юбку и блузку Сары. — Ты не можешь упрекнуть меня в желании насладиться цветом, прежде чем завеса опустится на всех нас.

— Что ты подразумеваешь под девятью месяцами? — спросила Сара ледяным голосом, и я ощутила этот холод, даже находясь в трёх шагах от неё. — Хочешь сказать, что тебя выгнали из очередной школы? Я думала, тебя отправили в Готорн.

— Пожалуйста, никогда не упоминай при мне это ужасное место, — сказал он, изобразив дрожь. — Ты знаешь, что они будят на рассвете, чтобы бегать с голым торсом по болотам?

Он вздрогнул и снова скрестил ноги, сдвинувшись при этом чуть вперёд, достаточно, чтобы я смогла увидеть черты греческой статуи, его кожа была бледна как мрамор, а глаза, словно серый потертый гранит. И сердце его как камень, судя по его манере поведения. Но потом эти глаза посмотрели из-под бахромы серебристых ресниц, и в них вспыхнула искра жизни. Это как спички для растопки. То, что казалось холодным, теперь было тёплым или может быть грела мысль, что глаза зажглись при виде меня.

— Это новая девушка, о которой ты мне рассказывала, Хелен? Та, чья мама...

Хелен ударила носом ботинка по голени парня. Вот почему он смотрел на меня с таким интересом. Я была чем-то вроде позора.

— Не удивительно, что тебя выгнали из Готорна, Натан Бекуит, — сказала Сара. — В тебе смысла не больше, чем в поганке. Иди, создавай проблемы в другом месте. Даже если твоя мама начальница, не думаю, что она дала тебе полную свободу действий в спальнях для девушек.

Ах, это объясняет его присутствие здесь, Натан спустился с подоконника, поднял воображаемую шляпу для Сары и Хелен, а затем низко мне поклонился. Он чувствовал себя исключительным. Он вёл себя скорее как лорд манер, чем их нарушитель. Когда он проходил мимо меня на лестнице, я услышала, как он достаточно тихо сказал, чтобы услышала только я:

— Ты должна чаще краснеть — тебе это идёт.

Покраснев ещё больше, я поспешила вверх по лестнице к Саре и Хелен, которые были слишком заняты друг другом, чтобы заметить мой конфуз.

— Серьёзно, Хелен, ты решила отыскать единственного во всей округе мужчину и сразу же броситься на него? Ты такая же, как и твоя кузина Софрония.

— Я ни на кого не бросаюсь, Леман. Это не моя вина, что мужчины находят меня привлекательной. Просто потому, что ты закончишь как старая дева...

— Лучше я останусь старой девой, чем выйду замуж за такого подлеца как Натан Бекуит...

— Жилли мужчина, — вставила я. Обе девушки посмотрели на меня так, словно заговорила мебель: — Ты сказала, что мистер Бекуит единственный мужчина в округе, — я добавила, — но ещё есть Жилли Даффи.

Хелен наклонила голову, обнажив окружённую жемчужным колье шею, и рассмеялась.

— Я даже не уверена, что Жилли человек, но замечание принято. Ты должно быть Авалайн. Мы будем жить в одной комнате, — она протянула изящную руку в перчатке.

Я колебалась. Я могла проигнорировать то, что сказал Натан Бекуит, но тогда я всегда буду задаваться вопросом. Я уже победила Джорджиану Монморанси. И если эта девушка будет моей соседкой по комнате, я не могу притворяться, что ничего не слышала.

— Авалайн Холл, — сказала я, пожав ей руку. — Похоже, вы уже слышали о моей матери.

Сара сдавленно вздохнула, а Хелен покраснела. Её голубые глаза распахнулись, и она прикусила губу. Я перепугалась, что нажила себе ещё одного врага, но затем она покачала головой, её белокурые локоны задрожали, и она взяла мою руку в ладони.

— Я должна извиниться, мисс Холл. Натан услышал эту историю от своей матери. Я должна была сказать ему, что не интересуюсь сплетнями, но, по крайней мере, я могу сказать, что ваша мать однажды исчезла, когда была здесь.

— Исчезла? — повторила я, мой голос эхом разнёсся по лестничной площадке.

Сара приложила палец к губам и с тревогой огляделась по сторонам, проверяя, не подслушивает ли нас кто-то. Затем она подошла ближе и приглушённым голосом сказала:

— На протяжении многих лет в Блитвуде было несколько исчезновений, девушки которые ушли... исчезли. Сейчас истории снова возродились после недавнего происшествия.

— Какого недавнего происшествия? — спросила я, вспомнив, как мисс Шарп высказала Агнес похожую фразу после моего интервью. — Хочешь сказать, что пропала девушка?