Глава 2

Мой конь, Оберон, нёс меня по извилистым каменным улицам Триновантума, мимо древних храмов Эльфхейма и фонтана Бритомарт.

Возможно, одна из богинь могла спасти нас этой ночью. Я закрыл глаза, представляя Дану во всем её величии, и от её силы перехватывало дух.

На краю города я прибавил скорость, проезжая между мраморными воротами в стенах, по которым карабкались серебряные ветви. Оберон вёз меня по вьющейся дорожке в Хоквудский лес, где дубы почти полностью заслоняли лунный свет. Пока я ехал по тропе, ужас начинал расцветать в моей груди. Каким-то образом я знал, что уже опоздал.

Авелина права: как только охранники короля зашвырнули Эльрин в тюрьму, уже ничто её оттуда не вытащит. Единственная причина, по которой я вышел из тюрьмы много лет назад — это то, что король отчаянно нуждался в моей помощи со Старшими фейри. У Эльрин не было таких навыков.

Печаль стискивала моё сердце, пока копыта Оберона стучали по земле. Как, во имя богов, мне её спасти? Я не хотел думать о том, что они сделают с ней там, но я слишком хорошо это знал. Они используют её в самой ужасающей манере…

Моё сердце сжалось от боли. Ветер хлестал меня по коже, пока я скакал верхом. И там, в глубине Хоквудского леса, кошмарный вопль пронзил ночь.

Я посмотрел вверх, и моё нутро скрутило. В небе надо мной носились тени, их тёмные крылья хлопали по воздуху. Отряд слуагов, жутких оборотней, приманиваемых печалью, кружил надо мной.

Горе являлось опасной вещью в диких землях фейри. Я прекрасно знал, что не стоило позволять печали овладеть мною.

При виде их, огромных чёрных птиц, чьи перья темны как сама бездна, а глаза пронзительно белые, как звёзды — по моему телу пронеслась дрожь. Их скорбные крики родом из кошмаров раздавались в ночи.

Страх заставил меня крепче сжать поводья Оберона. Мало что в мирах фейри или людей могло меня напугать, но от вида слуагов весь воздух вылетел из моих лёгких.

Птицы кружили всё ниже между дубовыми ветвями, и шёпот их обречённых душ заполнил мою голову. Я замедлил Оберона до лёгкого галопа, стараясь сдержать бешено колотящееся сердце. Я никак не помогу Эльрин, если слуаг вырвет душу из моего тела.

Кружа ещё ниже, они опустились до земли и взорвались, обретая облик фейри. Они встали передо мной, высокие и худые, с костлявыми лицами, облачённые в рваные серые плащи.

Оказавшись в окружении нечистой орды, я заставил коня резко остановиться.

Женщина с серебристыми волосами и длинными костлявыми пальцами шагнула вперёд — Агрона. Я слышал истории о легендарной фейри, но надеялся никогда не встречаться с нею лично. Кровь шумела в моих ушах.

— Роан Таранис, — прокаркала она голосом тысячи мучимых душ.

Звук её слов пронёсся по моим костям, и я почувствовал, как ледяные пальцы смерти стиснули моё сердце. Я прочистил горло, крепче сжимая бёдрами бока Оберона. Мне надо сохранять ясность ума, иначе я сгину навеки.

— Я еду в Хоквудскую тюрьму. У меня мало времени.

— У тебя вообще нет времени, — сказала Агрона, и её слова пронзили мою грудь. — Эльрин уже заточена за каменными стенами Хоквудской тюрьмы. Тебе это известно. Я чувствую твоё горе, и оно восторгает меня. Примкни к нам.

Я тяжело сглотнул. Слуаги не могли врать. Если Агрона сказала, что слишком поздно, значит, уже слишком поздно.

У меня оставался лишь один вариант: надо выбираться отсюда и дальше воплощать план по уничтожению короля. Я освобожу Эльрин, когда свергну его.

И всё это начиналось этой ночью, когда та девчонка пикси прибудет в Лондон. Она одна могла дать мне необходимый рычаг давления.

Но когда я посмотрел в лицо Агроны, моя железная сила воли начала слабеть. Её пронизывающий взгляд обещал сладкое избавление от земных мук, вечный покой могилы…

Она шагнула ближе, и орда слуагов зашипела от предвкушения. Агрона прикоснулась к моей ноге, и ледяной ужас дрожью пронёсся по телу. Её взгляд зачаровывал меня. Она медленно потянулась к моему лицу, и я осознал, что спешиваюсь, подвигаясь ближе к ней.

Мучительные крики звенели в моей голове — крики женщины, истязаемой в Хоквудской тюрьме, звук её смертных терзаний.

— Роан Таранис, — пропела Агрона, и голос её был хором из тысяч голосов. — Твоя печаль взывает ко мне.

Её ледяные руки бродили под моей рубашкой, и я осознал, что хочу сдаться ей, хочу сбежать в пустоту…

Но я не мог умереть здесь этой ночью — не в одиночку, не тогда, когда мой план в руинах.

Не тогда, когда Эльрин рассчитывает на меня.

Я стиснул зубы, стараясь сосредоточиться. Против слуагов существовало лишь одно оружие:

Надежда.

Я представил Эльрин, вышедшую из тюрьмы, совсем как я когда-то. Я представил изувеченное тело короля, похороненное под землёй. И сильнее всего я представлял заветный приз, который получу сегодня.

Малышка пикси. Моя величайшая пешка в этой войне.

Агрона с отвращением скривила губы, словно банкет, который она видела перед собой, оказался омерзительным на вкус.

Я убрал её руки со своей груди.

— Не сегодня, Леди. Но я вернусь с призом покрупнее меня самого.

Агрона прищурилась.

— Вот как?

— До того, как минет год, я принесу вам короля. И его печаль наполнит ваши сердца на грядущие годы.

Изогнув губы в улыбке, она сделала шаг назад, и меня переполнило облегчение. Я забрался на Оберона и поскакал к порталу в Лондон.