Элоф сжал ладонь Гетена и осмотрел свою работу, вертя ее, тыкая рану.

— Зажило не полностью, — сухо отметил Гетен, и мальчик отпустил, быстро извинившись. — Мазь? — он кивнул на баночку.

— О! Точно, — Элоф схватил ее со стола и зачерпнул хорошенько, но замер, когда Гетен покачал головой.

— Нужно немного, если ты все сделал по формуле.

Мальчик кивнул, вытер большую часть об внутреннюю сторону края баночки, а потом намазал тонким слоем вдоль раны. Он побежал на поиски бинта для ладони Гетена. Вернувшись и перевязав ладонь, он огляделся в маленькой библиотеке Ранита.

— Фэдди, дай я тебя порежу.

— Что? Нет! — она хмуро посмотрела на него, игла для вышивки замерла и блестела.

— Давай. Будет больно всего минуту. Обещаю, я быстро это исцелю.

Одруна и Марья рассмеялись. Гетен покачал головой.

— Это не повод ранить людей, — сказал он. — Целители исцеляют, помнишь?

Элоф опустил взгляд, смутившись.

— Простите. Я просто хотел потренироваться.

Фэдди фыркнула и величаво приподняла голову.

— Так тренируйся на себе.

Мальчик схватил кинжал со стола и провел им по пальцу.

Гетен издал неодобрительный звук, но новая способность очаровала Элофа.

Скорваланка ухмыльнулась.

— Думаю, вы делали так же, когда научились этому, лорд Риш.

Он посмотрел на нее невесело.

— Нет, за меня это делал теневой маг Шемел.

Элоф поднял взгляд, сделав еще порез на мизинце.

— Если ваш наставник исцелял ваши раны, как вы научились сами это делать?

— Он их не исцелял, — ответил Гетен. — Он их делал. И чем больше было крови, тем ему веселее.

— О, — Элоф посмотрел на свои раненые ладони.

Гетен стал успокаивать мальчика, что он не станет подражать мертвому наставнику, а потом что-то ощутил. Он повернулся и вышел и библиотеки, направился во дворик цитадели.

Дверь скрипнула, Одруна вышла за ним.

— Что там?

— Кто-то у края моих чар, — он прошел в конюшню и быстро прицепил седло к Ремигу.

— Друг или враг?

— И то, и другое. Я ощущаю раздражающее присутствие капитана Таксина.

Ее глаза расширились.

— Вы его ждали?

— Нет.

Бывший капитан Галины был ревнивцем, который не скрывал презрение к Гетену, но он хотел только добра Галине. Гетен презирал и восхищался им в равной мере.

— Оставайтесь с детьми, — он запрыгнул в седло, направил Ремига бежать, Одруна открыла для него калитку.

Густой туман окутал Серебряное море и забрался на сушу. От тумана Гетен помрачнел, влага липла к Хараяну, туман окутал высокие деревья леса, и густые заросли казались страшнее обычного. Даже цитадель Ранит на вершине холма не сбежала от покрова тумана.

Хотя Гетен не видел дальше носа Ремига, он и лошадь знали тропу по лесу. Они легко мчались по ней к линии черных камней, окружающей лес и отмечающей опасные чары Гетена и конец его гостеприимства для многих, кроме некоторых. Он был магом солнца, Хранителем границы Пустоты — Херра-томрума — некромант с плохой репутацией, заслуженной не его действиями, а чудовищными поступками его многочисленных предшественников. Но у такой репутации были преимущества для человека, который предпочитал общество зверей холма и пчел на своей пасеке большей части людей Кворегны.

Капитан Таксин был не из тех, кого Гетен принимал с радостью, но мужчина был верен Галине, и они сохраняли напряженный мир. Но она уехала к матери в Сурквей за Серебряным морем, и Гетен не мог представить повода для неожиданного визита Така.

Тьма туманного леса посветлела, деревьев у границы чар было меньше. Гетен замедлил Ремига до ходьбы. Фигуры двигались за камнями, становились четче, пока он приближался.

— Капитан Таксин, — позвал он. — Что привело вас в Ранит?

Капитан стражи замка Харатон с обветренным лицом в шрамах стоял за невидимыми чарами.

— Вы бы знали, если бы не проклятый туман, — ответил он.

Трое солдат в сине-серой форме Бесеры были с Таком. Гетен поразился, заметив золотой лиминт с четырьмя лепестками — символ королевской семьи Риш, его семьи — на их накидках. Он тут же посмотрел на других в их отряде — трех женщин и маленького ребенка. Все были в одежде слуг, но двое, которые стояли прямо, были темноволосой девушкой с темными веснушками и младенцем с черными волосами на ее руках.

— Церис? — Гетен поразился, увидев на пороге жену брата и его сына. Он убрал чары щелчком пальцев и заклинанием, махнул им проходить к нему. — Уже безопасно.

Все прошли в лес Хараян, и Гетен поднял чары, собрал группу и перенес их во двор цитадели заклинанием перемещения. Королева Бесеры побелела и пошатнулась, когда янтарный свет магии и туман открыли стены Ранита. Гетен поймал ее. Солдаты тихо ругались, молились от вида каменных рычащих демонов и черепов.

Принц Герезель поднял кудрявую голову с плеча мамы, огляделся большими глазами и сказал:

— Еще, дядь Геден.

Гетен забрал племянника у королевы Церис.

— Позже, когда ты поешь и поспишь. Будет много времени на магию и трюки, — он повел группу на кухню со двора.

Одруна встретила их там. Она поклонилась королеве, когда он представил их. Ее улыбка Таксину была хитрой — у них была приятная история — но она держала ладонь на рукояти меча, глядя на солдат в крови и саже.

Гетен устроил королеву и капитана за обеденным столом. Две женщины с королевой были фрейлиной и няней Герезеля. Элоф принес хлеб и сыр, фрукты и медовуху. Марья кормила солдат на кухне. Фэдди пряталась, как ей и сказали делать, когда прибывали незнакомцы.

Гетен сел с племянником на коленях. Мальчик радостно впился в еду.

— Иствит пал?

— Урсинум захватил его, — мрачно ответил Таксин.

Церис взяла кусок хлеба, протягивала кусочки сыну, но сама ела мало. Она поправила бежевое платье вокруг ног. Подол был в воде и грязи, в крови и пепле. Она была хрупкой и изящной, с темными глазами, узкой полоской коричневых веснушек на носу и щеках, тонкие бесеранские полоски огибали ее шею, ключицы и у выреза ее поношенного платья. Она была красивой, но плохо разбиралась в политике и войне.

Она выглядела храбро, но дрожь в голосе выдала ее, пока она рассказывала историю:

— Армия Урсинума появилась из тумана пять дней назад. Отряды Бесеры браво бились насмерть, но деревни вокруг были сожжены, и напавшие пробрались в цитадель, когда король приказал нам бежать.

Гетен накрыл ее ладонь своей.

— А мой брат?

Таксин ответил:

— Король Зелал забрал выживших стражей в горы Иствит. Он нападет на отряды Илькера и Этериаса, когда они пойдут дальше. Мы сожгли их корабли, так что отступать им придется долго по выжженной траве в окружении врагов.

— Налвика была вовлечена? — спросила Одруна.

— Они не участвовали в атаке, — ответил Таксин.

Гетен разглядывал капитана.

— Как ты оказался защитником королевы Церис?

— Мои люди и я отследили крикуна до Иствита. Мы не могли поверить глазам, когда войска Урсинума высадились на берег и подожгли рыбацкие деревни Бесеры. Мы поспешили к цитадели Иствит, чтобы предупредить короля Зелала.

— Они спасли многие жизни, — сказала Церис, благодарно глядя на Таксина.

— Если Зелал был предупрежден заранее, почему крепость пала? — спросил Гетен.

— Измена, — ответила она. — Кто-то открыл Восточные врата из цитадели.

Гетен резко вдохнул.

— Кто?

— Мертвец. Его товарищи убили его, но Урсинум успел пробраться, — объяснил Так.

Гетен встал.

— Я еду в Иствит. Если силы Илькера там, я прослежу, чтобы они уже не могли ступить на землю.

Это была не его роль. Херра-томрума должен был защищать всю Кворегну, а не одно королевство. Его наказывал Скирон, бог смерти, за его вмешательство. Но он не мог стоять в стороне и смотреть, как брат его жены уничтожает его родную землю и его семью. Особенно, когда атака последовала из-за лжи и манипуляций мертвого наставника Гетена.

Он прошел к комнатке возле комнат слуг, где он хранил вещи для путешествий. Он схватил короткий плащ с капюшоном с крючка на стене и накинул его на голову. Его ладони замерли.

Церис заставила его подумать о Галине.

Души питали магию Гетена — звериные и людские — хотя больше сил он получал от человека. Но жизненная сила человека быстро вызывала зависимость. И величайший источник этой силы был редкой душой с магией крови, как у его жены.

Гетен скучал по Галине. Он скучал по ее силе, остроумию, упрямству. Он скучал по ее красивому телу со шрамами.

И он скучал по магии крови в ней, связанной с ее душой.

Магия крови Галины очаровывала. Это пугало Гетена. Это заставляло его сомневаться в природе его любви к ней. Но он не собирался терять жену из-за желания некроманта. Он пожертвует собой, но не навредит ей.

От топота сапог Гетен повернулся. Одруна и Таксин вошли в комнату, когда он надевал кожаный жилет.

— Я с вами, — сказала скорваланка.

— Нет, вам нужно защищать двух королев и кронпринца, — он взглянул на Таксина и добавил. — Вам обоим.

Так протянул руку Гетену.

— Я снова рад, что знаю вас, ваша светлость.

— И я разделяю эту незавидную участь, — ответил Гетен и пожал ладонь мужчины.

Одруна сказала:

— Мы будем защищать их жизнями.

— Я знаю, — заклинание перемещения окружило Гетена, потянуло за капюшон его плаща. Он перенесся из небольшой кладовой Ранита в просторный двор Иствита.

Он знал, что ситуация в Бесере была мрачной, еще до того, как его ноги задели землю. Чары опустились вокруг него вихрем красных углей и черной сажи.

ТРИ

— Илькер лишил тебя титула, — сказала королева Амброзина, отложив вышивку и глядя на Галину со своего места на серебряном диване в Гвинкардарнлее.

Янтарный свет заката проникал в высокие окна замка, птицы пели на деревьях в саду, искали место получше для ночлега. Галина щурилась от ярких лучей солнца, разглядывая решетку на окне, украшенную бриллиантами. Она была клинком, ждущим особое горло. Лидером, которому нужна была армия, монстром, желающим отомстить.

— И он захватил мои земли, — добавила она. Аревик за ней вышивала, а их мать укачивала младенца-кронпринца.