Я бы рассмеялась, если бы он не выглядел таким подавленным. Что за черт, нас двоих бросили.

— Как? — Спрашиваю я, возвращая ему фляжку.

— Ну, — говорит он, вертя фляжку в руках, серебро бликует на свету. — Она ушла от меня к какому-то фотографу-подражателю Терри Ричардсона, с которым познакомилась на съемках в Париже. Разве это не избитый случай?

— Почти да, — улыбаюсь я.

— Посмотри на этих несчастных придурков, — с горечью говорит он, указывая на парочку в углу, прижавшуюся друг к другу, словно собираются обменяться ДНК. Я вижу, как крашеная блондинка засовывает свой язык так глубоко в горло своему парню, что скорее всего поймет, что он съел на ужин. — Они думают, что влюблены друг в друга.

— Дай угадаю. — Я ласково похлопываю его по плечу. — Ты думаешь, что любовь — это всего лишь иллюзия, созданная открытками «Холлмарк» и любовными романами. Ну и ну, оригинально.

— Дай угадаю, а ты думаешь, что родственные души существуют, и настоящая любовь — это судьба, как во всех фильмах с Мэг Райан, которые тебе явно нравятся. (Мег Ра́йан (англ. Meg Ryan; имя при рождении — Ма́ргарет Мэ́ри Э́мили Энни Ха́йра (англ. Margaret Mary Emily Anne Hyra); род. 19 ноября 1961 года, Фэрфилд, Коннектикут, США) — американская актриса и кинопродюсер.)

— Я ненавижу Мэг Райан, — вру я, не желая, чтобы он оказался прав, хотя и ненавижу себя за то, что он во всем прав. — Думаю, нам просто стоит согласиться, что у нас слегка разные взгляды.

Я отворачиваюсь от его дерзкой ухмылки и смотрю на вереницу разноцветных огней, висящих над стойкой бара, снова чувствуя к себе жалость.

— Почему они вытерли о нас ноги и пошли своей дорогой? — Задумчиво спрашиваю я. — Тодд бросил меня, когда я помогала осуществлять его мечту, все это время игнорируя свои собственные, и где я сейчас нахожусь?

— Разговариваешь в баре с красивым незнакомцем.

— А твоя Изабель просто уезжает, будто все, что связано с тобой, не имеет никакого значения, — продолжаю я. Внезапно я начинаю испытывать такое раздражение и гнев. — Потому что они знают, что не будет никаких последствий. Она и он, и эта чертовая Гармони. Они просто уходят и счастливо живут без нас! Держу пари, что они все сейчас находятся на какой-нибудь вечеринке. Танцуют, выпивают и смеются над тем, насколько они лучше нас. Кто-то должен заплатить за причиненный ущерб.

Внезапно, сквозь пьяный туман, я точно осознаю, что мне нужно сейчас сделать. Заторможено слезаю с барного стула.

— С Новым годом, — говорю я Джейкобу, решительно направляясь к двери. Комната чуть-чуть вращается перед глазами, пока я не выхожу на улицу, чувствуя себя снова полностью устойчивой.

Вроде бы.

Где же такси, когда тебе так оно нужно?

Я начинаю идти вперед, надеясь остановить первое попавшееся, но кто-то хватает меня за руку. Кто бы это ни был, ему чертовски не повезло, потому что я прошла лучшие уроки самообороны, которые могла предложить местная Молодёжная Женская Христианская Организация. Я разворачиваюсь в боевой стойке, руки уже подняты, чтобы блокировать удар.

— Я знаю кунг-фу! — Ору во все горло.

Мой преследователь отшатывается назад.

— Вот это да, настоящий Брюс Ли.

— Оооо! — Расслабленно говорю я, опуская руки. — Это ты. — Джейкоб с веселой ухмылкой на лице поглядывает на меня. — Что ты хочешь? Мне нужно кое-куда съездить.

— Удачи тебе с этим! Но как ты собираешься добраться туда без этого. — Он держит покачивающуюся на одном пальце мою сумочку.

— Вот черт. — Я останавливаюсь. — Наверное, я на самом деле пьяна.

— Совсем немного, но, черт возьми, сейчас же новогодняя ночь, верно?

— Точно. — Киваю. — И именно поэтому я должна закончить этот год на своих условиях. Уравновесить чаши весов справедливости. — Я отворачиваюсь от него, выглядывая такси. Слышу, как Джейкоб вздыхает у меня за спиной.

— Неужели я действительно хочу знать, что ты затеяла?

— Нет. Если полиция спросит, ты никогда меня не видел. — Я замечаю желтую вспышку и свищу. Этот звук разносится во всей улице.

— Хорошие легкие. — С удивлением говорит Джейкоб. — Где ты так научилась?

Я пожимаю плечами.

— Мэрилин сказала, просто сложи губы вместе и дуй, детка.

Он выгибает бровь, слишком поздно понимаю, что прозвучало это двусмысленно.

— Приятно было познакомиться, Джейкоб, — отрывисто заявляю я. — Спасибо за выпивку.

Открываю дверцу такси и вваливаюсь внутрь.

— Брод-стрит, триста шестнадцать, — говорю шоферу новый адрес Тодда. Адрес, по которому он велел мне отправить все его вещи, потому что, не дай бог, он сам пошевелит пальцем и приедет за ними. Но прежде чем такси отъезжает, Джейкоб тоже вваливается внутрь ко мне.

— Постой, ты что, хочешь поехать со мной? — Озадаченно спрашивая я, пока за окном мелькают городские огни.

— Я задаю себе тот же вопрос, — вздыхает Джейкоб. — Но мне кажется, что ты собираешься совершить какую-то глупость.

— Эй! — Протестуя восклицаю я.

— Незаконную? — добавляет он.

Я молчу.

— Возможно. Ну, самую малость. Это зависит от твоего определения законности.

Он кивает.

— Хорошо, тебе определенно понадобятся деньги на залог.

— Да будет тебе известно, я не собираюсь попадаться, — раздраженно сообщаю ему. — Мой план мести абсолютно надежен.

— Да что ты?

— Ага, — настаиваю я. — Ну, будет абсолютно надежным, когда я его придумаю. А я придумаю… потому что к моему бывшему ехать целых пятнадцать кварталов.

— Не сомневаюсь. — Он откидывается на спинку. — Давай, ни в чем себе не отказывай. Я пока тихо тут посижу и попытаюсь найти номер своего адвоката…

Я слегка ударяю его по руке.

— Спасибо за вотум доверия, чувак.

— Послушай, — вздыхает он. — Я всецело за твое ррр-ррр-женское решение, слышишь, я реву, но месть?! Ты готова удариться во все тяжкие?! Ты же не пятиклассница.

Я пялюсь на него с раздражением и яростью.

— С каких это пор ты стал таким милым киской?

— Ты это серьезно?! — Джейкоб изумленно смотрит на меня.

«Ладно, ладно, оскорбления по половому признаку — жестоко или что там постоянно говорила мне Делла», мысленно поправляю я себя, а потом говорю вслух:

— Когда это ты успел стать такой чертовой задницей — слюнтяем?

— Я не слюнтяй, — рычит он, явно разозлившись.

— Да что ты?! — Я пристально смотрю на него. — Разве ты не злишься на свою…., как ее там, Изабель, за то, что она была двуличной чертовой сукой?

— Да, злюсь.

— И ты ничего не хочешь с этим сделать?

Джейкоб усмехается.

— Ты никогда не слышала поговорку: «Жить хорошо — это лучшая месть»?

Я невольно фыркаю.

— Извини, но судя по тому, что в новогоднюю ночь ты выпиваешь один, кажется, что ты живешь не слишком уж хорошо.

Джейкоб вздрагивает.

— Это удар ниже пояса.

— Прости. — Я одариваю его самой потрясающей пьяной улыбкой. — Я ведь тоже в той же самой лодке, помнишь? Вот только я не собираюсь сдаваться.

— Не собираешься?! — Он снова бросает на меня волчий взгляд. — И в какую сторону ты предпочитаешь грести?

Здравствуйте, начнем все сначала.

Еще одна волна жара накатывает на меня, но я отказываюсь позволить ей отвлечь от моей благородной мести.

— Я не могу позволить Тодду сделать со мной подобное, ясно? — Говорю я, голос дрожит от всех тех недель, что я проплакала, пытаясь уснуть ночью. — Я не могу позволить ему отбросить нас на обочину, как ненужный мусор, вальсируя с моей жизнью, будто я не имею для него никакого значения, и то, что он вышел из всего этого дерьма ПОБЕДИТЕЛЕМ. Я хочу, чтобы он испытал такую же боль, как и я. Хочу, чтобы он испытывал мучения за то, как обошелся со мной. Неужели ты не чувствуешь всего этого под своими слоями холодной ироничной отстраненности?

— Чувствую, — тихо говорит Джейкоб, смотрит на меня и снова вздыхает. — Хорошо, я помогу тебе, но только на своих условиях. Не обижайся, но ты слишком пьяна, чтобы выстраивать умный план, не нарушая закона.

— Я вовсе не пьяна! — Огрызаюсь я.

— Да, что ты? Сколько пальцев ты видишь перед своими глазами? — Джейкоб решил испытать меня, отчего я закатываю глаза.

— А сколько пальцев у меня на руках? — Спрашиваю я его в ответ. Джейкоб фыркает.

— Однозначно, детский сад.

— Спасибо. — Я улыбаюсь во все тридцать два зуба и смотрю в окно. — Ой, остановитесь… мы уже приехали!

4. Новогодняя ночь продолжается

Я вываливаюсь, почти падая, из такси на тротуар, сильные руки Джейкоба подхватывают меня в последнюю минуту.

— Ты все же не хочешь сознаться мне, что пьяна? — бормочет он. Я пытаюсь игнорировать то, насколько отлично его тело чувствуется рядом со мной, пристально глядя на него.

— А ты попробуй ходить прямо на трехдюймовых каблуках.

Он ухмыляется.

— Попробую, но может быть в выходные.

Я смеюсь на его замечание, ничего не могу с этим поделать. Несмотря на все его раздражающие колкости и осуждающие взгляды, он вполне себе забавный. Дерзкий, сексуальный, пьяный и смешной. Часть меня задается вопросом, не следует ли мне всего-навсего махнуть рукой на весь этот сценарий мести, пригласить Джейкоба к себе домой и огласить наступивший Новый год потрясающим оргазмом. Но я все же вспоминаю, насколько унизительно порвал со мной Тодд, словно стряхнул пыль со своих ботинок, отчего моя решимость только крепнет.

Сначала месть, потом оргазм.

— Хорошо, — говорю я вслух, глядя на здание. — Черт возьми, это очень красивый дом.

— Однозначно, со швейцаром, — соглашается Джейкоб. — Классический довоенный вариант. Твой бывший уж слишком богат или как?

— Никак, — с горечью отвечаю я. — Я помогала ему оплачивать учебу в юридической школе, работая в две смены и питаясь одним «Рамен», а теперь он живет со швейцарами и может заказывать себе суши.

— Суши — полный отстой, — говорит Джейкоб. — Мне нравятся суши, но то, что я пробовал здесь, ты в основном ешь не понятно что.

Я хихикаю.

— Понятно. — Я иду ко входу, но он тянет меня назад.

— Подожди, а что, если он дома?

Я отрицательно качаю головой.

— Он уехал на корпоративную вечеринку фирмы. Открытый бар на яхте на Гудзоне. Я думала, что мы поедем вместе. Как ты думаешь, почему я купила эти туфли?