— Клянусь, Тим! Я даю лучшие советы всем страждущим. — Звезда периодики прижал руку к сердцу.

Взгляд Тима скользнул вниз и остановился на последнем номере газеты, который он держал в руках.

— Дорогой Ашер. Я больше не уверен, что люблю свою девушку,— начал декламировать главный редактор.

Ашер взмахнул рукой, очерчивая весь этот несовершенный мир.

— И совет, который я дал парню, был от всего сердца. Лучшее, что я мог придумать.

Тим продолжил:

— Твой совет, я цитирую: «Пошли ее. Матом».

Чувствуя, что до Тима так до сих пор и не дошло, Ашер подбоченился и уверенно кивнул:

— Именно так. Лучший совет.

Тим, словно убеленный сединами старец, снял очки, прикрыл глаза и потер переносицу. Отец Ашера делает так же, когда приходится разговаривать с сыном.

— Ашер, это не совет, — по-старчески проскрипел Тим.

— Позволь не согласиться, Тимоти.

— Твоя колонка весьма популярна. Была. Сейчас ее рейтинг ниже плинтуса. Потому что люди не желают, чтобы их выворачивали на изнанку или обижали. Они пишут тебе, потому что им нужна помощь.

— Некоторым уже ничем не помочь.

Тим смерил Ашера взглядом.

— И это говоришь мне ты?

— Определенно. Естественный отбор среди людей с тупыми проблемами.

Тим всплеснул руками, обращаясь с немой мольбой к небесам.

— Просто... Ты можешь делать все, как раньше? С этими своими восторгами. Романтическими штуками. И нормальными советами.

Ашер отвел взгляд. По правде говоря, сейчас колонка в студенческой газете не входила даже в десятку его персонального списка приоритетов. И он чувствовал себя из-за этого паршиво, на самом деле скверно. Но когда сердце разрывается на кусочки, трудно сосредоточиться на чем-то еще.

Однако...

Нана Джо за свою жизнь не вырастила ни одного лодыря. И Ашер не должен ее подводить. Нана Джо тоже страдала от сердечных драм, но никогда не сдавалась и ни разу (ну ладно, может, разок и было) не посоветовала несчастному романтику «отшить» объект своей любви.

Ашер посмотрел на Тима и кивнул.

— Я постараюсь.

Главный редактор просиял.

Хотя бы ради наны Джо Ашер должен постараться. Очень-преочень. Он сделает все, чтобы помогать людям полезными, нормальными советами в любви, и возможно, если ему повезет, собственное сердце Ашера соберется из осколков в одно целое.

— И вот еще что... — Тим почесал затылок, переминаясь с ноги на ногу. — Как-то неловко... В общем, кое-кто написал мне про тебя.

— Ага.

Ашер не увидел в этом ничего странного. Иногда люди путали адреса электронной почты, и письма, адресованные гуру романтики, приходили на ящик Тима или газеты. Обычно главный редактор пересылал их Ашеру.

Но сейчас Тим чувствовал себя не в своей тарелке. Ашер сказал бы, что главный редактор испытывал большую неловкость, чем сам принц любви, когда набрасывался на людей посреди улицы с воплями, что нашел для них идеальную пару.

— Этот человек спрашивал меня. О тебе. Интересовался тобой, ох. Ну, он застенчивый. И... ты ему вроде как нравишься. И...

Ашеру потребовалось несколько секунд, чтобы понять, откуда ветер дует. Тепло улыбнувшись, он положил руку на плечо Тима. Тот посмотрел на нее, будто это клубок змей.

— Тим, я польщен, но...

— Нет! Нет. Нет! В смысле, это не я. Честно.

Ашер отступил и рассмеялся.

— О! Ты уверен?

— Да. Абсолютно, — Тим ни секунды не раздумывал. — Просто я не умею говорить про такие штуки... Про отношения. Совсем. Даже про свидания не очень.

— Ладно. И что же в письме?

— Понимаешь, это парень из моей группы. Мы вроде друзья. И он попросил не пересылать письмо тебе.

Всем своим видом Тим выражал готовность умереть незамедлительно. Шея обретала цвет сказочного наливного яблочка, накачанного ядом, пот сбегал ручьями по лицу, а тело дрожало, как взбесившаяся электрическая зубная щетка.

— Но этот парень хотел, чтобы я выяснил, свободен ли ты. Я думаю, э-э, в общем, он хочет пригласить тебя на свидание. Типа того.

— О...

Сердце Ашера сжалось. В последнее время мысли о том, чтобы помочь соединиться двум сердцам или найти свою половинку кому-то другому, вызывали в Ашере больше воодушевления, чем идея поиска личного счастья. Главный эксперт по романтике во Вселенной до сих пор был словно слепой котенок, когда дело касалось собственного сердца. Вдобавок досадным образом слово «любовь» вызывало в мозгу Ашера стойкий образ Моргана.

— Прости, — вздохнул Ашер. — На самом деле сейчас я не готов с кем-то встречаться.

Тим расслабился. Мгновенно. Словно Атлант, которому предложили подержать небесный свод, чтобы он сбегал на перекур.

— Ладно. Спасибо. Так и передам.

Ашер уже собрался уходить, но задержался на мгновение:

— Серьезно, я очень постараюсь.

— Я знаю, — ответил Тим. — Возможно, я ничего не смыслю в любви, но знаю точно: только ты и способен с этим справиться.

Бабушкина ваза и губная помада

Официально: Ашер пробил дно.

Что, конечно, можно считать в какой-то мере лукавством.

Пожалуй, полное падение случилось в выпускном классе средней школы, когда он прятался под кроватью Кори Рэя после нескольких часов страстных поцелуев, потому что девушка Кори, о существовании которой Ашер и не подозревал, практически поймала их с поличным.

Или, может, хладных глубин он достиг, когда, будучи отчаянно влюбленным в Тейлора Иня, сунул в его шкафчик валентинку, которую, струсив, пока крался по коридору, подписал именем Рэнди. До сих пор в памяти Ашера не полиняла картинка со сценой, на которой Рэнди после нескольких скандальных знаков внимания аккуратно ломает Тейлору нос.

Да. Если хорошенько подумать, тогда он и познал крайнюю точку Марианской впадины. Но сейчас все же было немногим лучше.

Ашер сидел в одиночестве (разумеется) на верху трибуны стадиона и, засунув ледяные руки в карманы пальто, неотрывно следил за Морганом, который бодро скакал в толпе других футболистов.

Все верно, у Ашера новое хобби — выслеживать своего соседа по комнате. И на этот раз Ашер полностью признает свою вину.

Но он так скучал по Моргану, по его голосу (вернее, его звучным рыкам), запаху одеколона, или по тому, как он, внезапно оторвавшись от своих дел, закидывал Ашера каверзными вопросами по юриспруденции. Ашер всегда думал, что дополнительные занятия с Морганом — дело безнадежное. Что может получиться из этого? Абсолютно ничего хорошего. Но теперь он ясно видел, как ошибался. Именно эти занятия подарили Ашеру драгоценные воспоминания — лицо Моргана в момент, когда Ашер волшебным образом правильно ответил на вопрос.

С поля донесся свисток. Ашер посмотрел вниз и увидел двух игроков, которые оживленно спорили. Разумеется, одним из скандалистов был Морган.

В последнее время Ашер часто наблюдал, как Морган выясняет отношения с товарищами по команде. Он никогда не кричал, но всем своим телом выражал четкую позицию. Руки скрещены на груди, спина напряжена, ноги в позиции «не-еби-мне-мозг». Привычное зрелище.

Морган никогда не смотрел на трибуны. И Ашер был почти рад этому. Он правда не знал, что делать, если их взгляды пересекутся. Махнуть рукой? Улыбнуться? Станцевать «Макарену»?

Все это произвело бы на Моргана один и тот же эффект: нулевой.

— Привет, эмо! — послышалось откуда-то слева.

Ашер обернулся и заметил идущих к нему Рэнди и Лису. Подружки уселись с двух сторон от Ашера и прижались, чтобы согреться.

— Так и знала, что найдем тебя здесь, — мягко сказала Лиса.

— Ага, утирающим сопли и хандрящим день напролет, — добавила Рэнди.

Ашер только вздохнул и посмотрел на поле. Как обычно, Рэнди и Лиса многозначительно переглянулись.

— Что, даже не будешь спорить? — поинтересовалась Рэнди.

Ашер покачал головой.

— Какой смысл? Ты права. У меня сплин.

В этот момент внизу опять истошно засвистели. На этот раз бычара устроил стычку с двумя игроками. Они орали ему в лицо, а Морган изображал неприступную скалу.

— Похоже, не ты один впал в депрессию, — заметила Рэнди.

— Ничего подобного. Он, наверное, все еще злится. И я его понимаю. Я сам от себя в бешенстве.

Лиса сжала плечо Ашера.

— Не кори себя. Все совершают ошибки. Прошло всего полтора месяца. Вам нужно время, чтобы прийти в себя.

— Я пытаюсь.

Рэнди фыркнула.

— Ага, преследуя своего соседа.

Лиса потянулась через Ашера и шлепнула Рэнди по рукаву.

— Будь помягче. Ашеру и так плохо.

Совсем не по-рэндиевски лучшая подруга закинула ему на плечо руку.

— Да, знаю. Прости, Ашик.

— Боже, не смей называть меня так!

Лиса расхохоталась. А Рэнди широко ухмыльнулась.

— Но это же так мило! — воскликнула Лиса.

— Вовсе нет. Звучит как кличка для щенка.

— Очень тебе подходит, — Рэнди взъерошила его волосы. — Милый щеночек.

— Гр-р, ненавижу тебя.

Лиса все еще смеялась. Рэнди все еще ухмылялась. И внезапно Ашер почувствовал, что мир не так уж плох. Забавно, что сколько бы ты ни дулся, друзья всегда смогут поднять тебе настроение.

И в этот момент тренировка закончилась. Некоторые игроки ринулись в раздевалку, а другие принялись собирать инвентарь по всему полю. Один футболист отделился от толпы. Он побежал вверх по трибуне. Прямиком к Ашеру.

В это мгновение сердце Ашера сделало кульбит.

Игрок начал снимать шлем. Ашер улыбался и махал рукой, а сердце скакало галопом в отчаянной надежде, что это Морган.

— Привет! — выкрикнул Гензель. Он остановился прямо перед друзьями.

— Привет, — воскликнули они и радостно помахали.

— Не буду тебя отвлекать, просто хотел поблагодарить. Еще раз, — сказал Гензель.

Ашер уже получил тележку благодарностей от тройственного союза Гензель-Эрик-Питер. Гензель уже дважды выражал признательность в письме, один раз настрочил сообщение, а Эрик и Питер прислали букет.

Ашер кивнул.

— Не за что. Я всего лишь сделал свою работу.

Гензель вдруг посерьезнел.

— Нет, правда. Спасибо! Я не был так счастлив... ну... никогда.