Глава 12.

День 28.

Так

Я открыл свою палатку и обнаружил Джулиет, сидящей лицом к океану. Прошли дни с того момента, как я был в ее домике, когда упрашивал ее, как сраный Ромео, спустить лестницу. Может эта девушка с длинными волосами лучшая ее версия? Такое ощущение, что Джулиет просто заперла себя в башне и отказывалась меня пускать.

Сидя на белом песке возле моей палатки, она казалась чем-то нереальным. Я потряс головой. Эта мысль не имела смысла. Я подошел ближе к ней и сел рядом. Мои ноги раскинуты, а руки упираются в песок позади меня – лучшая поза для мужчины на пляже. Смотрел на воду, ждал, пока она заговорит.

Я готов был выпрыгнуть из кожи, потому что прошло четыре дня, с тех пор как я видел ее. Тиша нервировала меня. Взглянув на девушку, я заметил, что она выглядит уставшей. Ее колени были подтянуты к груди и руки обернуты вокруг них.

— У тебя вид лучше, чем у меня.

Это было не то, что хотел от нее услышать, но я усмехнулся:

— Ну что ж, это все, что мой папочка смог сделать для меня.

— Наверное, хорошо иметь папу, которому не все равно, — выдыхает она.

— О, не стоит обманываться на счет его беспокойства о моем комфорте, — сарказм сочился из моего рта, но я не хотел разговаривать о моем отце.

Она кивнула, и ее тело плавно качнулось в такт.

— У тебя палатка, как у принца сафари, — дразнит она с примесью горечи.

— Это ты у нас с домиком на дереве, — дразню я, позволяю странному возбуждению скрыть облегчение от того, что я увидел ее здесь, на пляже.

— Вот, что ты получаешь, когда у тебя нет никого. — Ее высказывание моментально достигло моего мозга и заставило посмотреть прямо на нее — на линию ее носа, гладкий изгиб шеи и наклон плеч.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «никого»?

— А что буквально значит «никого»? — огрызнулась она, поворачивая голову ко мне. В ее глазах была пустота, а радужка слишком яркой. Я сжал в руках песок, чтобы не протянуть руку и не коснуться ее.

— Это отстойно, — ответил я.

Как бы я не ненавидел своего отца и его вмешательство в мою жизнь, но он был там ради меня. Обеспечил меня домом. Оплатил мое обучение. И у нас была еда на столе. Я не нуждался ни в чем. Ну, не хотел ничего до некоторого времени.

— Я скучаю по печенькам, — сказала она, смотря на меня, как будто пыталась прочитать мои мысли. Я повернулся к ней, чтобы еще раз полюбоваться на нее.

— Я скучаю по бурбону. — Этот комментарий заставил меня сглотнуть. Я бы многое отдал за то, чтобы растопить лед между нами. Мои глаза исследовали ее тело.

— Что на тебе надето? — Я понял, что она одета не так, как кто-то в заключении, а как девушка, потерянная в лесу. Обрезанные шорты цвета хаки и красная майка — не то, что ожидал увидеть. Она выглядела как какая-нибудь звезда, застрявшая на острове, с ее длинными ногами, выглядывающими из-под коротеньких шорт, и сочной грудью, выпирающей из выреза майки. Я сглотнул от тех картинок, что представил, хотя не должен был.

— Почему не что-то вроде того сафари-дерьма, что носят обычно. — Но я остановил себя; если у нее нет денег на одежду, то как же она платит за все, что нужно на этом острове? Я обязан был оплатить это из своего кармана, даже несмотря на то, что это было принудительное наказание. Я продал свой NCR Leggera 1200, уличный байк, чтобы покрыть расходы на программу.

— Ты слишком тощая, — ворчу я.

— Ты обвиняешь меня в этом? — Ее глаза загорелись, и лиловый цвет радужки стал темнее.

— Нет, нет... я просто… у тебя есть еда? Тебе кто-нибудь привозит еду? — Я не знал, почему мямлил, но хотел убедиться, что у нее достаточно еды.

— Я в порядке, — ворчит она, опуская руки и зарываясь ими в песок, как я.

— Ты выглядишь уставшей, — добавил я.

— О, да ты сегодня полон комплиментов, это так ты цепляешь девчонок? Ладно, я знаю, как ты цепляешь девчонок. — Закатил глаза на её реплику.

— И что это значит? — огрызнулся и запустил руку в свои отросшие волосы.

Она проигнорировала мой тон.

— Ты превращаешься в медведя, — сказала она, меняя тему разговора и кусая уголок губ. Я не мог сказать, пыталась ли она обвинить меня в ответ.

— Я не могу побриться, если не вижу себя. — Она ухмыльнулась. Это было натянуто и против воли, но уже что-то. Джулиет была натуральной, но станет еще красивее, если будет искренне улыбаться.

— Чему ты улыбаешься, мышка? — Огонь потух в ее глазах, и она отвернулась от меня.

— Ты думаешь, я слабая, так ведь? — Джулиет оперлась руками о песок и встала. Моя рука потянулась за ней еще до того, как осознал, что схватился за ее тонкое запястье. Кожа была теплой, горела под моей рукой. Я не хотел, чтобы она уходила. Я не разговаривал ни с кем неделями. Просто присутствие другого человека приносило мне комфорт, и не хотел, чтобы мы расстались на дурной ноте.

— Останься. — Она вздохнула. — Ты сказала, что не спишь, если хочешь, спи здесь, я буду наблюдать. — Ее глаза стали шире и превратились в ярко-лавандовые. — Я имею в виду, что могу спать снаружи палатки. Я не трону тебя. — Я отпустил ее запястье и поднял руки в жесте «сдаюсь». Девушка облокотилась на меня, оттолкнулась и встала.

— Я не могу остаться здесь, — прошептала Джулиет, ее голос дрожал. Трясущейся рукой она заправила волосы за ухо.

— Тогда почему ты сегодня пришла сюда? — огрызнулся я, вставая и поворачиваясь к ней. Я на голову выше ее.

— Я не знаю, — проворчала она, качая головой и снова смотря на море.

Воздух между нами потрескивал, напряжение нарастало. Животная часть меня хотела просто перекинуть ее через плечо и унести в палатку; я хотел заставить ее поспать. Она выглядела как живой мертвец, мне не нравилась мысль, что она беззащитна несмотря на то, что ее дом на пятиметровой высоте. Джулиет повернула голову ко мне и подняла глаза.

— Я возвращаюсь в свой уголок этого острова. — Она обняла себя руками точно так же, как в тот раз, когда напала змея.

— Хорошо, — зарычал я.

— Хорошо, — повторила она, обходя меня и исчезая в джунглях.

День 28

Джулиет

Я принуждала себя идти обратно к своему домику, как будто ты пытаешься заставить уйти ребенка, у которого истерика. У меня это отняло много сил, больше, чем я ожидала, чтобы прийти к нему на берег и ждать. Я хотела поблагодарить Така за спасение, но в тот момент, когда он открыл рот, снова возненавидела его. Я ударила по листьям, как только мое субтильное тело скрылось в джунглях.

Дошла до веревочной лестницы, когда мир пошатнулся. Вытерев лоб, я все равно продолжила лезть вверх, несмотря на трясущиеся руки. В какой-то момент моя нога соскользнула со ступеньки, и мне пришлось сильнее ухватиться руками за лестницу. Когда добралась до верха, с меня тёк холодный пот. Я снова стерла влагу со лба и поняла, что он горел, хотя прежде чем идти к нему, приняла холодную ванну.

Я даже не знала, почему хотела пойти к нему чистой. Он не был важен для меня. Меня не волновал тот факт, что он назвал меня тощей или усталой. Я действительно устала. Карабканье по лестнице отняло все мои силы даже на то, чтобы затащить ее наверх. Я хотела доказать ему, что не слабая, но потом он назвал меня «Мышкой», ненавижу это прозвище.

Легла в кровать и перекатилась на свою сторону. Мои зубы стучали, так что я укуталась в плед и провалилась в усталый сон.

***

Я очнулась на холодной земле в джунглях, моя голова болела и лежала на корне дерева. Спустилась вниз, чтобы воспользоваться кустами в качестве уборной. Поскольку здесь не было современных удобств, то туалетом служил горшок, но, когда он становился полон, и запах валил с ног, я пользовалась окружающей средой. Не смогла уйти далеко, так как мой живот издал урчание, и не сумела воспрепятствовать опорожнению кишечника. Мое тело было слабым, я не смогла бы даже встать, так что вонь распространилась вокруг меня. Я свернулась калачиком возле корней моего дерева, наслаждаясь прохладой листьев и земли подо мной.

— Господи, что это за запах? — мужской голос прозвучал где-то надо мной. Меня несмотря на то, что я была больной, ужасала та мысль, что он нашел меня, лежащей здесь, на земле, еще и по уши в своем дерьме.

— Оставь меня в покое, — промямлила я, не уверенная, что мои губы двигались.

— Джулиет? — позвал он, как будто на этом острове есть другие люди. Шаги стали отчетливее, и тень нависла надо мной. — Джулиет! — Его испуганный тон удивил меня.

— Что случилось? — Я почувствовала, что он встал на колени рядом со мной, но отказывалась открывать глаза. «Уходи», молилась я, надеясь, что брежу, и это просто фантазия моего больного мозга. Прохладная рука дотронулась до моей щеки.

— Ты горишь. — Звук его голоса был слишком громким, и я поморщилась.

Так встал на ноги возле моей головы и полез по лестнице. «Он украдет у меня все», пронеслось у меня в голове, но потом я подумала, что мне все равно. Может брать все, что ему угодно.

Но вот он вернулся.

— Ты можешь идти? — спросил он. Не стал ждать — просто нагнулся и поднял меня. Ощущение его гладкой футболки было лучше, нежели земля.

— Нет… — Я не смогла закончить свою мысль. Не нужно меня нести. Хотела спросить, куда он меня несет, но у меня не было на это сил. Парень был волен делать со мной все, что угодно. Я была отвратительна сама себе, несмотря на это, его подобное не смущало. Он шел какое-то время, а потом положил меня на землю. Снял мои шорты и майку; я была голой. Пыталась бороться, когда он начал снимать лифчик и трусики, но жар победил. Так даже не обратил внимания на мою ногату, потом я услышала звуки воды, и меня опустили в прохладу. Я стонала, скорее всего, от боли и удовольствия, мое тело дрожало.

— Шшшш, я не причиню тебе вреда, — прошептал он, и эти слова пробудили воспоминания. Хотела я того или нет, но боролась с ним.

— Просто дай мне умереть. — Так прижал меня к своей груди, и мы погрузились в воду полностью. Он пропустил руку через мои волосы. Это прохладное прикосновение было спасительным для моей гудящей головы.

— Ты не умрешь.