Глава 1.

День 1.

Так

После того как моторка унеслась прочь, я остался стоять, окружённый четырьмя огромными деревьями. У меня в наличии был каждый атрибут для роскошного кемпинга, но все, чего мне хотелось, так это найти место, чтобы натянуть гамак между двумя деревьями. Я не стану тратить ни минуты своего райского наказания. Зарыться голыми ногами в песок – это занятие номер один. Подремать где-нибудь в тенёчке – дело номер два.

Единственной информацией, которой я владел, было то, что остров располагался обособленно и представлял собой безопасное место, что значило, что здесь нет никого, кроме обезьян, птиц и огромных насекомых. Я не беспокоился о еде, так как ее обещали доставлять, а справочник по растениям должен был помочь мне разобраться в местной флоре. Отец полагал, что ведение ограниченного в средствах образа жизни должно было стать для меня хорошим уроком в смирении. Я находил эту мысль смехотворной. Да что ему, собственно, известно о смирении?

— Есть люди, которым в жизни повезло меньше, чем тебе, Так. Ты же растрачиваешь то, что было заработано на себя.

Это заявление звучало чертовски несправедливо и хладнокровно, но оно совершенно не удивляло, потому как исходило от человека, лишённого всякого намёка на эмоции. Он не слышал ни черта о доброте. Он был перворождённым сыном из всем известной семьи, история которой с корнями уходила к первым поселенцам Америки, а гордость струилась, заполняя вены. Мой отец олицетворял престиж процветающей семьи. Только он не следовал философии, которую исповедовали преуспевающие люди, что заключалась в великодушии. Он относился к своим деньгам с бережливостью, направляя их в фонды только на определённые цели. Отец частенько говорил мне, что я трачу деньги, которые были заработаны тяжелым трудом.

Я в который раз рассмеялся от этой мысли. Деньги, что достались моему отцу в наследство, были заработаны еще до моего появления, и будут существовать еще долгое время, если, конечно, я не растрачу их, как меня предупреждал мой отец. Терренс Джексон Корбин III передал множество напутственных советов своему сыну, Терренсу Джексону Корбину IV. И самым важным было: «Не попадись». Поэтому, когда это произошло, итогом стало в большей степени разочарование, чем как таковое наказание за преступление.

Поэтому относительно этого преступления, миллиардер Террор Корбин, который был известен под данным именем среди промышленной элиты, даже не моргнул от предъявленных обвинений (прим. пер. terror с англ. — ужас, гроза — в знач. страх). Что означало для него взять женщину без ее согласия? Точно не слово, которое использовалось в законной среде — изнасилование. Нет, мой отец всегда проявлял уважение к женщинам, но лишь до того момента, пока они не начинали вести себя по отношению к нему в неуважительной манере. А после этого все средства были хороши — предпочтительнее всего силовое воздействие. Я вздрогнул от этой мысли. Образы пронеслись передо мной, туманные и приглушенные. Слегка мерцающие. Источающие аромат. Ужасающий крик.

Я привалился к стволу дерева, принуждая разум освободиться от образов и, наконец, приступить к своему приключению. Что мне нужно было сделать в первую очередь? Необходимо найти возвышение с небольшим количеством кустарника, чтобы установить брезентовую сафари палатку из четырёхслойной ткани для дополнительной защиты от ожидаемых дождей. Я принялся за работу, чувствуя радость, что могу отвлечься.

***

Прошла неделя моего наказания, а я уже не мог себя выносить. Плавал в кристально чистых водах Карибского моря. Нырял как профессионал, пытаясь рассмотреть красоту, что была сокрыта под водной гладью. Я построил замок из песка как ребёнок, спал на пляже, укрывшись одеялом под звёздным небом, но мне было чертовски скучно. Я начал разговаривать сам с собой, начал беспокоиться, что скоро подружусь с волейбольным мячом. Если б он только был у меня.

— Если ты не облажаешься и тут, то все будет нормально, — говорил я сам о себе во втором лице, словно мог получить ответ.

Я решил, что нужно лучше обследовать окрестности, рельеф местности, словно путешественник или словно это границы наследства моей семьи. С обычным компасом в руке я с трудом пережил неделю без электронных устройств, которые всю работу выполняли за меня. Никакого прогноза погоды. Новостей об акциях, ценных бумагах и деловых сводках. Никакого указания GPS-направления. Крепко держа в руке компас, я следовал вперёд, отмечая свой путь и уходя всё дальше, а также делая мысленные заметки, чтобы найти дорогу обратно.

— Это все её вина, — размышлял я, пока шёл вперёд. — Если бы она держала свой рот на замке. Если бы она не преследовала Рика. Если бы запись не оказалась обнародована, то я бы никогда не оказался на этом острове.

Мой наставник по исправительной работе, Гарви Эдвин, коренной седеющий американец, говорил, что я обвиняю всех в своих проблемах. Да что ему было известно! Он не был здесь. Не испытывал давления от того, что сказал сделать Рик. Он не хотел быть членом тайного клуба. Тайное общество «Парадный Вход» потребовало от меня сделать то, что я должен был. Мне не давали разрешения думать, только действовать. Это только ее вина, что она не подыграла мне.

Могу сказать, что я прошёл не более мили, если судить по местному ландшафту, когда достиг рощи и услышал звук падающего водопада, скрытого покрывалом листвы. Пейзаж был завораживающим — каскадом ниспадающая белая пена, кристально чистая вода, капли которой разлетались в стороны. Как бы я хотел, чтобы у меня был телефон, чтобы запечатлеть эту красоту, хотя бы частично. Рассматривая полотно водопада, что спускалось вниз с высоты пары метров из углубления, заполненного камнями, я заметил движение под ниспадающим потоком воды.

Внезапно из воды поднялось создание, заставив меня ошеломлённо замереть, несмотря на моё пристальное внимание, сосредоточенное на потоке воды. Тёмная голова с зализанными назад волосами показалась над водой, а затем и всё её тело. Это было умиротворяюще-прекрасное существо, которое я когда-либо лицезрел. Она предстала передо мной словно нимфа. Дорожки воды ласкали ее прямой, женский силуэт, поцелованную солнцем кожу спины. Она повернулась, и я увидел два совершенных в своей идеальности полушария женской груди. Каждое из которых было приподнято в дерзкой манере и увенчано пиками розовых сосков. Она встряхнула мокрыми волосами, и ее аккуратные пальчики прошлись по влажному лицу, идеальным скулам, оставляя позади умиротворяющую красоту. Затем прикрытые веки приподнялись, и в меня вперились глаза фиалкового оттенка. Ошеломлённая, она закричала. И я в тот же миг узнал ее.