Глава 5

  ДЭННИ

  * * *

  Бля, это не входило в план. Второго шанса нет, и забрать любовницу - второй шанс. Я виню в этом горе. И то, что мне нужна эта марина и Адамс у власти. Боже мой, у Адамса было больше шансов, чем у всех мужчин, которые обидели меня, вместе взятых. Но мне нужна эта пристань.

  Я снова опускаюсь в кресло на террасе, пытаясь сосредоточиться на делах, а не на ней. Я даже не знаю ее долбаного имени. В тот момент, когда я сел за карточный стол, я почувствовал на себе взгляд. Многие глаза нередко смотрят на меня, но на этот раз я не почувствовал страха в этом взгляде. Моя кожа не была холодной. Он пылала. Я почувствовал нечто иное, чем страх. Я почувствовал восхищение. И это только очаровало меня, особенно когда я нашел источник взгляда.

  Ее.

  «Бизнес», - рычу я себе под нос. Перри Адамс пытается выбраться из моих лап, и что-то мне подсказывает, что это не потому, что он хочет стать законным. И этот тупой хрен подумал, что я просто позволю этому уйти? Я должен был застрелить его через этот гребаный карточный стол. Наверное, так бы и случилось, если бы что-то еще не привлекло мое внимание.

  Она.

  Она двигалась грациозно. Она скользила. Ее ноги ходят несколько дней и держат ее тело с красивой элегантностью. Не по принуждению. Не практикуется. Это было естественно и завораживающе. Она могла плыть, и это иронично, ведь она явно чем-то отягощена. Ее лицо, каким бы бесстрастным оно ни было, излучало жестокую красоту, которая заставила меня на мгновение приостановить то, что я делал, и попытаться впитать это. Чтобы заставить меня снова взглянуть на стол, потребовалась внутренняя сила, к которой я никогда раньше не прибегал. А потом мужчина Перри облажался и яростно схватил ее, и она не пошевелилась. Я видел жестокий захват с расстояния в несколько метров, видел, как его толстые кончики пальцев протыкали ее нежную плоть. Это ее совершенно не тронуло. Нетронутая и невозмутимая.

  И я знаю, что это было не только потому, что ее внимание было приковано ко мне. Я начал эту карточную игру, зная, что проиграю. Я начал понимать, что собираюсь взять, когда проиграю. Жена Перри. У меня выстроились в очередь мужчины, чтобы забрать ее с благотворительной тропы в Камбодже, просто чтобы помочь ее глупому мужу на пути к здравому смыслу. Все изменилось, как только я увидел, как он на нее посмотрел. Перри влюблен в другую женщину. Это чувство не взаимно, это очень ясно из ее полного отсутствия реакции на то, что Перри отрицает, что знает ее. Ледяная принцесса. Тем не менее, она будет полезна. Пешка мне. Средство получить то, что я хочу.

  Я поднимаю тост за свои выводы, сделав еще один глоток напитка.

  Когда дверь на террасу открывается, я поднимаю взгляд и нахожу Брэда. Он закрывает ее за собой и присоединяется ко мне, протягивая мне сигарету. «Рискуя выстрелить в меня, какого хрена?»

  Я улыбаюсь только потому, что Брэд - единственный человек на этой планете, которого я не решился бы убить. «Нам нужна пристань, и я хочу, чтобы эта пизда была у власти».

  «Но женщина? Ты знаешь правила, Дэнни. Мы не делаем ничего, что омрачает наши суждения. Наркотики и красивые женщины омрачают наши суждения ».

  «Только если у тебя разовьется привязанность или зависимость».

  Брэд смотрит на меня, ничего не говоря, но говоря все. "И что теперь?" он спрашивает.

  «Теперь мы смотрим за Адамсом. Никто внезапно не решает, что они хотят стать законными, особенно когда они забрали мои деньги ». Я закуриваю сигарету и делаю долгий вдох, глядя на палку, и выдыхаю облако дыма. Мне нужно бросить курить. Я слышу, как Папа в моей голове предупреждает меня. Угрожая мне жизнью. «Наблюдайте за ним, пока он здесь. Мы вернемся в Майами, когда это сделает Адамс. На следующей неделе у нас есть посылка на верфи. Нам нужно быть готовыми ».

Брэд кивает, вертя сигаретой в пальцах.

  «Выкладывай», - предлагаю я, слыша, как его мысли мчатся.

  «Прошло больше недели, Дэнни, - неуверенно говорит он. «Священник спрашивает о похоронах».

  Священник. Человек Божий. Человек, который является поборником семи заповедей. Мы грешники. Не святые. Мой отец не был религиозным. Часть меня задается вопросом, не является ли его желание болезненной прощальной шуткой. А другая часть меня задается вопросом, были ли деньги, которые он вкладывал в церковь за эти годы, его способом получить отпущение своих грехов.

  «Все, что хочет мой отец, перечислено в его последнем завещании. Я отправлю его отцу Макмэхону.

  Брэд кивает и тушит недокуренную сигарету. - Поспи, Дэнни. Ты дерьмо выглядишь.

  Спать. Что это? Я не спал как следует полгода, проводя ночные часы, наблюдая за отцом. Его здесь больше нет для того, чтобы присматривать. Но я все еще не сплю. Я рычу себе под нос, разочарованный болью в моем мертвом сердце. Этот проклятый мужчина - единственный человек, который может заставить меня почувствовать что-нибудь в мускуле, который держит меня в живых. Это бьет. Стабильно. Всегда было. Но я не чувствую.

  Мои мысли возвращаются к ней. Когда я прижимал ее к стене, оно билось не так стабильно.

  Я глубже опускаюсь в кресло, поднося сигарету ко рту и наблюдая, как кончик горит, когда я затягиваюсь. Янтарное сияние кажется единственным цветом в моем чертовом черном мире. И на эту мысль приходит другая. Ее красное платье. На фоне ее оливковой кожи это выглядело как самое идеальное сочетание цветов, которое я когда-либо видел. Ее темные волосы почти сияют. Ее губы похожи на бутоны розы. Ее скулы высокие. Но ее глаза? Эти темно-синие глаза были мертвы. Ее реакция на то, что мужчина Перри схватил ее, запечатала это. Если бы я хоть немного умел играть в карты, она могла бы отвлечь меня от игры. Я сказал ей правду. Я знал кого-то вроде нее раньше.

  Меня.

  Вытащив ее телефон из кармана, я ударил по экрану. Нет картинки. Нет фото. Просто стандартная заводская заставка. У кого нет изображения, сохраненного в качестве главного экрана? У каждого есть кто-то - ребенок, возлюбленная, мать. Все, кроме нее.

  И меня.

  Экран предлагает мне ввести код. Мне нужно, чтобы один из мужчин его разблокировал. Смахнув окурок с балкона, я встаю, сунув телефон в карман, но он звонит, останавливая меня. Я поднимаю его обратно. Текст. От «Мамы».

  * * *

  Как ты дорогая?

  * * *

  Я смахиваю влево и получаю возможность ответить или убрать. Я отвечаю.

  * * *

  Хороший. Ты?

  * * *

  Я делаю это просто и не добавляю поцелуй, раз уж ее мать не добавила. Ответ быстрый.

  * * *

  Хороший. Позвони мне, когда сможешь.

  * * *

  «Она будет», - говорю я себе, кладу его обратно в карман и направляюсь в пентхаус. Когда я прохожу через гостиную в спальню, женщины уже нет там, где я ее оставил. Меня это не волнует; она должна быть Гудини, чтобы сбежать из этого номера. Я иду ногами в ванную и слышу, как работает кран. Я не стучу, иду прямо.

  Ее взгляд скользит вверх по зеркалу, где она стоит, ее руки наполовину собирают длинные волосы в хвост. Ее позиция обнажает загорелую кожу шеи. Мои глаза устремляются туда.

  «Немного уединения, пожалуйста», - говорит она, поворачиваясь ко мне лицом. Она сняла каблуки, обнажив красные ногти на ногах в тон ее платью. Почему я замечаю это тривиальное дерьмо, мне непонятно.

  Я не обращаю на нее внимания и иду в туалет, расстегивая молнию на брюках. Я медленно вытаскиваю свой член. Я вижу, как она смотрит мне в пах. Я слышу, как у нее перехватывает дыхание.

  И я писаю, опираясь одной ладонью о стену за унитазом, а другой придерживая свой член. Я не тороплюсь, небрежно, осознавая, что меня изучают. И когда я закончил, я вытираюсь, смываюсь и поворачиваюсь к ней лицом, все еще сжимая свой член, а ее взгляд застревает там. Я слышу ее дыхание. Я стою неглубоко, глядя на нее, и смотрю, как она меня принимает. У девушки высокие стены, но я знаю, что она не смогла бы отвернуться, если бы захотела. А она этого не делает. Впервые в жизни я удивлен. С ней будет весело играть. Пытать.

  Ее руки встречаются с туалетным столиком позади нее, когда я иду вперед, нанося удар по своему толстому стволу. Ее возбужденное состояние только усиливает мое. Я укрепляюсь в руке.

  Достигнув ее, я беру одну из ее рук и обхватываю ею свой твердый член, не чувствуя ни единого намека на сопротивление. Она вдыхает. Я тоже. Но я ничего не говорю, начиная провоцировать ее поглаживания, мое тело хотело мгновенно раскрутить ее, согнуть в талии и жестоко трахнуть.

  Ее рука. Мой член. Блядь.

  Ее рот отвисает. Ее язык высовывается, обводя нижнюю губу. Для кого-то, кто пытается убедить меня, что она находит меня отталкивающим, она выглядит и чувствует себя довольно возбужденной прямо сейчас. Я мог взять ее. Она бы меня не остановила. Ей это чертовски понравилось. Мне бы это понравилось.

  Но она здесь не для того, чтобы развлечься. И она здесь не для того, чтобы получать удовольствие. Буду ли я? Наслаждаться ею, а не чувствовать, что я чешу зуд? «Тебе хорошо, детка?» - спрашиваю я шепотом, и ее глаза немного сужаются, ее взгляд не отрывается от меня. Ее рука немного сгибается, сжимая ее крепче, и мои губы приоткрываются, мое дыхание становится поверхностным.

  "Я не знаю, не так ли?" - возражает она, облизывая нижнюю губу.

  Нет. Я оттолкнул ее руку и прижался к ней, отступив назад, не обращая внимания на то, как чертовски трудно это сделать. Этот туалетный столик призывает меня склонить ее над ним. Каждый мускул, которым я обладаю, напрягается от давления, чтобы выйти из него. Но хотя ее глаза умоляют, это не так.

  Да, это будет весело. Или, бля, убет меня. «Ты будешь спать в моей постели», - говорю я ей, с удовольствием наблюдая, как ее стоический фасад падает, а глаза чуть-чуть расширяются. «Обнаженная», - добавляю я.

  "И ты?" она стреляет в ответ.

  «Я буду рядом с тобой, детка».

  Каким-то образом ей удается сдержать шок от моего заявления. Она хороша. «Ты меня не трогаешь».