Глава 1

  Майами - Настоящее время

  * * *

  ДЭННИ

  * * *

  Путь по коридору к его люксу ощущается как мили, звук ударов моих туфель по твердому мраморному полу эхом разносится вокруг меня. Наш особняк пахнет смертью. Я достаточно почувствовал запах смерти, чтобы распознать ее, но сейчас это не приветствуется. Я чувствую, что иду по Зеленой миле, хотя к концу не я буду на шесть футов ниже.

  Два тяжелых орудия, обрамляющие массивные деревянные двойные двери за пределами его комнаты, выглядят мрачно. Горе тяжело висит в воздухе.

  Когда я останавливаюсь, меня приветствуют два резких кивки. Торжественные кивки. Они не открывают двери, они не знают, что делать это, пока я им не дам добро. Пока я не буду готов. Я?

  «Эстер там с ним?» - спрашиваю я, кивая в ответ. Я сглатываю и киваю в ответ, делая глубокий вдох, когда двери открываются для меня. Я захожу внутрь, собираю пиджак и смотрю вниз, чтобы проверить, нет ли ворса. Это сознательный шаг, призванный отвлечь меня, не дать мне взглянуть на огромную кровать с балдахином и столкнуться с тем, чего я боюсь. Горе перекрывает мне горло, но я не могу этого показать. Он разозлится, если я покажу это.

  Мое внимание привлекает звук передвижения Эстер по его комнате, и я обнаруживаю, что она опорожняет его сумку с катетером. Одно это заставляет мое сердце сжиматься. Мужчина горд. Пресловутый. Чертова легенда, которого боятся все в нашем мире. Одно его имя заставляет людей содрогаться. Его присутствие вселяет страх, как никто другой. Я всегда считал его непобедимым. Он избежал десятков покушений на свою жизнь, смеялся перед лицом многочисленных попыток покушения. И вот он ждет смерти от гребаного рака, больше не в силах заботиться о себе. Даже простейшими способами.

  Я наконец обращаю взгляд на кровать. Мой герой, мой отец, легендарный Карло Блэк - наполовину тот человек, которым он был раньше, болезнь буквально разъедает его. Его дыхание громкое. Предсмертный хрип. Это ненадолго.

  Обойдя край его кровати, я усаживаюсь на стул и беру его изможденную руку. «Позови священника», - говорю я Эстер, когда она аккуратно складывает одеяло на его талии.

  «Да, мистер Блэк». Она смотрит на меня, сочувственно улыбаясь, и я отворачиваюсь, не в силах принять ее безмолвное предложение сострадания.

  «Сейчас», - коротко добавляю я.

  Она выходит из комнаты, и с каждой секундой его дыхание становится все громче и громче. «Пора, Папа», - мягко говорю я, придвигаясь ближе и опираясь локтями на матрас, обхватив его руку обеими своими.

  Он не открывал глаза два дня, но теперь, как будто он знает, что я здесь и пора прощаться, его веки подергиваются. Он пытается меня увидеть. Он знает, что я здесь. Я касаюсь губами наших сжатых рук, молча желая ему сил увидеть меня в последний раз. Я не осознаю, что задерживаю дыхание, пока не откроются его стеклянные голубые глаза, яркость давно ушла, белки его глаз теперь желтые.

  Он смотрит на меня пустым взглядом. «Привет», - хрипит он, после чего начинает неглубокий кашель, от которого его тощее тело слегка дергается.

  «Не разговаривай», - говорю я, по-настоящему разрываясь, видя его таким слабым.

  «С каких это пор ты можешь говорить мне, что делать?»

  «Поскольку ты не можешь стрелять в меня», - отвечаю я, и он хихикает, звук такой приятный, что превращается в новый кашель и борьбу за воздух. "Лежи спокойно".

  «Пошел ты на хуй». Он слабо сжимает мою руку. «Ты пришел попрощаться?»

  Я снова сглатываю, заставляя себя держаться впереди ожидаемого от меня. «Да, и я заказал тебе подарок в честь проводов».

  "Что это?"

  «Хорошая жопа, чтобы скакать на твоем умирающем члене в рай».

  «Это задница, а не жопа, ты, британский кусок дерьма. Все эти годы. . . был со мной. Ты все еще говоришь. . . как будто ты выпал из Букин. . .гем…ского Дворца.

  - Мудак, - бормочу я с паршивым американским акцентом.

  Еще один смешок, на этот раз громче, поэтому кашель еще более натянутый. Я не должен его смешить. Но это мы. Всегда были. Он доставляет жестокую любовь, и я ее принимаю. Все, что этот человек сделал для меня, - это потому, что он меня любит. Он единственный человек в этом долбаном мире, которому когда-либо удавалось это сделать.

  Глядя на меня снизу вверх, он улыбается той редкой широкой улыбкой. Я только когда-либо знал, что он использовал это на мне. «Никогда никому не доверяй», - предупреждает он, хотя ему и не нужно. Он один из двух людей, которым я когда-либо доверял, и вот он умирает, оставив только Брэда. Но Брэд не любит меня так, как меня любит Попс. «Не бойся убивать», - шепчет он.

  "Никогда." Он это знает. В конце концов, я учился у него.

  Он на мгновение пытается наполнить легкие. «Второго шанса нет, помнишь?»

  "Конечно."

  «И ф. . . бля, научись. . . играть в покер ».

  Я смеюсь, это чистая радость, несмотря на то, что мои глаза наполняются слезами. Ощущение чуждое. Я не плакал с восьми лет. Мои ужасные навыки игры в покер были яблоком раздора для моего отца всю мою жизнь. Он профи. Выигрывает в каждой игре. Никто не хочет браться с ним, но никто никогда не отказывался. Нет, если только им не нужна пуля в черепе. «Если ты не можешь меня научить, я думаю, мне уже не помочь». Я действительно так думаю. Единственная причина, по которой я выигрываю, состоит в том, что бедняги, играющие со мной, направили невидимый пистолет им в голову. С годами репутация отца продолжала меня.

  «Верно», - хрипит он, его слабая ухмылка злобна. «Мой мир теперь твой, малыш». Он подносит мои руки ко рту и целует костяшки пальцев, затем снимает кольцо змеи со своего мизинца. Даже изумрудные глаза змеи выглядят тусклыми. Безжизненные.

  «Вот», - говорю я, наклоняясь, чтобы помочь ему, золотое с изумрудным кольцом расстегнулось, легко снимаясь. Я натягиваю его на мизинец, но не смотрю на него. Не хочу видеть это на себе. Никогда. Потому что это сделает это чертовски реальным.

  «Дай мне гордиться тобой». Его глаза закрываются, и он вдыхает, как будто делает последний вздох.

  «Я сделаю это», - клянусь я, упав лбом на подушку. «Покойтесь с миром, мистер».

  Когда я закрываю за собой дверь номера, я наталкиваюсь на дядю Эрни, кузена моего отца. Я понятия не имею, почему я называю его дядей, но Попс настаивал, а я всегда слушал Попса. Эрни - полная противоположность моему отцу, и я имею в виду, что он законопослушный гражданин. Он законно зарабатывает свои миллионы на фондовом рынке и является порядочным и уважаемым членом общества. Мне всегда было интересно, как он и Попс так хорошо ладили, учитывая их противоречивую этику и мораль. Может быть, потому что Эрни - единственный живой родственник моего отца. Их отношения всегда были легкими, но это только потому, что у них было взаимопонимание, чтобы никогда не обсуждать дела. Уважение и любовь, которые Эрни испытывал к моему отцу, вероятно, были неуместными, учитывая то, что сделал Попс, но у меня много теплых воспоминаний о том, как они вместе смеялись на веранде над кубинским бокалом бренди.

  "Ты опоздал."

  Его плечи опускаются, как и сильно морщинистые щеки. Смерть встроена в каждую щель на его лице. «Мне очень жаль, сынок. Я знаю, как сильно ты обожал этого варварского ублюдка».

  Я кротко улыбаюсь, и он обнимает меня за плечи, наполовину обнимая.

  «Знаешь, что мне всегда говорил твой старик?» он спрашивает.

  «Что ты потратил впустую как святой?»

  Дядя Эрни смеется и отпускает меня, вытаскивая конверт из внутреннего кармана. "Потрачено? Этот святой не раз спасал шкуру твоего отца ».

  Я улыбаюсь, вспоминая пару раз. Однажды в Нью-Йорке, когда мелкий гангстер подумал, что сможет вскочить по лестнице власти, если убьет моего отца. Эрни увидел, как он вытаскивает пистолет, и предупредил Попса, который вовремя пригнулся. Виновного медленно пытали люди моего отца. Мне было двенадцать лет. Я наблюдал за этим, каждую секунду они вырывали его ногти из его пальцев, как будто они могли выщипывать непослушные брови. Затем я наблюдал, как они вырезали на его груди эмблему моей семьи и заливали раны кислотой. Я улыбался сквозь это. Этот мудак пытался убить единственного человека, который когда-либо заботился обо мне. Так что да, он заслужил каждую секунду своего времени прикованной к этому металлическому стулу, прежде чем его ударило током. Это я включил питание.

  Потом был другой раз в Коста-Рике. Мне было пятнадцать. Шлюха, которая в то время спала с моим отцом, пыталась приставить нож к его груди, пока он спал. Эрни побеспокоил ее. Оказывается, ее подбросили КГБ. Я никогда не спрашивал, что случилось со шлюхой.

  Не мое дело.

  "Здесь." Эрни протягивает мне конверт. «Твой отец хотел, чтобы я отдал тебе это».

  Я принимаю это медленно, как будто это может быть замаскированная бомба. "Что это такое?"

  «Его последняя воля и завещание». Эрни ухмыляется. «Он действительно был отвратительным ублюдком». Он подмигивает и проходит мимо меня, направляясь в комнату моего отца. «В нем также подробно описаны его пожелания относительно его похорон. Но может возникнуть проблема.

 Я смотрю от конверта на Эрни. "Почему?"

  «Ну, он настоял на том, чтобы проводы проводились в соборе, так что вы, возможно, не сможете присутствовать. Не в хорошем вкусе убивать врага, пока он дает клятву, Дэнни.

  Я смеюсь себе под нос, вспоминая кровавую баню у алтаря всего несколько месяцев назад. Нет, это не в хорошем вкусе, но это также не в хорошем вкусе - ухаживать за маленькими девочками, а этот ирландский ублюдок, дававший свои обеты в доме Божьем, питал к маленьким девочкам определенную нежность. Гребаное животное.

  Эрни исчезает в номере моего отца, и я иду в офис, открывая конверт по пути. Я просматриваю его, перепрыгивая через те части, которые могут поколебать мои эмоции, отмечая, что мой отец хочет похороны со всеми украшениями. Он даже подробно описывает гимны, которые хочет спеть. Я качаю головой, когда читаю список. Я смотрю, как восход солнца находится наверху. Это для меня. Потому что ты всегда со мной, следуя моим путям.