ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Ее разум так онемел от недавних событий, что Холлис могла только сыграть на вокосе и подавить еще раз тень. Завершив это, она смогла забраться в седло с помощью других, боялась, что не доедет до каструма Ярканд, не упав с лошади.

Но ее лошадь двигалась спокойно, и вскоре Холлис привыкла к ритму, тело покачивалось под стук копыт. Ее тень, злясь на подавление, извивалась в глубине нее, но все остальное в ее разуме было тихим. Инстинкт выживания в ее венах угас, и сердце нормально билось.

Готово. Горы были позади, их ждала ровная дорога. Вскоре она увидела четыре башни каструма, а потом стены и высокие крыши зданий за ними с красной черепицей. Она почти не верила. Но это было правдой. Они выжили, завершили миссию. И теперь почти прибыли домой.

Почему она не радовалась?

Она приподнялась и оглянулась, обернувшись в седле. Пророк ехал за ней меж двух высоких венаторов. Его голова все еще была опущена, и она знала почему-то, что он не поднимал ее ни разу за все это время. Словно бодрый человек, которого она узнала за последние дни, просто… исчез. Или не существовал. Может, тот мужчина был иллюзией, а этот — тихий, сломленный — был настоящим.

Почему это беспокоило ее?

Сжав губы, Холлис повернулась вперед и сосредоточилась на дороге, ведущей к вратам. Она не должна была переживать за судьбу рожденного с тенью. Она выполнила свою работу. Она доставила пленника через горы к каструму. Готово. Все. Это уже не было ее проблемой.

Она моргнула и в тот миг тьмы увидела мертвые тела двух ведьм. Изломанные. Жестоко убитые.

Пророк не мог этого сделать. Он же был Пророком! Его магия не годилась в бою. И он был в железных оковах, подавляющих его силы. Он просто не мог сразиться с двумя ведьмами с активными тенями и совершить… такое.

А если мог… почему тогда не убил ее с Фендрелем и не сбежал?

Нет. Она покачала тяжелой и туманной от усталости головой, где все еще остались отголоски недавнего страха. В этом не было смысла. Но не было сил думать о другом объяснении, хотя оно явно существовало. Она не должна была сейчас думать об этом. Может, позже, когда она отдохнет, помоется и поест. Тогда она все поймет.

Врата Ярканда открылись, принимая их. Венатрикс ди Лодин бросила пару слов страже и повела свою группу дальше. Они не были торжественной процессией, едущей по улице к главному зданию, где жила венатрикс-домина. Холлис ощущала взгляды из окон и переулков, но никто не приветствовал и не радовался им.

Это было катастрофой. Вся их миссия. Да, они смогли привести пленника, но при этом потеряли отряд. Восемнадцать смелых эвандерианцев, а еще обитатели заставы Фулкрад тяжело давили на всех в каструме. Эта тяжесть легла на плечи Холлис как физический груз, и она согнулась в седле.

Они не успели добраться до двора главного здания, два венатора в конце их отряда повернули в переулок с Пророком. Услышав их, Холлис быстро оглянулась, сердце сжалось.

— Стойте! — она развернула лошадь.

Два венатора остановились и посмотрели на нее, под капюшонами были растерянные лица. Пророк не поднял головы.

Холлис глядела на него. Она не знала, почему заговорила, что собиралась сказать.

Она сидела и смотрела пару долгих вдохов, и венаторы переглянулись. А потом продолжили путь, повели за собой лошадь Пророка по улице. К тюрьме — зданию без окон из камня в западной части. Там Пророка запрут в камере и забудут, пока не понадобятся его силы. Так будет год за годом тянуться его жизнь.

Пока, если ему повезет, они не разведут для него костер, чтобы спасти его душу.

— Идем уже, Холлис, — донесся до нее голос Фендреля. Он склонился в седле и мягко сжал ее руку. — Идем. Домина ждет.

Пророк поднял голову, чтобы, может, оглянуться на нее. Но было поздно. Холлис отвела взгляд, развернула лошадь и поехала за Фендрелем.

Венатрикс-домика ди Гласвин ждала их в тени арки у входа. Кто-то уже сообщил ей о потерях и пострадавшем Фулкраде, потому что она была мрачной, но сдерживала эмоции. Холлис и Фендрель спешились и отсалютовали. Ушли все силы Холлис, чтобы поднять кулак к плечу, но она смогла, поклонилась с уважением.

— Хорошо постарались, Фендрель, венатор ду Рамнул, и Холлис, венатрикс ди Тельдри, — сказала домина. Ее голос был пустым, слова — холодными, но искренними. — Вы смогли пересечь горы и перехитрить Симона ду Ригунта. Орден в долгу перед вами. Я отправлю письмо с похвалой великой Вандериан.

Сердце Холлис сжалось с болью. Сколько раз она, будучи ученицей, мечтала услышать эти слова? Она не представляла, какой ценой заслужит эту похвалу.

Венатрикс-домина поманила их за собой в здание, отвела в свой кабинет, где она села за стол. Они стояли перед ней, расправив плечи, правые ладони сжимали левые запястья за их спинами. Домина опустила красный капюшон на плечи, уперлась локтями в стол и опустила подбородок на сцепленные пальцы.

— Докладывайте, — сказала она.

Холлис опустила взгляд, задержала дыхание, надеясь, что Фендрель заговорит. После паузы он так и сделал. Его низкий голос заполнил комнату, он описывал события их неудавшегося путешествия. Он рассказал, как разведка доложила о тени на дороге в Фулкрад. Он рассказал об атаке и бойне.

Он упомянул, что венатор ду Мареллус поместил Холлис в карету-тюрьму, чтобы сторожить пленника на случай атаки, но опустил приказ убить пленника, если враг прорвется. Холлис подумывала добавить это, но не стала. Если Фендрель решил скрыть ее проступок, она была благодарна. И молчала.

Когда Фендрель закончил, домина ди Гласвин задала пару вопросов Холлис. Ее интересовал ее бой с Ведьмаком страха, прошедший пару часов назад.

— Я мало знаю о Призраках, — сказала домика, — но мне кажется, что ты умно управляла своими силами.

Холлис чуть склонила голову, почти пожала плечами, хоть поза не позволяла этого.

— Сработало раз. Если бы… он проник еще раз, вряд ли я выжила бы.

— Но ты выжила, — сказала домина. — Значит, можно научить других выживать. Мы сможем отточить твои методы и помешать другой такой катастрофе, как было с вашим отрядом на пути в Фулкрад. Мы обсудим это подробнее, венатрикс ди Тельдри.

Она встала, отодвинув кресло.

— Но не сейчас. Вы пережили страшное. Идите. Отдохните. Мы поговорим после этого.

Фендрель кивнул и отсалютовал, повернулся к двери. Холлис задержалась.

— В-ведьмак страха… — ей не нравилось произносить его настоящее имя.

Домика ди Гласвин помрачнела, некрасивые морщины появились по бокам от ее рта.

— Мы его схватим, венатрикс, — сказала она. — Он отравлен, и от его отряда почти ничего не осталось. Он не уйдет за горы, не бойся.

Холлис смотрела в строгие глаза домины. Тень была подавлена, но и без теневого зрения она ощущала неуверенность в духе ди Гласвин. Это не вязалось с ее уверенными словами. Симон ду Ригунт не был дураком. Он сбежал от Ордена раньше, так что было бы глупо недооценивать его.

Но что она могла сказать? Теперь решала не она. Она отсалютовала и пошла за Фендрелем за дверь.

День стал вечером за время отчета. Тусклый свет поникал в окна на одной стене коридора, и никто еще не зажег лампы, висящие под потолком. Шаги звучали этажом ниже, голоса шептали неподалеку, но темный коридор был пустым.

— Холлис, — сказал Фендрель. Она увидела, как его рука потянулась к ней.

Она устремилась по коридору к лестнице в конце. Он поспешил за ней.

— Холлис, стой, — она без паузы спустилась, нашла дверь из здания и вышла на улицу. Бараки стояли на севере каструма, и она поспешила туда.

Но ее ноги не могли сравниться с большими шагами Фендреля. Снаружи он поравнялся с ней.

— Холлис, прошу. Нам нужно поговорить.

— Мне нечего тебе сказать, венатор ду Рамнул, — она подчеркнула фальшивое имя. — Наша миссия завершена, и мы не обязаны оставаться вместе. Хотя, думаю, стоит сказать…

Она замерла и повернулась к нему. Они стояли на тихой улице недалеко от архива. Вокруг пока что никого не было, но люди могли смотреть из окон. Она подняла голову и посмотрела поверх его левого плеча, а не в глаза.

— Я прошу новое назначение, — сказала она. — Другая застава, новый брат по охоте. Они ищут кого-то в Меровек, к ду Винсенту. Я пойду работать туда.

Фендрель медленно кивнул. Она ощущала напряжение в его духе, но он молчал, пытался совладать с собой. Она надеялась, что он просто кивнет. Отвернется и уйдет.

Вместо этого он сказал:

— Я… хочу извиниться. Снова.

Его голос послал дрожь по ее спине, и она чуть не охнула. Ей пришлось закрыть глаза и быстро отвернуть голову.

— Я хочу извиниться за произошедшее. Той ночью, — беспощадно продолжил он. — Я не должен был… не должен был ставить тебя на такое место. Я тебя уважаю, и…

— Хватит.

Слово резало как нож. Холлис оскалила и подняла взгляд, посмотрела в его глаза.

— Я видела твой разум, Фендрель. Я видела твой самый большой страх. И, как я говорила, я ухожу. Все. Я не буду усложнять тебе жизнь и… твою судьбу.

— Холлис, прошу, — он шагнул к ней, навис с такой сильной аурой, что было почти невыносимо. Было больно подавлять притяжение к нему.

Но она сжала кулаки и смотрела ему в глаза, бросая вызов совершить худшее.

— Я боюсь только себя, — сказал он. — Этой слабости во мне. Но ты… тебе я доверяю больше всех в этом мире. Я не хочу… Не хочу, чтобы ты думала…

— Не важно, что я думаю, — прорычала она. — Не важно, что я, ты или кто-то из нас думает, что чувствует или хочет, — она вдохнула носом и задержала дыхание.

Голос Пророка вдруг вернулся в голову, странные слова с первого дня их встречи:

«Ты не должна бояться своей тайны. Тебе она еще понадобится, или ты не завершишь важное задание, что ждет тебя».

Он ошибался.

— Прощай, венатор Фендрель, — сказала Холлис, нарушая тишину. Она медленно выдохнула и отошла на шаг. — Как-нибудь еще встретимся. Как колени. До этого удачи в твоих приключениях.

С этими словами она прошла мимо него и поспешила по улице к баракам.