Наташа терпеливо выслушала Катино повествование о новых кулинарных экспериментах и посоветовала ей приготовить тосканский суп, о котором рассказывала Белла, тоже легкий в приготовлении, низкокалорийный и вкусный. "Фима чуть ложку не проглотил", - гордо заявляла Белла. Затем ей пришлось съесть два куска действительно очень нежного и вкусного кекса, и только потом Катя спохватилась:
- Так о чем ты хотела меня спросить? Я тебя совсем заболтала.
- Об Инге и Антоне, - ответила Наташа. После еды и кофе ей хотелось закурить, но в доме Катерины табачные изделия подвергались жесткому остракизму; всех курящих гостей и даже собственного мужа она отправляла на общий балкон на площадке. "Выбиваешься из образа, - шутил Вася, - богемные красавицы Серебряного века вовсю стиляли с изящными мундштуками и "пахитосками"...
- Вот ужас-то, никак не приду в себя, - покачала головой Катя, снова запуская кофеварку. - Я знала, что ничем хорошим это не закончится, но не думала, что дойдет до такой трагедии. Хотя это, конечно, был такой мезальянс: Катя - такая тонкая творческая личность, она, между прочим, не только светские хроники и рецензии писала, но и стихи, я тебе как-нибудь зачитаю что-нибудь. Кое-что я даже брала для своих книг. А Антон... Ничего плохого о нем не скажу, земля ему пухом, ой, до сих пор не могу поверить. Да, он был человек хороший! Но с Ингой они на разных языках говорили, он был такой материалист, прагматик, твердо стоял ногами на земле и все измерял точными науками, все над нами шутил, что мы в облаках витаем. По-моему, он даже завидовал Ингочке...
- Чему именно? - спросила Наташа, прикидывая, как лучше вывести разговор на Стаса Вяземского. Если у Инги с артистом более полугода продолжался роман, то Катерина не могла об этом не знать. По части сбора информации Катюша могла бы дать фору ведущим работникам Большого дома на Литейном проспекте. О городской творческой элите она знала ВСЕ.
- Ну как чему? Что он видел на своей работе? - иронически скривила губки Катя, видимо забыв свое недавнее нежелание говорить неприятные вещи об Антоне. - Сама понимаешь, что. Не с той стороны жизнь наблюдал. А Инга - человек искусства, общается с такими людьми! С селебритис, гениями! Ее на все презентухи зовут, на все премьеры, на закрытые показы билеты вручают! У нее книги с дарственными надписями таких авторов!.. У нее приняли в издательстве сборник стихов, и я к нему написала предисловие. Вот, например, послушай, - и Катя начала проникновенно читать:
- А я еще стучала в твою дверь.
Но там резвились Вали, Кати, Лены.
Кобелий возраст- черт, король измены,
Он такой ласковый и такой нежный зверь.
И я ушла, без крика и без слез.
Судьба меня по-царски наградила.
Она смелее самых смелых грез.
Но больше никого я не любила.
Теперь люблю, и дети, и семья,
И внучка -чудный, толстенький цветочек.
Кобелий возраст - форма бытия...
А дальше много, много, много точек.
Называла я тебя влюбленно:
мой спортивный мальчик, мой Шурена.
Знала, что друзьями мы останемся,
даже если навсегда расстанемся.
Трижды плюнув через левое плечо, говорила:
"Да мы встретимся еще,
ведь бывают чудеса на белом свете..."
Встретились. Конечно. В интернете.
Пусть судьба уже не обещает встречу,
но мы шутим, что для нас еще не вечер.
Знаем, что давно прошел наш срок,
просим Бога, чтоб немного нам помог… Ну, как? Правда, великолепно? Да и зарабатывает она на порядок больше Антона. Мой Васик иногда тоже комплексует, что я - Кэтрин Эйр, а он - машинист, но он хоть так не завидует и не стебается...
Катин муж Василий был машинистом поездов дальнего следования и большую часть времени проводил в головном вагоне поезда, считающего километры по рельсам. Пять дней назад он отправился во Владивосток.
- Вообрази, им еще почти двое суток ехать, - говорила Катя, - сейчас он... Забыла, как город называется. Еремей... или Елисей...
- Может, Ерофей Павлович? - спросила Наташа, которая ездила с мужем во Владивосток пару лет назад.
- У тебя память как у компьютера, - похвалила ее Катя, - да, именно оттуда, пока стояли. Рассказывал, как они едут, так интересно! Эх, жаль, мне нельзя с ним в кабине поехать! Я бы потом та-акие путевые заметки завернула! - восторженно закатила глаза она.
- А как сейчас с пассажирами? - поинтересовалась Наташа.
- Вася говорит, что вагоны и на четверть не заполнены. По два-три человека. В СВ - так вообще только один, вообрази! Прямо как король едет! Но не останавливать же все поезда, бывает ведь, что кому-то даже сейчас по делам надо, или к родным... Да, так о чем я?.. Так вот, Антон часто над Ингой прикалывался, вроде как по-доброму, но порой получалось даже обидно. Я бы за такое, наверное, уже выгнала бы мужа. Так шутить - значит не уважать жену. Я, конечно, Ингу не оправдываю, но по-моему, он ее просто довел до белого каления. Ты вообрази, его уязвляло то, что жена выше его по уровню. И вместо того, чтобы расти и равняться на нее, он пытался выставить Ингу дурочкой, вышутить ее, а уж его последняя шутка - вообще ни в какие рамки не лезет... За такое судить бы надо!
- А как он прикалывался? - спросила Наташа. Она не любила эти эмоциональные восклицания, предпочитая обсуждать любые вопросы четко по существу, а не вскрикивать и воздевать руки к небу. А Катя напротив любой самый простой рассказ расцвечивала такими эмоциями, что он превращался чуть ли не в сценарий для серии бразильского "мыла". "Скажешь сто слов, а можно было десять", - добродушно укорял жену Василий.
Катя потянулась за баночками со специями и обильно посыпала корицей Наташин кофе. Потом сделала ванильное сердечко на своем клубничном латте.
- И между нами говоря, - тараторила она, игнорируя вопрос Наташи, - я не одобряю все эти страсти в духе Анны Карениной, и считаю, что если кто-то стал тебе милее, чем муж, то разведись и войди в новые отношения без "хвостов" из прошлого. Но как женщина, я понимаю Иночку. Ты знаешь, только это между нами, недавно возле нее появился человек, с которым у нее гораздо больше общего, чем с Антоном. Он прекрасно ее понимает и никогда не позволяет себе никаких издевок и насмешек, настоящий интеллигентный петербуржец, да ты его сама знаешь. Он ведь играл в фильме по твоему "Штормовому предупреждению", сосед главной героини в пансионате... А перед самым локдауном он исполнил роль Флоси в "Доме Ньяля" у Венцепольского. Ах, да, что я тебе рассказываю! Ты ведь тоже была на премьере.
- Да, эффектная постановка, - согласилась Наташа, вспомнив закрытый показ, на который были приглашены только представители городского бомонда... А открытая премьера была отложена. "До особого распоряжения", как и все в городе...
- Вяземский блистал, - воскликнула Катя, - наши дамы его буквально задарили букетами, даже у Халльгерд было меньше цветов, - она захихикала. - По-моему, у красавицы желчь разлилась при виде корзин, которые вынесли Стасику! Даже грим не мог скрыть.
- Я не обратила внимания. А откуда ты знаешь, что Инга с кем-то встречалась?
Катя подняла брови:
- Ой, Навицкая! Я, конечно, знаю, что ты не любительница сплетен и в свет выходишь только если отказаться никак нельзя. Но об этом уже вся тусовка говорит. У них та-акой роман! Они даже как-то в районе Московского вокзала мелькали, ну, где эти гостинички, с почасовыми номерами... Часто ходить к Инге домой он не мог, у нее соседи - макаки любопытные, всюду суют свой нос, а Иночка не хотела к нему ходить потому, что в соседнем парадном живет кто-то из мужниных сослуживцев, мог увидеть и "сдать" их Антону... Вот сволочи! - с чувством возмутилась Катя. - Блюстители морали!
Наташа думала о том, что, похоже, ничего ценного Катя ей сообщить не может. О романе Инги со Стасом она уже знала от Евгении Михайловны и Владлена Викентьевича, а то, что парочка снимала почасовые номера, никакой смысловой нагрузки не несло. Обычные сплетни. Да еще от этой пустопорожней болтовни все сильнее хотелось курить.
- Так вот, Антон иногда просто отвратительно шутил над Иночкой, - тараторила Катя, отодвинув в сторону стопку кулинарных журналов. В кухню вошел Коко, и Катерина, присюсюкивая, подхватила мопса и удобно устроила у себя на коленях. - Однажды он испортил ей статью в ноутбуке, Ина всю ночь работала и легла спать под утро. А он влез в ноут и что-то сделал, что вместо некоторых слов вылезла всякая ерунда, и в таком виде отправил текст в редакцию. Главный редактор подумал, что Инга с ума сошла. В другой раз подкупил постового, тот остановил машину Инги и два часа мурыжил, проверяя все, что только возможно, и Инга не попала на премьеру фильма Поликарпова. А сколько раз он переставлял время на Ингином будильнике - один раз она примчалась в редакцию в час ночи - была зима, светало поздно, и Инга думала, что уже восемь часов. В другой раз она проспала автограф-сессию Кокиной. Менял ей настройки в электронном органайзере, и Инга пропускала визиты к парикмахеру или маникюрше. Подговорил своего друга-хакера влезть на Ингины странички в соцсетях и начали писать там от ее имени всякую ерунду. Вообрази, я как-то получила от нее в ленту такое сообщение: "А давай в огород поиграем? Знаешь, как? Кабачок, помидор, огурулька, вот и вся огородолька!". Я даже запомнила текстуху, так она меня удивила. А Венцопольскому пришло в личку: "Пуся моя, давай устроим стриптиз по скайпу?". Он решил, что Инга спятила или чем-то закинулась, и чуть ее не забанил. А это те два придурка резвились. А еще он прикалывался над тем, что Инга следит за фигурой и питается низкокалорийными продуктами. А дважды в неделю она весь день только пьет фреши и зеленый чай. Так Антон усаживался напротив с пиццей или тарелкой фри и начинал чавкать и нахваливать. Ну скажи, что это за шутки?