Мы забрали из магазина Ромины принесённое мной ядро и начали готовиться. Ритуал инкубации решили проводить во дворе замка.

В моём мире мне пришлось какое-то время ходить с яйцом. Интересно, а тут как?

— Кого назначим владельцем?

— Пускай Кидзуну. Это будет настоящее унижение.

Посмотрим, как он запоёт, когда его злейший враг превратится в хозяина.

— Кстати, ещё перед вылуплением можно будет выбрать пол, — вспомнилось мне.

На меня посмотрел Эснобарт, который, будучи ответственным за весь интеллектуальный труд, взял на себя подготовку к ритуалу.

— Наофуми-сан, видимо, вы проводили похожие опыты в вашем мире?

— Тут не так?

— Только у некоторых монстров.

— Как и у нас, значит. Драконов тут тоже считают вредителями, которые отравляют землю?

— Пожалуй… в этом наши миры совпадают.

Всё-такие общие моменты есть.

— Кидзуна, если у тебя будет возможность, какой пол выберешь?

— А? Гм… Ты бы что выбрал, Наофуми? Девочку, наверное?

— С чего бы я выбрал девочку? И самку, а не девочку!

— Вот из-за твоей реакции я так и думаю.

— Гаэлион-сан — самец, — вмешался Ицуки. — И насколько я понимаю, это был выбор самого Наофуми-сана.

— Мне хватает одного источника галдежа. А если бы самок стало две, они бы могли что угодно устроить, поэтому я выбрал самца.

— Вы про кого-о? — спросила Фиро, не догадываясь, что я как раз про неё.

Правда, мне и без этого хватило трудностей — достаточно вспомнить, как Гаэлион играл в дятла, а потом стал Магическим драконом. И всё равно оно того стоило, потому что Гаэлион открыл Рену, Ицуки и Мотоясу доступ к силе земли и проводил ритуалы по отключению предела Уровня.

Кстати, прямо сейчас Фиро стояла поодаль, будто готовясь сбежать. Побороться с Гаэлионом она всегда рада, а вот Магического дракона боится.

— Разумно, — согласилась Грасс. — Поэтому в случае успешных переговоров нам будет удобнее и спокойнее, если дракон будет того же пола, что и владелец.

— Почему у тебя такой взгляд, Грасс? — спросила Кидзуна.

— “Спокойнее”, да? — догадался я. — Тяжело тебе приходится, Грасс.

— У меня теперь к тебе множество вопросов. Не возражаешь, если я их задам?

— Ой да ла-адно, я ничего такого даже не подумал, — отмахнулся я от Грасс.

И даже когда Грасс смотрит на заигрывания Кидзуны с Цугуми, я на все сто уверен, что это не от ревности, да-да-да.

— Уа-а-а-а…

— Наофуми-сама, пожалуйста, не злите Грасс-сан. Вы пугаете Лисию-сан.

— Да-да.

Ладно, прислушаюсь к Рафталии и не буду трогать этот вопрос.

Кстати, Цугуми прямо сейчас в городе Сэйи, помогает его жителям разбираться с последствиями. Но она просила позвать её, если понадобится.

А Ёмоги готовится сражаться с волной в своей стране.

— Тут ещё такое дело, что монстры меня не очень-то любят, — сказала Кидзуна.

— Пен?

Будучи Героем Охоты, Кидзуна практически создана быть истребителем монстров, так что не вижу ничего удивительного.

— А к тебе, Наофуми, монстры так и тянутся.

— Это всё Оружие, — ответил я Кидзуне. — Меня считают настолько безобидным, что даже бесит.

— Рафу.

Делать было особенно нечего, так что я гладил Раф-тян.

А, ещё одна новость — я неплохо продвинулся в работе над украшением Терис. Ещё немного, и я закончу для неё эксклюзивное украшение, в которое отчасти вложил свою душу.

Садина и Силдина помогают с подготовкой к ритуалу. Будучи жрицами Аквадракона, они хорошо разбираются в подобных вещах.

— Нужно вино для подношения! — воскликнула Садина. — Уверена, дракончики тоже любит выпить.

— А если нет, мы сами выпьем, — закончила за неё Силдина.

Уточню: они участвуют не для дела, а ради выпивки.

— Ну что же, мы можем приступать, — объявил Эснобарт, закончив все приготовления. — Кидзуна, поскольку тебя выбрали хозяйкой… отметь своей кровью ярлык подчинения.

— А, угу.

Эснобарт подвёл Кидзуну к яйцу и указал на наклеенный на него ярлык. Кидзуна послушно порезала себе палец и капнула кровью на ярлык.

В целом, этот ритуал очень похож на то, что происходит в нашем мире.

— Если нам нужен обычный дракон, то на этом, в принципе, всё…

— Но нам нужен император. Попробуем сделать всё возможное, чтобы получился именно он, — ответил я Эснобарту.

Кидзуна поставила на яйцо ядро Магического дракона. Остаётся надеяться, что этого хватит для превращения…

Вдруг на наших глазах ядро впиталось в яйцо. Похоже, нам повезло, и дракончик поглотил его.

— Теперь осталась собственно инкубация. Прошу всех немного отойти, — скомандовал Эснобарт.

Как же хорошо он разбирается в таких вещах. Может, он не лучший боец, зато приносит много другой пользы. Вернее, сейчас он ещё и хорошим бойцом стал, так что это один из самых способных спутников Кидзуны. Вот бы его на Фиро поменять.

— Бу-у! Я чувствую, что господин-сама думает что-то нехорошее!

Тьфу, какая чуткая!

Ицуки начал играть мелодию, чтобы помочь Эснобарту. Интересно, это вообще помогает? Кстати, в последнее время Ицуки играет на Музыкальном Инструменте по любому поводу и уверенно повышает своё мастерство. Думаю, он ещё и тренируется постоянно.

Мои мысли прервали искры, которые вдруг побежали по яйцу.

— Это так должно быть?

— Да. В таком количестве это не страшно… — ответил мне Эснобарт.

Хорошо, если так.

Все уже схватились за оружие на случай, если оно понадобится.

Яйцо поднялось над землёй, искры сменились потоками ветра, затем водой. Под яйцом поднялась земля, а из расставленных вокруг бутылок жертвенного алкоголя вырвалось пламя. Садина и Силдина тоскливо смотрели на сгорающую выпивку.

Затем яйцо по очереди окутали ослепительный свет и тьма. Сквозь скорлупу стали видны смутные очертания. Они быстро принимали сложную форму, а в скорлупе появлялись трещины.

Наконец, из яйца, пробив скорлупу, высунул голову дракончик — точная копия Гаэлиона, разве что фиолетовая.

Не став вылезать целиком, дракончик пару раз моргнул, обвёл всех взглядом и почему-то в первую очередь обратился ко мне.

— Кюа!

Даже интонация один в один как была у Гаэлиона. И что теперь? Неудача, обычный дракон? Но когда во мне уже начало разливаться море отчаяния…

— Гм… Ах вы… Твари, что вы со мной сделали?.. — вдруг начал ворчать дракон, ломая вокруг себя остатки скорлупы.

Дракон всплеснул лапками и обратился к ощетинившейся оружием куче людей.

— Надо же, как вы тщательно подготовились, хотя у меня сейчас лишь это беспомощное тело. А, Герой Охоты?

— Ты Магический дракон? Можно называть тебя Мадраконом? — спросила Кидзуна за нас всех.

— Ладно уж… Итак, я начну с вопроса о том, что вдруг заставило вас совершить эту несусветную глупость и вернуть меня к жизни. Мне известны лишь события, которые происходили на стороне Героя Щита.

— На нашей?

— Да. Твой император драконов на редкость живучий и попытался мне очень подло отомстить. Ещё немного — и он заменил бы мою сущность своей.

Даже так? Ох, Гаэлион, что ты пытался сделать с Магическом драконом?

Хотя, в принципе меня вполне устраивают такие его выходки.

— Это нанесло по мне сильный удар. Впрочем, небольшая часть моего ядра сохранилась и позволила мне наблюдать за Щитом. Отсюда у меня множество воспоминаний о том, что происходило с Героем Щита, включая битву с авангардом волны и усиление императора драконов.

— Гаэлиона? Он ещё что-то сделал?

— Ага. Помнишь ли ты, как выбирал сюда попутчиков, Герой Щита? Недовольный тем, что ты не берёшь его с собой, император драконов сразу предположил, что всё закончится моим воскрешением, и вновь попытался стереть из ядра мою сущность.

Ух! Надо же, как сильно Гаэлион хотел пойти со мной. Наверняка его очень расстроило, что я взял Фиро, но оставил его. И на Раф-тян он тоже смотрел с завистью.

— Лучше бы у него это получилось, — проворчала Грасс, глядя на дракончика с нескрываемой злобой.

— Следи за своим языком, обладатель Кланового Веера! — ответил дракончик с настолько же яростным и кровожадным взглядом.

Я думаю, ему пока можно простить такие взгляды, ведь оказывается, что его пару раз едва не стёрли без остатка.

Надо сказать, что несмотря на внешнюю схожесть — цвет не в счёт — с Гаэлионом, из-за злобного взгляда Мадракон и сам кажется злым. Я даже у Гаэлиона-отца такого взгляда не припомню.

Сразу ясно, что у Мадракона и Грасс полно претензий друг к другу. Для сравнения, Гаэлион-отец никогда особенно не пытался портить с нами отношения. Возможно, дракону должно быть стыдно так себя вести, но мне кажется, это очень мудро — не смотреть на всех подряд людей презрительным взглядом.

— Итак, Герой Щита. Ради чего ты воскресил меня?

— Почему ты говоришь только с Наофуми? — спросила Кидзуна.

— С вами я точно не договорюсь.

Как же не хочется быть посредником между Мадраконом и Кидзуной… И кстати, с чего он решил, что может говорить со мной? Пытается делать вид, что мы не воевали, что ли?

— Вот как теперь заговорил дракон, который напал на меня и собирался поглотить?

— Хмпф! Думаешь, я не знаю тебя, Герой Щита? Тебе нужно поговорить со мной, поэтому ты не уничтожишь меня. И раз так, давай говорить.

— Очень неприятно, когда нас видят насквозь, — вставила Рафталия, и я мысленно согласился с ней.

С какой стати Мадракон считает, что хорошо меня знает? Впрочем, спорить с ним бесполезно, и я это понимаю.

— Учти, что я тебе не верю, и после всего, что ты натворил, обращаться к тебе за помощью не хочу, — сказал я вместо вступления.

Затем я пересказал Мадракону недавние события и наш план.

— Ох… — Мадракон вздохнул, хлопая себя лапой по лбу. — До чего докатились Герои, некогда победившие меня! Не так ли, Герой Щита?

— Тебе так надо, чтобы я поддакнул?

— Я хочу, чтобы ты задумался. Эти люди побеждали меня с воплями про мир во всём мире, потом раз за разом позорились и теперь пришли за помощью ко мне, своему заклятому врагу. Как тебе кажется, получился у них мир во всём мире? Ну?

Как же Мадракон любит провокационные вопросы.