И он намеревался засадить его в нее. Погружаться в ее глубины до тех пор, пока она ни о каком другом самце, кроме него, даже думать больше не сможет. Пока она не станет выкрикивать его имя в то время, как будет кончать на его член. Он будет входить в нее снова и снова, до тех пор, пока не засеет ее утробу, связав ее с собой безвозвратно.

Словно дождем из ледяного града, поток его мыслей пробился сквозь его вышедшее из-под контроля возбуждение. Испустив страдальческий рев, он скатился с ее приветливого тела и спешно вылетел из комнаты. Он протолкнулся мимо своих болтающихся в коридоре кузенов, которые пытались остановить его вопросами, выражающими их обеспокоенность. Проигнорировав их, он направился к командному центру, где резко плюхнулся в кресло, невидящим взглядом уставившись на большой обзорный экран.

«Да что со мной такое?»

Подобного рода поведение, не поддающегося контролю, и эмоциональный хаос нелогичны. Эйли была просто самкой — красивой, отважной, сильным воином — соблазнительницей. Он должен ненавидеть ее за то, что она пыталась украсть, или, по крайней мере, чувствовать безразличие, поскольку ему было плевать на все и на всех. Вместо этого, с тех пор, как он встретил ее, несмотря на их краткие встречи, он обнаружил, что стал думать совершенно по-новому. О том, что хочет того, чего раньше и представить себе не мог. Самое поразительное было то, что если он был бы искренне честен с самим собой, то он хотел, чтобы она осталась в его объятьях, в жизни и в постели… навсегда.

«Этому не бывать». Спаривание подобно кастрации, лишающей мужской сущности, ну, по крайней мере, такое у Джаро осталось впечатление, наблюдая, как его брат поддался любви. Он нашел его поведение настолько тошнотворным, что должен был немедленно уехать. Какому самцу захочется ухаживать за самкой?

Какой глупец захочет остепениться и каждую ночь получать удовольствие в одной и той же голой щели? Хуже того, зачем самцу в здравом уме хотеть детей, шумных маленьких существ, которые большую часть времени проводят, поглощая пищу, гадя и вопя во весь голос?

«И почему мне хочется иметь все это именно с Эйли? Я едва с ней знаком».

После Шиньи, шлюхи, которая уложила его в постель, раздвигая при этом ноги для всего полка, в котором он служил, он поклялся никогда больше не позволять другой самке захомутать его. Никогда больше не позволять другой шлюхе заставить его привязываться к ней.

«Тупой идиот». Видимо, его сердце не придавало этому никакого значения, потому что, несмотря на то, что Эйли пытался украсть его семя, и тот факт, что она лишь хотела, чтобы самец, любой самец, оплодотворил ее, он хотел ее — для самого себя. В то же время она не хотела его возвращения.

Умный воин от нее избавиться. Оставит ее на следующей же промежуточной станции, отпустив на все четыре стороны, дабы вернуть себе нормальную жизнь. Но, по всей видимости, Джаро унаследовал тот же дурной ген, который был и у его брата, потому что не мог этого сделать. Не хотел этого делать.

А может его одержимость просто связана с похотью?

Может, все дело в банальном факте, что она пыталась отказать ему в доступе к своему телу несмотря на то, что она использовала его собственное, что и делало ее такой заманчивой.

Может ли решение его проблемы лежать между ее бедер? Если он будет трахать ее почаще да побольше, оставит ли она наконец-то его бедный разум в покое?

Или плотские утехи с ней только усугубят положение?

Ну, выяснить это можно лишь одним путем. Проявляя твердую и непоколебимую решимость, он направился обратно в комнату, в очередной раз отмахиваясь от своих кузенов, когда те пытались его перехватить. Он стремительным, тяжелым шагом вошел в комнату, тут же привлекая к себе ее настороженный взгляд.

— Что, опять заявился дразнить меня? — раздраженно сказала она, не в силах скрыть свидетельства своей заинтересованности в его возвращении.

Некоторое время он разглядывал ее соски, поскольку они сжались в тугие бутончики, так и напрашиваясь, чтобы их взяли в рот и пососали.

— Я тут подумал, что не-девственница, при этом не обладющая нужными навыками, не принесет мне наиболее выгодную цену. Так что мне придется потратить часть своего драгоценного времени, чтобы обучить тебя, как ублажать самца, — слова он высказал резким, грубым голосом.

Она фыркнула.

— Можешь не утруждаться. Судя по тому, что я видела, чтобы пробудить интерес, все, что от меня требуется, это раздеться. По правде говоря, мой второй кандидат не потребовал даже этого. Так что ради меня хлопотать не стоит.

Ее напоминание о ныне мертвом инопланетянине придало ему большую, чем когда-либо решимость. «Я покажу ей, что меня и сравнивать нельзя с другими. А что еще важнее, покажу ей, что такое удовольствие и какое это наслаждение, — хочет она этого или нет».

Несмотря на ее попытку заставить его уйти, он остался и разделся. Сложив одежду и положив ее на стул, он сказал тихим голосом:

— Тебе что, совсем не интересно, какое блаженство можно получить с надлежащим партнером?

— Уверена, у меня будет уйма времени, чтобы это выяснить, учитывая новую карьеру, которую ты намерен для меня организовать.

— А-а, но удовольствие ведь достигается удовольствием. И как же ты можешь рассчитывать, что получишь его, если понятия не имеешь, как его доставлять? — пока говорил, он проводил рукой вверх по ее ноге, отмечая про себя дрожь ее конечностей, покуда он перемещался все ближе и ближе к ее женской сущности.

— Не сомневаюсь, что смогу разобраться, — сказала она, сдерживая дыхание.

— А-а-а, но ничто не может сравниться с личным опытом, — прошептал он, наклоняясь, чтобы прижаться губами к сливочной плоти ее бедра.

От его прикосновения по ее телу пробежала несомненная дрожь, и он улыбнулся ей в кожу, касаясь нежными поцелуями ее ноги, двигаясь вверх до тех пор, пока не оказался настолько близко, чтобы почувствовать ее возбуждение, пьянящий аромат, который заставил его закрыть глаза и просто наслаждаться мгновением. Он прижался к мягкому пушку на стыке ее бедер и услышал, как она ахнула.

— Что ты делаешь? — спросила она дрожащим голосом. — Давай уже к делу. Засунь в меня свой член и поскорее покончи с этим. Я устала и хочу вздремнуть.

— Хватит болтать или я заткну тебе рот своим членом, — прорычал он, раздраженный тем, что она задумала с ним ссориться, вместо того, чтобы поддаться желанию. Ну и усугубило положение то, что он оказался охваченным похотью и жаждал попробовать ее на вкус. Его член болел от нужды так сильно, что ему хотелось наброситься на нее и трахать, пока не потеряет сознание.

Разумеется, его слова о затыкании ее рта своим членом ухудшили ситуацию еще больше, особенно тогда, когда аромат ее возбуждения усилился, свидетельствуя о ее интересе относительно его угрозы. Опять же, был способ потакать обоим его желаниям одновременно.

Он переставил свое положение, своими коленями окружив ее голову, а лицом оказавшись над ее киской.

В кои-то веки она не сказала ни слова, наверное потому, что он опускал вниз свой член, до тех пор, пока тот не прижался к ее губам, и, к счастью для него, намек она поняла и широко распахнула рот, чтобы принять его. Ему запоздало пришло в голову, что, вполне возможно, вставлять свой член ей в рот, чтобы она могла его откусить, было, наверное, не самым разумным поступком, но когда посасывание ее рта потянуло его член, эта мысль вылетела из его головы наряду со всем остальным, за исключением полнейшего блаженства.

Неопытная или нет, пробуя его на вкус, инстинктивно посасывая, она все ровно разжигала его, вытягивая из него стон. Но он не мог позволить ей полностью отвлечь его, не тогда, когда его ждало настоящее сокровище. Он опустил голову между ее бедер и, высунув язык, провел длинную дорожку языком между ее пухлых губ.

Но потом он вздрогнул, когда она, испустив крик, сжала его член, и чуть не сбила его с ног, волнообразно задвигав вверх бедрами. Он положил руки ей на бедра, прежде чем снова скрылся между ее ног и снова принялся облизывать. Он проводил языком взад и вперед, тогда как она пыталась увиливать, а ее стоны вокруг члена, переполнявшего ее рот, еще больше подстегивали его. Он раздвинул складочки ее киски и напал на нее, пробуя на вкус ее медовый нектар, который сказал ему больше, нежели ее мяуканье, о том, что она этим наслаждалась. Когда он, наконец-то, поиграл с ее клитором, она кончила, испустив вопль, звук которого завибрировал вокруг его члена, и он обнаружил, что ему приходится изо всех сил стараться, чтобы не последовать за ней.

В то же время слишком много галактических единиц он фантазировал о бархатистых ножнах ее киски.

Высвободившись от нее, он встал между ее ног и уставился на нее. Она лежала, тяжело дыша, ее кожа раскраснелась, ее губы приоткрыты, а глаза закрыты, покуда она наслаждалась отголосками своего оргазма.

Ничего более прекрасного он в жизни не видел.

Положив ладони ей под ягодицы, он приподнял ее задницу, не слишком высоко, поскольку кандалы не позволяли этого, но достаточно высоко, чтобы она была на одном уровне со его раскачивающийся членом. Он толкнулся в ее влажную расщелину, раздвинув складочки своей распухшей головкой, и наблюдал, как тот скользил внутрь ее розовой плоти, нежный цвет которой контрастировал с его темно-фиолетовым членом. Долгий вздох слетел с ее губ, и метнув взглядом вверх, он увидел, что она смотрит на него сквозь опущенные ресницы.

Сцепившись взглядами, он взял ее, скользя своим членом в ее гостеприимные ножны и отступая. Толкаясь в нее, он входил и выходил так, что его плоть шлепалась о ее, от его полного погружения она мяукала при каждом длинном толчке. Внезапно упав, он подмял ее под себя, его рот нетерпеливо устремился к ее губам, покуда он ускорял темп, до тех пор, пока это привело к тому, что он вонзался в нее словно поршень. Но его злющая принцесса легко со всем справлялась, ее бедра приподнимались на встречу его толчкам, ее влажная киска стискивала его жезл, пока он не мог больше сдерживаться. Мощно пульсируя, его член извергался семенем, и это спровоцировало мышцы ее киски начать дрожать, так как ее пронзил второй оргазм. Его сила заперла его внутри нее, выдаивая его, но ему на это было плевать. Он обрел нирвану, и подобно тем, которые познали ее до него, ему уже не хотелось с ней расставаться.