Но Джонас не смотрел на меня, сосредоточившись исключительно на дикой женщине, бесновавшейся в моем кабинете. Райли упала ему на грудь с болезненным вскриком, поразившим меня до глубины души. Я никогда не слышал, чтобы Райли или любая другая женщина издавали подобный звук.
— Я не знаю, что ты сделал, Кейн, но, черт тебя дери, все исправишь, — Джонас подхватил Райли на руки и, прижав к себе, заурчал для нее. — Все хорошо, детка. Я с тобой.
— Он монстр, — прошептала она. — Проклятое чудовище.
Услышав ее заявление, я от изумления открыл рот. Так меня еще никто не называл.
— Райли…
— Нет! — закричала она. — Ты уничтожил бедную девушку. Как ты мог? — Райли вздрогнула в руках Джонаса, и у нее задрожала нижняя губа. — Как ты мог? — уже тише повторила она и снова спрятала лицо у него на груди.
— Исправь все, — он посмотрел на меня, взглядом суля смерть. С этими словами Джонас унес рыдающую омегу из моего кабинета.
Я смотрел им вслед, недоумевая от их слов.
За долгие десятилетия дружбы я ни разу не видел, чтобы Райли выходила из себя. Порой она прикрикивала на меня, особенно если я навязчиво вмешивался в ее исследования.
«Ты не просто так нанял меня, Андер Кейн. А теперь отвали и дай мне заняться своим делом», — говорила мне Райли несколько раз за минувшие годы. Но набросилась она на меня впервые.
Также я впервые увидел ее слезы.
И не хотел повторения.
— Вот черт, — выдохнул я и, пробежавшись пальцами по волосам, глянул на Элиаса. — Какого хрена только что произошло?
— Ты облажался, — пояснил мой заместитель, скрестив руки на груди. — Куда уж яснее.
— Облажался? — уставился я на него. — Каким это образом? Я разговаривал с тобой, и внезапно ворвалась Райли. Я всего лишь схватил ее за руки, чтобы немного успокоить.
— Да, потому что когда хватаешь женщин, они обычно успокаиваются, — заметил Элиас. — Но я говорю не о Райли. Я говорю о Кэт.
— А что с ней?
— Ты действительно сказал ей, что трахал ее из чувства долга?
— Я пытался преподать ей урок, — вздохнул я и, вцепившись в свои волосы на затылке, посмотрел в потолок. — Она попыталась сбежать на грани эструса и подвергла риску весь сектор, — если бы я вовремя ее не поймал, начался бы самый настоящий бунт. — Я не знал, как еще ее усмирить.
— А ты хочешь ее усмирить? — возразил Элиас. — Просто я думал, что тебя привлекал в ней огонь.
— Да, привлекал. Или же я так думал, — признался я, вспомнив нашу первую неделю вместе. Затем все изменилось. — Во время течки ее поведение диктовала волчица. С тех пор так и повелось, что поначалу мне нравилось. Но потом перестало.
Для меня все изменило то, как Дачиана смотрела на Элиаса. С обожанием и почтением, в то время как моя женщина не смотрела на меня вообще. А если и смотрела, казалось, будто душа покинула ее тело. Катриана стала полагаться только на животные инстинкты, подавив эмоции.
— Я спросил, чего она хочет, — я тяжело сглотнул. — Она потребовала выбора. Вот я и ушел, предоставив ей личное пространство, чтобы она могла разобраться в своих желаниях.
— Теперь понятно, почему ты живешь в гребаном офисе, — Элиас указал на диван, где я спал слишком давно. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя как брата?
— Да, — пробурчал я, — знаю.
— Хорошо. Тогда, надеюсь, ты поймешь меня, когда я назову тебя кретином, Кейн. Ты заявил на нее права во всех отношениях, кроме одного, единственного важного. Затем ты нахрен назвал свою пару всего лишь обязанностью и способом продолжить род, чтобы затем бросить на несколько недель в ее жалком состоянии. Дружище, слишком суровое наказание за неудавшийся побег, — опустив руки, Элиас покачал головой. — Цитируя Джонаса, исправь все, — весомо заявил он и покинул кабинет.
Очевидно, мы поставили точку в обсуждении проблем Теневого сектора и моей личной жизни.
Хорошо.
Отлично.
Просто фантастика.
Ударив кулаком по столу, я разбил стеклянную столешницу, рыча со злости на саму ситуацию и бардак на полу.
— К черту все, — огрызнулся я, отложив уборку на завтра. — К черту, — я вышел из кабинета и направился к лифту.
Я не планировал сломить Катриану. Не полностью. Я лишь хотел объяснить ей нашу иерархию и то, что одной необдуманной выходкой она поставила под угрозу не только свою жизнь, но и моих волков.
Жители купола рассчитывали на меня. Вверили свои жизни в мои руки. Все ожидали, что я приму оптимальные решения, учитывая их интересы. Тяжкая ноша, но я принял ее вместе с позицией лидера.
Моя потенциальная пара не понимала, как ее поведение отражалось на мне, и что ей опасно было бороться со мной.
Быть может, мои слова были жестокими. Зато эффективными. После первой недели Катриана больше не бросала мне вызов. С тех пор ее собственничество требовало бесконечно меня ублажать, что поначалу мне нравилось.
Пока я не увидел, как отличались отношения Дачианы и Элиаса.
Затем я понял, что и Райли смотрела на Джонаса по-особенному.
Катриана же смотрела на меня пустым взглядом. Пока ее телом руководила волчица, разум и сердце оставались запертыми. Я попытался заставить Катриану раскрыться, но она потребовала выбора.
Никакого выбора не было.
Она принадлежала мне.
Да и кого Катриана могла предпочесть в Андорре? Кто, по ее мнению, предложил бы ей больше? Элиас был официально занят. Джонас тоже. Оставались альфы в совете, но никто из них не был мне ровней.
Да и сам факт того, что Катриана хотела выбора, выводил меня из себя. После нашего разговора я чувствовал себя плохо в аспектах, о существовании которых раньше не подозревал. Меня убивало давать ей выбор, но последние недели я искал способ это сделать.
Нажав на кнопку лифта, я отсчитывал секунды. С каждой из них я волновался сильнее.
Что именно Катриана сказала Райли? Стала бы она говорить со мной или снова позволила бы волчице вести?
Возможно, я бы взял Катриану, связался с ней узлом и заставил говорить. Секс помог бы мне скинуть агрессию и объединил бы нас. От меня до сих пор пахло партией омег, что свело бы мою будущую пару с ума. Скорее всего, она не дала бы мне и слова сказать, сорвав с меня одежду, как делала в прошлом месяце, чуя аромат Дачианы.
Да. Неплохой план.
Сначала потрахаться, потом поговорить.
Поднявшись на свой этаж, я вышел из лифта и, ворвавшись в квартиру, захлопнул за собой дверь.
От неприятного запаха у меня раздувались ноздри.
Опустошение.
Отчаяние.
Ужас.
— Катриана? — позвал я, объявив о своем появлении.
Всего несколько шагов, и я увидел ее. Обняв колени, она сидела перед окном, одетая в одну из моих рубашек.
Ноль реакции.
— Катриана? — снова попробовал я, глядя на ее спину.
Ничего.
Даже не вздрогнула.
Нахмурившись, я прошел вперед и заглянул ей в лицо. Пустые безжизненные глаза смотрели в окно на заходящее солнце. Я присел перед ней на корточки.
— Катриана? — позвал я уже мягче.
Она почти не моргала.
Вот черт. Неудивительно, что Райли на меня разозлилась.
— Катриана, — прошептал я, положив ладонь ей позади шеи. Кожа под моей рукой была холодной. Проведя пальцем по горлу Катрианы, я отметил, как медленно бился ее пульс.
Словно она впала в кататонический ступор.
Твою ж мать. Как это случилось? Я лишь хотел дать ей время и личное пространство, пока искал способ реализовать ее право выбора.
Что явно повлекло за собой неприятные последствия.
Взяв Катриану на руки, я поднял ее с пола и прижал к себе, как Джонас Райли.
В моей груди зародилось урчание — то самое, успокаивающее — но оно никак не отразилось на безжизненном состоянии Катрианы. Она просто привалилась ко мне и, уронив голову на мое плечо, сложила руки на животе.
— Давай пойдем в твое гнездо, — предложил я, однако донеся ее до спальни, замер на пороге. При виде разрухи в комнате я от изумления открыл рот. — Ты… — голос подвел меня, и я сглотнул.
«Она разрушила гнездо», — я был удивлен, шокирован. Чтобы чувствовать себя в безопасности, омеге требовалось гнездо. Особенно беременной омеге. Но разнести свое святилище…
— О, Катриана, — хоть у меня и сводило сердце, я заурчал громче, стараясь дать ей все необходимое, чтобы вытащить ее из этого состояния. Я даже не понял, как такое произошло. Когда моя дикая женщина пала?
— Пахло неправильно, — прошептала она, разбивая мне сердце. Поцеловав Катриану в висок, я крепче прижал ее к себе.
— Прости меня, — прошептал я. — Я не знал, — но должен был знать или как минимум догадываться. Беременной омеге нужен альфа, чтобы чувствовать себя в безопасности. Я же бросил ее. Никакие благие намерения не оправдывали моего отсутствия. Так же, как никакие извинения не исправили бы положения.
Нет, Катриане нужно было от меня кое-что другое.
Забота и сила.
Я вышел из комнаты и понес Катриану в свою спальню.
— Ничего страшного, дорогая, — тихо заверил я, беспрестанно урча для нее. — Мы построим новое гнездо. Правильное.
И тогда ей стало бы лучше.
По крайней мере, я на это надеялся.