Практически одновременно с этим, официант, только что невозмутимо разливший по чьим-то случайным бокалам бутылку казенного «Crystal», взял нож для колки льда и пронзив им себе шею, наполнил собственной кровью последний в жизни, прекрасный, сверкающий фужер. После чего, на финальном издыхании, он произнес на ухо испуганной подбежавшей официантке лишь одну фразу, — «Седьмой столик, пожалуйс…».

Кто же сейчас сидел за столиком с этим номером, было ясно и без лишних слов…

Вернемся же к испепеляющему все на своем пути элементальному заклинанию. Как выяснилось, артефакты вампир носил с собой явно не зря: мощнейшая, убийственная струя огня разбилась об активированный защитный купол стихий и, буквально растворившись в воздухе, осыпалась на пол лишь мелкой россыпью дотлевающих искр. На мгновенье взор прекрасного юноши стал безумно, пугающе черным, а его зрачки будто бы расширились до размера глаз. Недовольно, даже злобно ударив тростью о пол, он произнес:

— Да, уважаемые господа и дамы, не могли бы вы разорвать на части и съесть вон ту парочку за седьмым столом?! Если вас, конечно, не затруднит. Остопротивели они мне совсем!..

После этой фразы вампир изящно развернулся и покинул ресторан, а в сторону Алексея и его спутницы словно в зомби-апокалипсисе стали двигаться не осознающие свои действия люди. Лишь маленькая, совсем крошечная часть посетителей осталась сидеть с непонимающим, обескураженным выражением лица. Масштабное вампирское заклинание Разума сработало практически безупречно.

Противостоять стремительно приближающейся толпе было попросту невозможно и поэтому оставался только один шанс на спасение. Лишь одно. То, о чем маг знал исключительно в теории. Вскочив со своего места и подхватив спящую девушку на руки, Алексей активировал на своем амулете-удостоверении экстренную телепортацию… Артефакт сделал все, что смог…

И… справился. Наверное, где-то секунду, долгую, показавшуюся нашему герою вечностью, секунду предмет боролся с упавшей на него ношей. Сложнейшей задачей по транспортировке сразу двух людей. Но в итоге, потратив практически весь имеющийся в его запасе эфир, артефакт сдюжил. Чародеи телепортировались. Однако и магическая вещица не избежала отдачи. Теперь на прекрасном мальтийском кресте образовалась опасная и крайне тревожная трещина чуть ли не до центра его основания. А что еще хуже того: лепесток, отвечающий за спасительную магию домена Жизни, напрочь отказывался работать. Упав на одно колено, молодой маг переложил свою девушку на стоящую рядом кровать и, уже теряя сознание, лишь громко произнес вбегающим в комнату людям, — «Пусть поспит!». Черная пелена окутала разум Алексея…

Рьяные порывы усиливающегося ветра сбивали с крыш домов остатки засохшей за зиму листвы и мелкой поступью пробегаясь по трубам, издавали зловещие, потусторонние звуки. Бушующая стихия усиливала темные чары, наложенные на город царицей-ночью. Ночью уже полностью и безраздельно властвующей надо всем. Лишь только непокорная Луна, равноправная союзница темной госпожи, последними одинокими лучами надежды освещала замершие в ожидании шторма улицы. Гроза, сильная и могучая надвигалась на северный город. Однако было в нем и нечто похуже стихии, гораздо, стократно хуже…

На открытой веранде небольшого, забытого временем деревянного дома, в уютном резном кресле сидел пожилой мужчина. Виски незнакомца давно уже покрыла седина, а выбритое темя говорило о его возможном католическом прошлом. Облачен мужчина был в плотную серую монашескую рясу, опоясанную плетеным четырехцветным кушаком. Синяя, светло-серая, алая и коричневая полосы создавали на поясе странный, неповторимый и немного зловещий орнамент. Предмет явно был непростым, таким же, как и взгляд его владельца. В этом взоре чувствовалась мудрость сотен лет и еще презрение, открытое, глубокое отвращение к миру…

Пожилой мужчина о чем-то сосредоточенно думал. Ветер же, словно повинуясь малейшему приказанию незнакомца, послушно обходил веранду стороной. Казалось, будто бы стихия — могучая и великая — просто стеснялась потревожить покой почтенного старца. Как знать, возможно, у нее и были основания для опаски…

Только что, буквально минуту назад, в дом вошел странный, богато одетый в старинные меха мужчина. За мгновенье до этого его фигура словно собралась из клубка мириады теней, отбрасываемых соседними деревьями. Теней, которые дарил скромный, одиноко висящий на веранде ночник. Приглушенный желтоватый свет фонаря не мог, да и не хотел отвлекать на себя даже толику внимания старца и от того был именно таким, каким ему быть и полагалось — незаметным. Прошедший мимо мужчина почтительно поклонился, что-то произнес и проследовал внутрь дома.

— Даниэль… Почтенный Даниэль — вечно в своем надменном величии. Ничего, все это молодость. С веками такое обычно проходит. Хотя временами думается мне, что это и есть его суть, неизменная часть бессмертной крови рода Тенебрас, если хотите. Что ж, время покажет, время покажет…

Пожилой мужчина вновь стал погружаться в глубокие раздумья, когда услышал стремительно приближающийся почти истерический женский смех. Впрочем, вскоре все поводы для беспокойства рассеялись — ровно тогда, когда он увидел подходящего к дому весьма бодрым шагом улыбающегося юношу подчеркнуто аристократического вида. На одной руке у него повисла ничего не осознающая милая полуобнаженная мадмуазель, в другой же он держал черную трость.

— Николя, мальчик мой, ну что за не подобающий твоему образу карнавал? К чему ты развел все эти наигранные страсти? Ну не образу, так званию Епископа потрудись соответствовать! Или решил вернуться к старой тусклой жизни в Алом Конклаве?..

Седой мужчина тяжело вздохнул и перевел опечаленный взгляд на своего молодого собеседника. Лицо юноши в мгновенье ока приобрело серьезный вид и он, оттолкнув девушку, молниеносным, практически неуловимым движением вырубил ее четким ударом в область шеи.

— Прошу прощения, мессир! — сняв с головы цилиндр, с поклоном ответил аристократ на безупречном румынском языке.

— Пороть тебя надо, толстыми огненными плетьми пороть! Чтобы хоть немного запомнил. Да только не до этого нам сейчас.

Хищно облизнув кончиком языка свои губы, все еще находясь в полупоклоне, прекрасный юноша продолжил беседу:

— Мой Кардинал, для меня высочайшей честью будет принять из Ваших рук любое наказание. А некоторые — приятным удовольствием…

Пожилой мужчина перевел взгляд на Луну.

— Вот видишь. Опять ты за свое. Ступай с глаз моих. Собрание скоро начнется. Практически все уже явились и ожидают. Это с тобой — новая еда для дома?

— Так точно, мессир. Первая группа, все как полагается.

— Отлично. Хоть в чем-то можно на тебя положиться. А теперь — иди. У меня есть еще одно важное дело. Как только закончу с ним, начнем собрание. Кстати — как прошли переговоры с магами?

— Не знаю, что они там о себе возомнили в своем Ригире, но ставить молодняк на подобные дела — это, если позволите, даже на мой взгляд, чересчур. Ларин оказался вспыльчивым, бешеным каким-то. Совсем, если позволите, с катушек слетел. Слушать ничего ровным счетом не хотел и, в конце концов, направил в меня мощное огненное заклятье. Благо, Ваш амулет помог, мессир. Возможно, конечно это и из-за того, что я женщине его угрожать осмелился, так это все для пользы дела же, для большего эффекта убеждения. В общем — не ведаю я, чем там все закончилось, да только шансов у мага немного было. Зачарованная мною толпа его вполне съесть могла. Слишком уж он меня разозлил. А если и выбраться оттуда он чудом каким-то сумел, то ему явно плохо от отдачи их чародейской будет. Еще бы — в такой толпе народа подобные вещи творить. Очень строго у магов с этим — поэтому и живут многие из них мало. Крайне мало. В любом случае, эффект от переговоров сейчас не ясен. Думаю подождать до понедельника и посмотреть на развитие ситуации. Если вдруг появится новая информация — прошу немедленно дать мне знать. В целом — все.