Как ни странно, инквизитор говорил внятно, практически без акцента и явно приуменьшал свои знания русского языка. Тем не менее, латынь являлась основой основ для любого из членов ордена «Врата Гипербореи», и поэтому никто возражать не стал. В исполнении гостя умерший язык звучал просто безупречно. По крайне мере, насколько могли судить все присутствующие в данной комнате.
Инквизитор продолжил на латыни:
— В ваших глазах и кивках я вижу лишь одобрение, а значит:
«Аutem sermo vester, est, est; non, non; quod autem his abundantius est, a malo est[31]», — посему считаю, что Вопрос решен.
Сейчас же, братья мои, я бы хотел поприветствовать своего напарника по предстоящему делу, и ответить на два самых часто задаваемых вопроса от любого магического сообщества, в которое мне приходится попадать.
Итак:
Ответ на вопрос первый: — Да, я родственник. А точнее, внук известного всем без исключения профессора Ван Хелльсинга.
Ответ на второй вопрос: — Тоже — да. За моей спиной меч из Священной Седьмицы. «Четверг», если быть точнее.
А теперь прошу простить меня всех тех, кто не связан с целью моего визита. Предлагаю вам вернуться к своим повседневным обязанностям, а моего будущего напарника прошу сделать шаг вперед и представиться.
От всего увиденного рефлекторно поднявшийся на ноги Алексей, стоял чуть ли не разинув рот. Внезапно, юноша получил смачный пинок от своего наставника и только благодаря этому сделал необходимый шаг.
— Очень приятно, господин… Ларин. Если не ошибаюсь…
Гость перевел взгляд на молодого мага и развернулся к нему.
Ммм… А Вы крайне интересны, хоть и молоды. Насколько я понимаю, у Вас за спиной располагается Ваш наставник?
Сделав несколько шагов по направлению к Алексею, инквизитор кивнул в знак приветствия и остановился, ожидая ответа. Каждое движение гостя вызывало у Алексея уважение: ничего лишнего, безупречная точность и мягкость переходов. По внутренним ощущениям юноши это был мастер боевых искусств наивысшего уровня. Гораздо, многократно сильнее самого триария. Сделав небольшой шаг вперед, молодой маг наконец-то представился на латыни:
— Триарий Ригира Алексей Ларин. К вашим услугам.
Наставник последовал за подопечным:
— Центурион Ригира Андрей Задорожный. Очень приятно. Что ж, а теперь, когда все познакомились, я полагаю, что нас ожидают у Прокуратора? Ведь так? Посему не будем заставлять долго себя ожидать? Особенно, столь уважаемых людей.
Алексею показалось, что на одно краткое мгновение уголок губ инквизитора дернулся вверх для того что бы улыбнуться, но только лишь показалось. Уверенным голосом гость подытожил беседу:
— Отлично. Деловой подход к проблеме — один из краеугольных столпов фундамента ее скорейшего разрешения. Посему идемте, господа!
Вдоволь накивавшись друг перед другом, троица магов покинула офис Ригира и выдвинулась в сторону кабинета Прокуратора. Только когда Алексей и его спутники оставили подвальную комнату, работа специального отдела ордена наконец-то наладилась. Сотрудники вышли из странного, непроизвольного оцепенения и продолжили трудиться дальше. Трудиться на благо своего родного и горячо любимого города.
Шагая по прекрасным мраморным коридорам дворца, троица магов успела перекинуться несколькими фразами, благодаря которым Алексей с гордостью узнал, что почетному инквизитору крайне импонируют устройство ордена и структура званий Ригира. Так же, Максимилиан очень надеялся на то, что Прокуратор будет соответствовать своему высокому титулу.
Надо отметить, что общаться на латыни, таком формализованном языке, для молодого мага было немного непривычно, но крайне занимательно и с каждой фразой затягивало все больше. Дорога на второй этаж дворца не отняла много времени, и как выяснилось, троицу магов там уже действительно заждались. Заждались настолько, что у дверей своего собственного кабинета их лично встречал сам Прокуратор. Он был облачен в величественные церемониальные одежды и максимально сосредоточен. Прелестная секретарша, совсем недавно назначенная на свое место, с завороженностью кролика перед удавом, совсем не моргая своими большими нежно-голубыми глазами, затаив дыхание наблюдала представшею перед ней картину. На ее памяти подобное было впервые.
При встрече первым слово взял Магистр ордена и Прокуратор Ригира, Фердинанд фон Гомпеш цу Болхейм. К удивлению всех, кроме достопочтенного инквизитора, маг сразу же начал беседу на латыни:
— Господа, пройдемте! Максимилиан де Хелльсинг, я полагаю? Очень рад нашему знакомству. Это честь для всех нас принимать гостя подобного… ранга.
После искусно выдержанной паузы, Высший маг на несколько мгновений перевел взгляд на секретаршу:
— Юлечка, меня никому не беспокоить!
Повинуясь, или же принимая жест Прокуратора, приглашающий проследовать в кабинет, все маги прошли внутрь помещения, после чего Андрей Павлович звучно запер за собою дверь. Разговор, по-видимому, предстоял серьезный.
В самом кабинете инициативу на себя взял старший инквизитор. Кивнув в знак приветствия, суровым голосом мужчина начал свою речь:
— Для меня честь посетить Северную Пальмиру. К сожалению, в некоторых магических кругах ее все чаще именуют «Алой», считая тем самым, что местная организация вампиров полностью взяла город под свой контроль. Искренне надеюсь, что это не так! Ведь в противном случае мне придется покинуть Санкт-Петербург. Я привык сражаться за места, которые еще можно спасти. В которых еще жива душа! Поэтому, позволю себе спросить:
«Aut quo vadis, Procurator?»[32]
Прокуратор сел на кресло и нахмурился. Он прекрасно осознавал всю серьезность сложившейся ситуации. Инквизитор продолжил:
— Вы же прекрасно понимаете, что я здесь не для помощи этому богомерзкому Алому Конклаву. По правде говоря, когда я выезжал из Ватикана, то преследовал две цели. Во-первых, я хотел посмотреть в глаза магу, нашедшему в себе смелость и доблесть пойти против самого Николя Луи Александра де Грини. Поверьте, это дорогого стоит. Эта вампирская тварь умеет убеждать. Итак, этот пункт своей поездки я уже выполнил. И надо отметить, Алексей меня не разочаровал. Он молод, однако интересен, талантлив и предан службе. Это очевидно. Вторая же причина поездки будет оглашена мною только если обнаружатся действительно важные факты по текущему делу. На последнее у нас есть ровно пять дней. Конечно же, если в течение оных ровным счетом ничего не изменится, я также покину этот, без сомнения, прекрасный город. Так заставьте же меня остаться! Дайте мне то, за чем я пришел, и я с радостью в сердце стану сражаться бок о бок с вами, господа!
Стремительно и грозно встав со своего места, Прокуратор ответил:
— Дело в том, господин Хелльсинг, что Вы приехали по своей собственной инициативе. Приехали, лишь заслышав имя Николя де Грини. Но самое главное, то о чем Вы забыли упомянуть, — Вы приехали помочь! По крайне мере, я надеюсь на это.
Вы, Старший инквизитор, Максимилиан де Хелльсинг, гордость Ватикана, Карающая длань Великого Престола. Вы откликнулись на наш запрос о помощи. Мы же отличаемся от Вас лишь тем, что сделали это немного раньше. И пусть мы помогаем вампирам, но делаем это только потому, что они в этом нуждаются. Закон справедлив для всех — вот кредо нашей организации.
«Aequum et bonum est lex legum!»[33].
Поэтому, будь ты простой человек, маг или даже вампир, Ригир рассмотрит твое дело без предубеждений. Зло содержится не в изначальном строении мира, оно содержится в поступках! Вам ли об этом не знать…
Инквизитор смотрел прямо в глаза Прокуратору. Наверное, от напряжения, повисшего сейчас в воздухе кабинета, можно было запитать электричеством весь Елагинский дворец. Алексею и тем более его наставнику тоже хотелось добавить в беседу пару-тройку своих веских слов, но они прекрасно понимали, что этот разговор просто не их уровня. Как если бы во время принципиальной ссоры двух политиков прибежала бы собака и начала активно на кого-то лаять. Только раздражала бы. Тишина становилась гнетущей. Немая сцена длилась несколько бесконечно долгих секунд, а затем уголки губ инквизитора все же приподнялись вверх. На лице гостя совсем ненадолго появилась скромная, одобряющая улыбка: