Дорога вилась к северу, от побережья; по ней тяжело катилась массивная покрытая черным лаком карета, листовые рессоры скрипели над камнями и рытвинами. Упряжка в шесть черных лошадей выдыхала пар в морозном воздухе, красные глаза зловеще сияли в утреннем свете.

На этот раз Бочелен сел рядом с Эмансипором.

- Какое чудесное утро, мастер Риз.

- Да, хозяин.

- Весьма просветляющий урок, не так ли, о природе тирании? Признаюсь, я порядком повеселился.

- Да, хозяин. Почему мы так нагружены? Карета кажется кораблем с водой в трюме.

- Ах, да. Мы везем краденые сокровища, так что чему удивляться?

Эмансипор хмыкнул, выпустив дым из трубки. - Хотя вас с Корбалом Брочем не заботят мирские богатства и так далее.

- Только как средства для достижения цели, мастер Риз. Кажется, я уже вам объяснял. Поскольку наши цели куда обширнее и значимее, чем у горстки беглых стражников... да, полагаю, курс впереди ясен.

- Ясен, хозяин. Да. Но мне жаль тот взвод.

- Ну, мастер Риз, ваша способность сочувствовать посрамит большую часть человечества.

- Эх! И куда это меня привело?

- Как невежливо, мастер Риз. Вам весьма хорошо платят, заботятся о малейших нуждах, пусть самых нелепых. Должен сказать: вы, сир, первый из лакеев, проживших с мной так долго. Соответственно, я взираю на вас с полным доверием и немалой любовью.

- Рад слышать, хозяин. Но, - он искоса глянул на Бочелена, - что случилось с прежними вашими лакеями?

- Ну, мне пришлось их убить, одного за другим. Презрев изрядные расходы, нужно заметить. Сама можете вообразить мое недовольство. В иных случаях мне пришлось защищаться. Вообразите: слуга, коего вы сочли преданным, пытается вас убить. Вот к чему катится мир, мастер Риз. Удивляться ли, что я мечтаю о ярком будущем, в котором восседаю на престоле, правя миллионами жалких рабов, равнодушный к любым заботам, кроме личных прихотей? Таковы мечты тирана, мастер Риз.

- Мне как-то говорили, что мечты вещь стоящая, даже если приводят они к нищете и бесконечному ужасу.

- Ах. И кто говорил?

Он пожал плечами. - Жена.

Пустая дорога вилась, звенели выщербленные плиты и мерзлая грязь, со всех сторон разгорался, призывая к оптимизму, день.

Бочелен оперся на сиденье и сказал: - Смотрите, мастер Риз. Новый день!

- Да, хозяин. Новый день.