Глава 5

Он не мог перестать думать о девушке. Снова и снова прокручивал случившееся в голове. Неужели он действительно привел её в большой дом и перерезал горло? Он чувствовал себя так, словно все произошедшее было сном, и с трудом отличал свою реальную жизнь от фантазий. Как он превратился в хладнокровного убийцу?

Он порылся на дне шкафа, пока не нашел свой рюкзак. Положив его на кровать, он с трудом расстегнул молнию, потому что его руки были скользкими от пота, и ему приходилось придерживать её, чтобы открыть. Там, на дне сумки, лежал шарф, подаренный ему матерью на прошлое Рождество, который добавился к десяти другим, имевшимся в его гардеробе. Вытащил его и раскатал на кровати, пока не появился нож, и он резко вдохнул. Длинное тонкое лезвие было покрыто пятнами темно-коричневой засохшей крови.

Судя по потертой, потрескавшейся деревянной рукоятке, это был очень старый нож. Трудно представить себе, что этот нож когда-либо использовался для чего-то другого, кроме как для деликатного разрезания чистой белой кожи. Он порылся в маленьком кармашке на молнии в передней части рюкзака и нащупал золотую цепочку между пальцами. Вытащил её и поднес к свету. Он снял цепочку с шеи Дженны как раз перед тем, как перерезать ей горло: маленькая память о ней.

Он снял с полки жестяную коробку и вынул фотографии. В основном это были фотографии слуг, но имелась одна фотография лорда и леди Хитон и их сына Эдварда. Именно эта фотография так очаровала его; его тянуло к Эдварду, и он часами смотрел на него. Он выглядел таким отчужденным; между ним и его родителями было довольно большое расстояние. В молодом человеке проскальзывало что-то настолько притягательное, что он начал регулярно появляться в его снах.

В тот первый раз, когда посмотрел на фотографии, он узнал огромный особняк на заднем плане, и почувствовал, что должен узнать больше об этом мужчине. Он провел очень приятный день в библиотеке, просматривая архивы, исследуя семью, и все это время чувствовал, что между ним и Эдвардом существует какая-то связь, которая становится все крепче.

Он был уверен, что должен найти способ открыть одну из дверей особняка и войти внутрь, поэтому пошел туда одним сырым, несчастным утром, дождавшись, когда вокруг не будет так много гуляющих с собаками. Обошел здание по периметру, пробуя каждую дверь, и ему хотелось плакать, от того что все они оказались плотно заперты. Потом он задумался, оставляли ли хозяева когда-нибудь запасной ключ, как это делала его мать: она оставляла свой под горшком с растениями. Он начал осматривать местность, все горшки и кашпо давно исчезли, но за домом, рядом с маленькой дверью, была заросшая альпийская горка. Следующие десять минут он провел в поту, поднимая и двигая камни, и ахнул, увидев ржавый кусок металла, почти погребенный под одним из камней, с торчащим наружу кончиком. Он смахнул мокриц, зарылся пальцами во влажную землю и вытащил старый ржавый ключ. Он не смел дышать, боясь, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Вытерев ключ о штанину, он подошел к двери и вставил его в замок; удовольствие, которое он испытал, когда ключ повернулся, нельзя описать. Он должен был оказаться здесь. У него имелась причина купить эту жестяную коробку: он чувствовал себя связанным с Эдвардом Хитоном больше, чем когда-либо в своей жизни.

У меня в руках оказался настоящий раритет, какой-нибудь идиот заплатит тысячи за этот нож. Но теперь он не расстанется с ним ни за какие деньги, потому что тот стал частью его самого, и ему еще предстояло сделать так много работы, которая, как он знал, не была закончена более ста лет назад. Он завернул нож обратно и спрятал рюкзак в глубине шкафа, накрыв сверху одеялом, потому что если мать найдет его, то через несколько секунд позвонит в полицию. То, что он её сын, не имело значения; от неё не стоит ожидать никакой преданности. Потом он поцеловал золотую цепочку, положил её в жестяную коробку рядом с портретом Эдварда и поставил обратно на полку. Сейчас ему нужно успокоиться, подождать, пока утихнет вся эта суета. Он знал, что это займет некоторое время, потому что пропавшие девочки были большой новостью в этом маленьком городке.

Сев в кресло, он выглянул в окно спальни, из которого мог видеть оживленную улицу. Ему нравилось наблюдать за людьми, входящими и выходящими из газетных киосков через дорогу. Примерно до семи часов там будет постоянный поток машин, а затем он замедлится до тонкой струйки и станет спокойно. Если бы только они все знали, что он наблюдает за ними и что, если решит что-то предпринять, они обязательно узнают об этом. Он чувствовал себя непобедимым.

Молодой парень, который взял на себя управление магазинчиком своего дедушки, вышел, чтобы разместить сегодняшние листовки на рекламном щите для вечерней газеты. Он уставился на заголовок: «Пропала местная девушка». Они могли искать везде, где хотели. Он очень сомневался, что они найдут её. Даже если они обыщут особняк, им не найти маленькую комнату в подвале, скрытую ото всех еще с 1900-х годов, и никто, кроме него, не знал о её существовании.

***

Свет быстро угасал, непрерывная морось после грозы делала лес коварным, и Уилл решил, что на сегодня хватит. Если девушка и находилась здесь, её стоило искать в глубине деревьев и кустов, а посылать туда людей сейчас слишком опасно. Аббатство окружали поля, которые тянулись на несколько миль в каждом направлении. К тому же не прислали ни одного кинолога, потому что в Уоркингтоне большой рейд по наркотикам, так что, другими словами, на сегодня продолжение поисков выглядело довольно безнадежно. В этом районе не имелось никакого видеонаблюдения, за исключением одной маленькой камеры на углу дома в нижней части дорожки, которая вела к лесу. Уилл сомневался, что на ней вообще что-нибудь обнаружится; на камерах никогда не оказывалось ничего стоящего для расследования, когда вы действительно нуждались в этом. Он был расстроен. Кругом тупики. Несколько дорог вели из этого района, что позволяло добраться до любой из деревень или городков, которые находились в нескольких минутах ходьбы. Дженна Уайт может быть где угодно. Уилл надеялся, что она в безопасности и проводит время где-то по своей воле, но интуиция подсказывала ему другое, и он чувствовал, что они найдут труп, если им так повезет.

Он связался со старшим инспектором пару часов назад. Тот не хотел вызывать воздушную поддержку для поиска пропавшей девушки-подростка, которая ушла из дома своими собственными ногами: сокращение бюджета сильно сдерживало его в действиях. Уилл не мог винить старшего инспектора за это, и интуиции было недостаточно, чтобы убедить его в обратном, по крайней мере, до того, как собаки тщательно обыщут местность.

Он в последний раз обошел по периметру полуразрушенный особняк, дважды проверяя, не мог ли кто-нибудь проникнуть внутрь. Уилл обнаружил, что стоит на верхней ступеньке перед входной дверью и дрожит от вида медного дверного молотка: это была самая странная вещь, которую он когда-либо видел. Ему все еще хотелось заглянуть внутрь. Если он этого не сделает, это желание будет мучить его до тех пор, пока он его не удовлетворит. Ну, по крайней мере, это даст ему повод вернуться и поговорить с Энни.

Уилл подошел к Джейку.

— Все на сегодня. Я пойду к Энни, спрошу, сможет ли она показать мне особняк.

Джейк присвистнул и подмигнул.

— Нарываешься, — прорычал Уилл.

— До встречи, детектив-сержант. Наслаждайся своим кофе.

Уилл ушел, раздосадованный намеками Джейка: временами тот вел себя как ребенок. Остальные члены поисковой группы направились по тропинке, которая должна вывести их обратно к машинам, припаркованным у входа в лес. Но он пошел по тропинке, которая сворачивала влево и вела к ферме. Уилл знал, что им не терпится покинуть лес до наступления темноты, как собственно и ему самому, но хотелось снова увидеть Энни. Она должно быть очень храбрая, раз живет здесь одна; он сомневался, что смог бы так.

Он достал телефон и попытался позвонить в офис, чтобы узнать, есть ли у Лоры какие-нибудь новости для него. Уилл оставил её дежурить на телефоне и обзванивать список друзей Дженны, которых не было дома, когда офицеры звонили ранее. Никакого сигнала: это место просто чертов кошмар. Идя по узкой тропинке, ведущей к ферме, он почувствовал, как у него на затылке зашевелились волоски: кто-то наблюдал за ним. Он повернулся и посмотрел на деревья, но никого не увидел. Почему он так нервничает? Громкий лай эхом прокатился по деревьям, и большая черная собака бросилась к нему.

— Тесс! — Собака остановилась, повернулась и побежала обратно к Энни, которая стояла у калитки.

— Еще раз здравствуйте, извините за беспокойство, но мне нужна ваша помощь.

— А где Джейк?

— Здоровяк вернулся в участок, потому что боится оставаться здесь в темноте.

Энни рассмеялась.

— Он такой слабак. Чем я могу вам помочь, Уилл?

Уилл подумал, что Джейк, вероятно, прав, потому что не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают: и ему это не нравилось.

— Вы ведь сказали, что у вас есть ключ от особняка?

— Да, хотите его осмотреть?

— Просто думаю, что нам нужно проверить все варианты. Знаю, что она никак не могла войти, но мне все равно нужно убедиться, и, кроме того, я всегда хотел войти внутрь, но дом был заколочен, сколько себя помню.

— Конечно, но я бы не советовала идти туда сегодня вечером. Особняк на ладан дышит, и в темноте там будет опасно. Как уже говорила, я ничего там не увидела, когда заходила в него раньше.

Уилла пробила дрожь, когда температура уменьшилась вместе с остальной частью дневного света.

— Нет, завтра будет нормально. Какое время вам подходит?

— Я встаю ни свет, ни заря, так что приходите, как только начнете работать. Но вам понадобится старая одежда, а не модные костюмы и итальянские мокасины.