Глава 11

Покинув Марка, я пошёл повидать Джеймса. Понятное дело, Король волновался обо мне после попытки убийства во дворце — частично потому, что мы были родственниками, а частично потому, что без меня фундамент его власти был бы гораздо менее прочным. «А вот это несправедливо», — упрекнул я себя. «Этот человек помог тебя вырастить, не позволяй политике затуманить своё мнение».

Дворцовая стража была заметно более формальной. События недельной давности стали встряской для всех, и были приняты новые меры, чтобы убедиться, что среди стражи больше не было тайных убийц. За ними стали тщательнее наблюдать, особенно за теми, кого приняли на службу в течение последних двух лет, но пока что это ничего не дало.

— Рад видеть, что ты поправился, — сказал Джеймс, когда меня пустили к нему.

Я опустил взгляд, нарочно осматривая себя:

— У меня, похоже, все пальцы рук и ног ещё на месте, Ваше Величество. А как ваши дела?

Джеймс хмыкнул:

— Ха! Да я сам себя ранил больше, чем сумел тот убийца — ушиб ногу, когда пинком сшибал прочь стул.

Я засмеялся:

— Именно такие мелочи никогда не упоминаются в романах и приключенческих историях.

— В этих историях все моложе. Мужчинам моего возраста не полагается нападать на мебель и сражаться с убийцами, — подал мысль Джеймс.

— Едва ли вас можно назвать старым, — парировал я.

Джеймсу было за пятьдесят, и он всё ещё был весьма крепок.

— Тебе легко говорить, — ответил Джеймс. — Как дела у Уолтэра?

— Всё ещё поправляется, но я думаю, что с ним всё будет в порядке, — ответил я.

Король улыбнулся:

— Николас был весьма очарован Элэйн, но теперь только и говорит, что о твоей жене. Он называет её «ангелом спасения». Бедняга Барнабас наверняка сгорает от стыда, зная, что их обоих спасла женщина.

— Он действовал храбро, подставив себя под удар того меча. Ему нечего стыдиться, — мгновенно ответил я.

— Некоторые мужчины смотрят на рыцарство иначе.

— Ему придётся с этим смириться, — сказал я. «Иначе я расскажу Пенни, и позволю ей вправить ему мозги».

— Не пойми неправильно, — сказал Джеймс. — Он — не деревенщина. Он благодарен… просто ещё и слегка пристыжен.

— Кстати говоря… мне следует попросить у Николаса прощения за свои слова. Я не собирался с ним спорить. Думаю, я просто был немного слишком чувствительным к этой теме.

— Он уезжает завтра. Я думал о том, чтобы предложить ему твои услуги по переносу его самого и его людей в Ланкастер, чтобы укоротить его путь… — предложил Джеймс.

— В Замок Камерон, — поправил я. — Он может провести вечер с нами, и, быть может, я смогу завоевать его нашим гостеприимством.

— Так даже лучше, — сказал Джеймс.

— Ты исчез, как блудный кот, а потом снова объявился, и ты принёс мне вот это? — осведомилась слегка раздражённая моим исчезновением Пенни. Под «вот этим» она имела ввиду моё объявление о том, что Король Гододдина проведёт с нами вечер.

— Ты сравниваешь Короля Николаса с мёртвой птицей или ящерицей? — сказал я, растягивая её аналогию немного дальше.

Она проигнорировала мою остроумную ремарку:

— Ты хоть знаешь, сколько нужно сделать, прежде чем мы сможем принять здесь особу королевской крови?

Вообще-то, я хорошо это представлял, но прикинулся невеждой:

— Просто махни руками, дорогая моя, и весь замок подскочит по твоему приказу.

— Удачи тебе с детьми, — с кривой ухмылкой ответила Пенни.

— Чего-чего?

— Если я должна организовывать это место для королевского визита, то у меня не будет времени управляться с детьми весь остаток дня.

— Но мне нужно проверить, как идут дел… — начал я.

— Это можно отложить на другой день, — перебила она.

— Где Лилли? — спросил я. Её я пока не видел. Обычно она была под рукой, чтобы помогать с детьми.

Пенни передала мне малышку Айрин. Как обычно, её большие голубые глаза сосредоточились на моей бороде, а её цепкие ручки пытались её выщипать.

— Лилли сегодня заболела. Ты будешь сам по себе. Но не волнуйся — я заскочу через несколько часов, чтобы её покормить.

Мне было совершенно удобно с нашими старшими детьми, и младенцев я не боялся, но управиться сразу с тремя и с Айрин мне было сложно.

— Может быть, Роуз свободна… — подал я мысль.

— Она занята, помогая мне. Может быть, Дориан сжалится над тобой.

В конце концов я вызвался взвалить на себя эту обязанность без поддержки со стороны, скорее из гордости, чем по какой-либо иной причине. Мы, по сути, прошли через одновременное обращение с двумя младенцами годы назад, поэтому я был хорошо знаком с более грязной стороной малышей… на самом деле, имея помощь Мойры и Мэттью в приглядывании за Коналлом, я мог уделять маленькой Айрин много внимания.

По крайней мере, таков был план… пока Дориан не объявился час спустя, ведя за собой Грэма.

— Пришёл на цирк посмотреть? — спросил я его с ухмылкой, открыв дверь.

Он немного робко посмотрел на меня:

— Вообще-то, я пришёл попросить тебя об услуге.

— Какой именно?

— Твоя жена украла Роуз для своих проектов, а мне надо начинать готовить меры безопасности на завтра, если Король Николас действительно будет у нас… — он бросил взгляд вниз, вдоль своей руки, на своего сына, а потом снова посмотрел на меня.

С этого момента мой день фактически закончился. Близнецы уже прыгали от возбуждения, когда Грэм покинул своего отца, и начали с ним болтать. В целом, внесение лишнего ребёнка полностью нарушило баланс, и мне теперь пришлось приглядывать за Коналлом… более старшие дети не будут за ним смотреть.

Моё предсказание сбылось в точности. Хорошей стороной присутствия Грэма было то, что все трое старших детей ушли играть наружу. Хотя наш дом был соединён с Замком Камерон, на самом деле он был расположен в живописной горной долине посреди Элентиров, в месте настолько удалённом, что я сомневался, что хоть кто-то вообще бывал здесь до того, как мы построили тут наш тайный дом. Коналл остался внутри со мной, пока я заботился об Айрин, и я не мог не восхититься его поведением — немногих детей так легко ублажить в трёхлетнем возрасте, как его.

Где-то через час я сумел уложить Айрин поспать, и это позволило мне более полным образом сосредоточить внимание на Коналле. Я редко бывал с ним наедине, поэтому я постарался получить как можно больше удовольствия от совместного с ним строительства всяких вещей с помощью его широкого набора деревянных кубиков. Но, по правде говоря, мне было ужасно скучно. К счастью, Коналл, похоже, не заметил моё отсутствие энтузиазма.

Это умиротворение долго не продержалось. Вернулись Мэттью и Грэм, Мойра шла за ними по пятам. Рядом с лугом они встретили какую-то совершенно новую форму ящерицы, и, после множества героических попыток, сумели её поймать. Они ворвались в ясли со спокойствием и умиротворением оползня, крича, и размахивая передо мной своей добычей. Айрин сразу же проснулась, и заплакала.

Я почувствовал, как у меня между ушей зародилась головная боль, но из-за шума было трудно в этом убедиться. Я заорал «тихо!», чтобы дать себе короткую передышку, и проверить, была ли головная боль воображаемой. Ага, у меня определённо разболелась голова. На миг трое детей уставились на меня в полной тишине, в то время как Коналл пристально глазел на принесённую ими ящерицу. Несколько секунд спустя они снова загомонили.

— Киртос, — резко сказал я, и на комнату опустились тишина, когда Мэттью, Мойра и Грэм обнаружили, что больше не могут говорить. Я взял Айрин на руки, и начал укачивать её, в то время как Коналл забрал ящерицу из нисколько не сопротивлявшихся пальцев Мэттью.

Все трое глазели на меня, тщетно шевеля губами. Я подмигнул им, воркуя над Айрин, пытаясь её успокоить:

— Ну, ну… — тихо сказал я, — такое бывает только с шумными детьми. Ты слишком милая, чтобы тебя околдовывать.

Что-то из этого сработало — Айрин перестала плакать, и пристально смотрела на меня.

— Спаиба, — сказал Коналл своему брату, поглаживая ящерицу по голове.

Через минуту я посмотрел на них, и ощутил мимолётный укол вины. Мойра запустила пальцы в рот, пытаясь найти источник своего голосового паралича, в то время как Грэм угрюмо сидел в углу, глядя на одну из игрушек Коналла. Мэттью же смотрел прямо на меня своими голубыми глазами, на которые начали наворачиваться слёзы. Я предал его.

— Келтис, — сказу же сказал я. — Вы трое готовы вести себя прилично? — спросил я, используя тон, скрывавший моё чувство вины. Я давным-давно научился никогда не показывать слабость перед лицом местных жителей… иначе они это почуют, и разорвут тебя на куски… или что-то в этом роде.

Мэттью первым медленно кивнул «да», и от выражения у него на лице мне захотелось его крепко обнять, и попросить прощения, хотя я и удержался от этого порыва — Мойра же, в отличие от него, просто спросила:

— Как ты это сделал?

— Магия, — сказал я, давая ответ, которого обычно хватало, чтобы завершить почти любые разговоры. Однако сегодня на меня снизошло озарение. — Кстати говоря, я знаю заклинание получше, которое не заставляет вас молчать, но которое работает только тогда, когда вы молчите, — сказал я им.

Мэттью не клюнул на это, но он вполне мог осознать, что я пытался вернуть себе его расположение. Лицо Мойры зажглось любопытством, хотя первым заговорил Грэм:

— Как это — получше?

Я с энтузиазмом осклабился:

— Оно делает тебя лёгким как пёрышко, но только покуда ты молчишь. Хочешь попробовать?

Он подозрительно посмотрел на меня, но, к счастью, Коналл вызвался добровольцем:

— Я хочу! — с ангельским выражением лица воскликнул он. Я бросил взгляд на остальных детей, чтобы убедиться, что их полное внимание приковано ко мне, а затем положил ладонь ему на макушку, и нараспев произнёс несколько слов на лайсианском. Это простое заклинание я уже использовал в разных вариациях за прошедшие годы. Его основным эффектом было, по сути, снижение общей массы объекта, и когда я говорю «массы», я имею ввиду «массу», а не просто вес. Инерция и импульс уменьшались вместе со снижением массы, Дориан жаловался на этот эффект, когда носил свою первую, облегчённую, зачарованную кольчугу. Позже я создал гораздо более сложную систему для латной брони, которую я сделал Рыцарям Камня, но для того, что я придумал детям, это заклинание было идеальным.