Глава 16

Хотя я предполагал прибытие Сайхана в день фестиваля, он сумел превзойти себя, и прибыть очень поздно вечером накануне праздника. Соответственно, это также привело к увеличению количества работы для тех в замке, кто отвечал за обеспечение наших возвращавшихся солдат едой и тёплым приёмом. Но никто не жаловался — по крайней мере, вслух. Ну, возможно, это всё же было не так — я почти не знал, что могли говорить вне пределов моей слышимости.

Однако чего слуги не знали, так это того, что я бы не наказал их за негативное отношение. На самом деле, я сам был слегка раздражён, хотя знал, что это было иррационально. Они вернулись потому, что я приказал, и они вернулись в такое время потому, что выложились до самого предела, чтобы вернуться как можно быстрее.

«Да гори она огнём, эта рациональность!» — молча сказал я себе в ответ на эти более рациональные мысли.

— Они могли совершенно не спешить, и добрались бы сюда на день или два позже! — высказал я своё мнение громким и совершенно противным голосом, поспешно одеваясь.

— Перестань жаловаться, и иди, пока детей не разбудил, — прошипела мне Пенни в темноте.

— Если чёртово битьё в дверь минуту назад их не разбудило, то и мои ругательства не разбудят! — ответил я несколько тише.

На эту ремарку Пенни не ответила, но своим магическим взором я видел, как она зыркнула на меня в темноте. Иногда мой дар кажется скорее проклятьем, а не благословением. Моё здравомыслие наконец победило — я заткнулся, и покинул комнату, чтобы выбраться в коридор, соединявший наш дом с апартаментами в Замке Камерон. По пути я умудрился натянуть штаны достаточно высоко, чтобы не оставаться открытым.

Протянув руку к двери, я распахнул её.

— Чёрт, дайте мне немного времени, чтобы одеться, и я выйду! — сказал я без преамбулы. Я был удивлён, обнаружив Элэйн, стоявшую рядом с лакеем, охранявшим мою внешнюю дверь. При виде меня её глаза расширились, а щёки покрылись румянцем. Я уже слишком давно прошёл период полового созревания, чтобы смущаться. — Никогда не видела раньше мужчину без рубашки? — раздражённо рявкнул я. — Я думал, у тебя дома брат.

Она прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть своё веселье:

— Вы — «не» мой брат, — ответила она, запоздало добавив: — … Ваше Сиятельство.

Я поглазел на неё немного, прежде чем несколько внезапно захлопнуть дверь. «Я слишком стар для таких глупостей», — подумал я, топая обратно, чтобы закончить одеваться. Вскоре меня настигла вторая мысль: «Нет, совсем не стар».

— И именно поэтому такие глупости навлекут на тебя неприятности, — ответил я вслух своему внутреннему изменнику.

— Какого рода глупости? — спокойно спросила Пенни со стороны кровати.

— Я просто ругал себя за то, что слишком разозлился, — быстро сказал я. «Когда-нибудь я научусь держать рот на замке до тех пор, пока меня не нагонит здравый смысл».

Накинув большую куртку, я вышел из комнаты, пока не сказал ещё какую-нибудь глупость в своём не до конца проснувшемся состоянии. Элэйн и второй лакей последовали за мной от двери и вниз, чтобы встретить возвращающихся солдат. Пока мы шли, мне в голову пришла мысль:

— А ты почему не спишь в такое время, Элэйн? Я не ожидал, что ты будешь одета и готова кого-то встречать в такое время ночи, — спросил я. Она носила всё то же платье, которое было на ней за ужином, за несколько часов до этого момента.

Она приостановилась на миг, явно не будучи уверенной, как отвечать:

— Я пошла в комнату, которую вы с Отцом показали мне. Экспериментировала со смотровыми окнами, чтобы убедиться, что буду помнить, где всё находится, если позже в этом появится необходимость. Их прибытие к городским воротам я увидела до того, как вести достигли замка.

Это могло объяснить от силы полчаса, но не могло задержать её настолько долго.

— Изучаешь чары, которые мы использовали, чтобы создать оконные порталы? — сказал я наугад. По одной лишь её реакции я сразу понял, что попал в яблочко.

Она кивнула.

— Я с радостью научу тебя этому узору, и твой отец тоже его уже знает, — предложил я. — Нет нужды смущаться из-за этого.

— Благодарю, — тихо сказала она, но мне было по-прежнему ясно, что она не рассказала мне всего, о чём думает.

Мы пошли дальше, и вскоре я снова заговорил:

— Почему бы тебе просто не выложить то, о чём ты думаешь.

— Как вы это делаете? — внезапно выдала она. — Как вы всё время создаёте все эти чары?

Я вздохнул:

— У меня были преимущества. Я нашёл книгу, где были подробно изложены чары, которые волшебники использовали в прошлом. Я знаю, что уже говорил тебе это раньше…

— Нет, — перебила она, — Отец сказал, что вы разобрались в основах ещё до того, как нашли книгу.

— То были очень грубые чары, и мне повезло, что я не убился во время экспериментов. Большая часть того, чему я научился, пришла из найденной мною книги, — сказал я, надеясь отвязаться от неё.

— Одними из первых ваших чар был рунный канал, который вы заложили в свой посох, — сказала она, указывая на мешочек, где я хранил свой посох и другие громоздкие инструменты… мешочек, также являвшийся результатом хитрых чар. — Но несмотря на то, чему вы научились из той книги, вы не сочли нежным улучшить или заменить его.

Вообще-то я счёл, что моя схема была немного лучше примера рунного канала, который был в книге, поскольку мой включал в себя возможность адаптации, так как мог хранить временное заклинание, вроде света, внутри чар.

— Это была хорошая схема, — ответил я, — иногда даже дуракам везёт, — была моя попытка отшутиться. Элэйн остановилась, и нахмурилась. Она что, злилась? Она редко показывала эту сторону своего характера мне, в отличие от её бедного отца.

— Я изучила все чары, которые вы мне показали. Я смотрела ту книгу, по которой, как вы утверждаете, вы учились, — начала она медленно, — и я едва понимаю эти схемы, даже после того, как вы их мне объяснили. Каждый день вы будто придумываете какое-то свежее новшество. Как чародей, вы лучше того, кто написал эту книгу, на которую вы постоянно указываете в качестве объяснения.

Я одарил её своей лучшей плутоватой улыбкой:

— Не буду отрицать, у меня, возможно, к этому природный талант, — выдал я. Серьёзное выражение её лица сказало мне, что она на эту байку не купилась.

— Откуда всё это? — внезапно спросила она. — Мойра Сэнтир? Она прячется в тени, нашёптывая вам на ухо тайны веков?

По мне прокатилось холодное чувство, ибо я знал, без всякого сомнения, откуда у меня появилось это знание. «Ты — наследник Рока Иллэниэла. Грех нашего предка перешёл к тебе, вместе с предательством его наследника. Обещание Иллэниэла остаётся невыполненным, и должно остаться таковым, сын мой. Мы несём одну и ту же ношу — вину поколений, всё ещё отказываясь расплачиваться с долгами, ибо цена слишком велика».

Я слышал голос Джа́рида Иллэниэла у себя в голове, вспоминая его слова так чётко, будто он сказал их буквально вчера, но я был уверен, что он умер как минимум за одно поколение до того года, когда Балинтор грозил уничтожить всё человечество. Вместе с этим воспоминанием пришло осознание того, что я также помнил человека, который первым научил его этим словам, Да́лэна Иллэниэла, отца Джарида. Воспоминание, и эти слова, протягивались внутри меня назад, вдоль череды отцов и сыновей, которая не прерывалась, пока не достигла источника… первого Иллэниэла.

«Человек, уничтоживший мой народ и отправивший меня путём, который теперь привёл меня к тебе, его далёкому правнуку. Неужели ты думал, что происходишь от какого-то благородного рода? Этот человек был тысячекратным убийцей». Слова Мал'гороса эхом отозвались у меня в голове, когда я вспомнил нашу встречу незадолго до того, как я закончил изничтожать армию Гододдина.

— Вы вообще слушаете? — сказала Элэйн, и её голос прервал почти затопивший меня поток тёмных мыслей.

Мои глаза сощурились, когда я сфокусировал взгляд на глазах Элэйн. Отбросив прочь мешанину угрожавших моему душевному равновесию воспоминаний, я зачерпнул своего гнева, чтобы скрыть свою слабость:

— Ты в чём-то меня обвиняешь, Элэйн? — ответил я излучавшим холодную неприязнь тоном.

Тут она помедлила, поскольку мой внезапный гнев вызвал в ней некоторую неуверенность. Оглянувшись на лакея, будто ища поддержки, она ответила:

— Быть может, нам следует поговорить об этом в другое время… осмотрительности ради.

— Тебе нужна приватность? — спросил я, и, не дожидаясь ответа, создал вокруг нас двоих тёмно-серые щиты. Они были непрозрачными, перекрывая взор, и внезапная тишина вокруг нас была свидетелем их способности глушить звуки. — Можешь говорить свободно, никто нас не увидит и не услышит.

Встревожившись, Элэйн огляделась, прежде чем выпрямить спину и расправить плечи:

— Я хочу знать, откуда ты берёшь свои познания, — сказала она с внезапной храбростью, даже осмелившись шагнуть ближе ко мне, будто показывая, что моё гневное поведение её не испугало.

— У меня много тайн, — признал я, — но я не скрывал от тебя ничего, что касается моего знания магии, — закончил я. «Полуправда — тоже ложь».

Элэйн непоколебимо смотрела мне в глаза, и разомкнула губы, будто чтобы заговорить, но затем снова закрыла их, промолчав. В её взгляде была непокорность.

— Выкладывай, никто нас не услышит, — сказал я.

— Могу я говорить свободно? — спросила она.

Пока она говорила, я заметил, как расширились её зрачки и участилось дыхание. Она меня боялась — либо это, либо… Я оттолкнул эту мысль.

— Я уже сказал тебе. Говори, что у тебя на уме, — сказал я ей.

— Ты лжёшь, — внезапно выдала она.

— Что? — сказал я, шокированный её нахальством. Я также рассеянно заметил, как покраснели её щёки. «И она пахнет необычно хорошо», — сделал наблюдение голос у меня в подсознании.

— Ты слышал меня. Я назвала тебя лжецом, — сказала она, подойдя ещё ближе, и глядя мне в глаза. Наши лица были слишком близко — она вторглась в моё личное пространство. Обычно мне от такого было неудобно, но несмотря на свой гнев, или, возможно, благодаря ему, я не шагнул назад.