Этим вечером Пенни сидела справа от меня, а моя мать, Мириам, была рядом с ней. Слева от меня сидел Дориан, всё ещё выглядевший потрёпанным после своего долгого пребывания вдали от дома. Рядом с ним была Леди Роуз, которая уже почти семь лет как стала Леди Роуз Торнбер. Она была великолепна, как обычно, в своём серебряном платье. Её волосы были тщательно уложены на её голове, хотя части оставалась свободно висеть сзади, стекая вниз по её шее, и поперёк её плеча. Прирождённая красотка, она выглядела ещё более сногсшибательной из-за своей беременности — ребёнок её отнюдь не «обременял». Учитывая сияние в её взгляде и то, как Дориан постоянно смотрел на неё, я не сомневался в старом слухе о том, что многие женщины выглядели красивее во время беременности.

Рядом с Роуз сидел Сэр Харолд, третий по рангу среди моих рыцарей. Рядом с ним была его жена, Лизэтт. Прежде она была одной из горничных в замке, но теперь к ней следовало обращаться как «Дама Лизэтт». Напротив Харолда, рядом с Мириам, сидел Уолтэр Прэйсиан, волшебник и, в эти дни, ещё и Барон Арундэла. Я дал ему титул и земли вскоре после смерти предыдущего короля, Эдварда. Он определённо заслуживал награды, и я был не против иметь одного из немногих оставшихся на свете волшебников в качестве вассала.

Рядом с Уолтэром сидела его жена, Ребэкка, ныне — Баронесса Арундэла. За ней сидели остальные Рыцари Камня — Сэр И́ган, Сэр До́налд, Сэр Браян, Сэр Да́ниэл, Сэр Дже́ффри, Сэр Гра́нт, Сэр Ла́йонэл, и Сэр И́ан. Лишь у немногих из них семьи были достаточно близко, чтобы присутствовать на ужине в Замке Камерон, хотя двоим достаточно повезло, и их жёны были здесь. Учитывая длину стола, беседу было вести нелегко. Это, наверное, было к лучшему, поскольку я забыл имена их жён. Пенни часто спасала меня, когда дело доходило до этих вопросов.

Когда все кубки были наполнены, я встал, и посмотрел сначала вдоль стола, а потом — вдоль всего зала. Все взгляды сошлись на мне, прежде чем я поднял свой кубок, и воззвал к ним:

— Сегодня мы благодарны за возвращение наших храбрых солдат. Поднимем же наши кубки за тех, кто так упорно трудились на защите этого королевства от всех, кто ему угрожает, и кто рисковали своими жизнями, защищая выживших обитателей Гододдина.

Все встали, подняв свои кружки, под крики «верно, верно!». После нескольких шумных мгновений, во время которых люди одобрительно кричали, я снова сел, и слуги понесли первые блюда с хлебом. За ним последовал лёгкий суп-пюре, и трапеза пошла полным ходом.

— Как Грэм себя чувствует? — сказала Пенни, глядя на Роуз через стол. Когда он проснулся, мы отпустили его к отцу, но пока не знали точно, что он им рассказал.

— Ты имеешь ввиду его руку? — ответила Роуз. Её лицо было гладким, подобно тихому омуту со скрытыми глубинами.

— Конечно.

Роуз сняла напряжение, улыбнувшись:

— Он в порядке. На самом деле, он, похоже, думает, что рука теперь магическая, хотя отказывается рассказывать мне, какого рода фантастическую историю Мордэкай поведал ему, когда её лечил.

Дориан гулко хохотнул:

— Сломанная рука всё равно бы ему особо не помешала, Торнберы — из крепкой породы, — высказался он. На лице рослого воина теперь появились морщины, результат многих проведённых под солнцем лет. Его прежде тёмные волосы теперь содержали много седины — как и его отец, Дориан начал рано седеть. Он также носил полную бороду, поскольку бритьё было роскошью, которой немногие себя утруждали, живя в пути.

В моём сознании Дориан всё ещё был парнем с пухом на щеках, и другом, с которым я вырос, но каждый раз, когда я видел его, мои глаза напоминали мне, что он больше не был мальчиком. Когда бы он ни возвращался из одного из долгих патрулей, казалось, что он состарился ещё на несколько лет. Это было для меня непрошенным напоминанием о моей собственной смертности.

— Я бы и не узнал, что он ранен, если бы не увидел торчавшую наружу кость, — вставил я. — Настолько он был спокойным и тихим.

Роуз снова заговорила:

— Он явно пошёл весь в отца.

— Кстати, о его отце, я умираю от любопытства — как обстоят дела в Гододдине. Я слышала, на этот раз обошлось без потерь, — пришёл вопрос от моей матери, Мириам.

Дориан поморщился:

— Это правда, но я волнуюсь из-за причины нашей удачливости.

Сэр Харолд вмешался:

— Возможно, нам следует приберечь эту дискуссию для совещания завтра утром.

— Так, наверное, будет лучше, — согласился Дориан. — Я бы не стал заниматься здесь домыслами, порождая ненужные слухи.

Я кивнул:

— Твои слова показывают мудрость, Харолд. Тем не менее, я бы хотел, чтобы вы оба встретились со мной после ужина, а не ждали до утра.

Однако мою мать это не так устраивало:

— Подождите-ка… а я-то когда услышу новости? — сказала Мириам.

— Я тебе потом расскажу, — успокаивающе сказал я.

Мириам хмыкнула:

— Ты так всегда говоришь, но «потом» не всегда наступает.

Как бы я ни хотел поспорить с ней на этот счёт, моя мать была права. Это было проблемой, связанной с моими новыми титулом и положением, но я не мог ничего поделать. Прежде чем я смог раскрыть рот, и извиниться, она снова заговорила:

— Не беспокойся обо мне, сынок. Ты — Граф ди'Камерон, а я — чересчур любопытная старая женщина.

— Это неправда, и ты знаешь, что я ценю твои советы, — сказал я без какого-либо намёка на извинения, над которыми я раздумывал миг назад.

Вернув себе чувство декорума, она ответила:

— Очень мило слышать от тебя такое, Мордэкай, — сказала она. На этом она намеренно перевела своё внимание на еду, и исключила себя из разговора. Я восхитился тем, как изящно она вышла из неудобного положения, но по-прежнему беспокоился за неё. С тех пор, как умер мой отец, она стала более эмоциональной. Пенни предположила, что без Ройса, служившего ей якорем, она просто стала больше показывать свою эмоциональную сторону своей семье (то есть, мне). Я подозревал, что она была права. У Пенни была сверхъестественная интуиция, когда речь заходила о таких вещах.

Разговор продолжился, когда Пенни и Роуз взяли на себя бремя беседы. За последние семь лет эти двое сдружились ещё ближе, что было хорошо, учитывая тот факт, что Роуз теперь в основном жила в Замке Камерон.

— Что-что? — спросил я. Роуз сказала что-то Дориану, но я не совсем уловил её слова. Что касается моего друга, то он выглядел несколько стеснённым.

Роуз бросила на меня взгляд, прежде чем сказать:

— Я говорила своему мужу: нам повезло, что у патрулей именно такое расписание. Если бы он сейчас уезжал, а не возвращался, то мог бы пропустить рождение нашего следующего ребёнка.

«Рождение вашей дочери», — подумал я про себя. Роуз и Дориан попросили меня не сообщать им пол их нерождённого ребёнка, предпочтя, чтобы это стало сюрпризом, но беременность уже зашла достаточно далеко, чтобы каждый оказывавшийся рядом с ней волшебник уже знал, что ребёнок — девочка.

— Такое расписание патрулей обязано исключительно удаче, но я уверен, что мы могли бы что-то поменять, если бы получилось иначе, — ответил я.

Дориан отозвался:

— Если судьба улыбнётся нам, то мы увидим нашего второго ребёнка менее чем через два месяца, — сказал он, хотя его оптимизм звучал слегка натянутым.

— Возможно, если бы судьба действительно нам улыбнулась, то тебе не нужно было бы вести следующий патруль, — едко ответила Роуз. Она смотрела на своего мужа, говоря это, но слова её явно предназначались мне.

Прошла доля секунды, пока эти слова висели в воздухе. Пенни протянула руку через стол, с поощряющим взглядом взяв свою подругу за руку. Бросив взгляд в мою сторону, она явно считала очевидным, что я сейчас исключу своего друга из следующего патруля. На самом деле, я уже подумывал об этом, но выражение лица Дориана заставило меня приостановиться. Зная его почти всю свою жизнь, я видел, что он не имел никакого намерения перекладывать свой долг на кого-то другого. Я также видел, что он уже имел этот разговор с Роуз, наедине. Она снова подняла эту тему, чтобы вынести сор из избы, уверенная в том, что моё одобрение не оставит ему иного выбора кроме как остаться дома.

Всё это пришло мне в голову в течение одной бездыханной паузы, а затем я опустил взгляд, потирая лоб рукой, чтобы дать себе немного времени на размышления. Пенелопа нахмурилась, видя мои колебания, и Роуз конечно же была столь же наблюдательна, а на лице Дориана я заметил вспышку надежды. «Да что это за мужчина, чёрт возьми, который хочет покинуть свою семью, чтобы гоняться за нежитью, когда у него дома новорождённый?». Сам будучи отцом, я находил его преданность долгу ненормальной, однако я знал, что он будет считать именно так. Это было значительной частью причины, по которой я выбрал своего друга в качестве предводителя Рыцарей Камня.

Если прилюдно одобрю их план оставить Дориана дома, то у него будет много неприятностей, если он всё равно решит уехать. Однако если я прикажу ему ехать, то позже мне придётся столкнуться с гневом Пенелопы. Сделав глубокий вдох, я сказал:

— Я сейчас не могу по совести заставить Сайхана или Харолда отправиться в дополнительный патруль. Если есть другие варианты, то я обдумаю их позже, но это будет зависеть от нашего завтрашнего совещания, и от отчёта Сайхана, когда он вернётся через шесть месяцев.

Никто такого ответа не ожидал, и мне не понравилось выражение лиц Пенни и Роуз. В частности — Пенни раскрыла рот, чтобы начать спор, а потом закрыла его. За последние годы она усвоила немалый объём тактичности. Когда она снова раскрыла рот, её ответ был более спокойным:

— Уверена, что у тебя есть свои причины, муж. Мы можем обсудить их позже.

После этого ужин прошёл заметно тише.