Глава 29

— Я в этом не разбираюсь, но дела у неё выглядят плохо, — сказала Леди Роуз где-то рядом. Сознание возвращалось ко мне постепенно, и я пока не шевелился, предпочитая наслаждаться теплом своей кровати.

Тут Пенни ответила, и её голос звучал ещё ближе:

— Это просто нечестно. Она так упорно сражалась, чтобы защитить тебя и детей. Разве её отец не может что-то сделать?

«Элэйн», — осознал я, — «они, должно быть, обсуждают Элэйн». Я оставался неподвижным и молчаливым. Моё пробуждение сменит тему разговора, а я хотел услышать о состоянии моей ученицы прежде, чем они начнут суетиться вокруг меня.

— Он провёл с ней последние несколько часов, — ответила Роуз, — но говорит, что он не столь уж многое может сделать. Его навыки целительства очень ограничены. Он сказал мне, что исправил кость, и закрыл её кожу, но мышцы и мягкие ткани внутри по-прежнему повреждены. Даже если инфекция не убьёт её, и она каким-то образом поправится, то ходить она больше не сможет.

— Он бы смог. Если бы этого не случилось, — сказала Пенни, и я знал, что она имела ввиду меня. Её голос надломился, когда она снова заговорила: — Он не может умирать. Уолтэр наверняка ошибается насчёт яда.

Воздух в комнате пришёл в движение, и я предположил, что Роуз подошла ближе к моей жене, наверное, чтобы приобнять её.

— Знать наверняка мы не можем, но он был очень уверен в том, чему научился у своего отца. Я не думаю, что таких ядов в мире много. Ты должна приготовить себя, если всё же случится худшее.

— Это я виновата, Роуз! Я сделала выбор, приняв узы земли, зная, что они лишат меня способности видеть будущее. Я рискнула, и это стоило мне мужа, и, возможно, моего ребёнка! Как я могу приготовиться к такому?! Никакая сила в мире не поможет мне выстоять перед этим. Как мне сказать моему мужу, что моя самонадеянность обрекла не только его, но и нашу дочь? — настаивала Пенни полным слёз голосом.

Мне очень хотелось её успокоить, но от её слов моё сердце застыло во внезапном шоке. «Наша дочь?». Я знал, что она не могла иметь ввиду Айрин — таким образом, это должна была быть Мойра. Как? Тут я вспомнил, и по моим венам вместо крови потёк холодный страх.

— Уверена, она просто болеет, Пенни. У неё не было никакой возможности что-то съесть или выпить за столом, — успокаивающе сказала Роуз.

— Яд был в вине, — медленно сказал я, открывая глаза. — Она тайком отпила из кубка, когда несла его мне.

Пенни посмотрела на меня сверху вниз, прекрасная, несмотря на слёзы и опухшие глаза.

— Ты уверен? — боязливо спросила она.

Я кивнул:

— У меня тогда ещё был мой магический взор… Я наблюдал за ней, когда она забирала поднос у Питэра.

— Питэр Такер! — в миг внезапного озарения воскликнула Роуз. — После всех этих лет я ни за что бы не заподозрила, что этот змей ещё ядовитый! — добавила она с растущим гневом.

— Ш-ш-ш! — предостерегла Пенни. — Его сестра — в соседней комнате, — напомнила она, имея ввиду Лилли.

— Подожди немного, прежде чем звать стражу, — тихо предложил я. — Вино было отравлено ещё в Албамарле, когда те люди попытались убить Короля Николаса. Питэр тут ни при чём, — сказал я, и быстро пересказал им то, что поведал мне Карэнт.

— Как ты можешь знать, что он тут ни при чём? Ты уже знаешь о его предыдущих мотивах убить тебя, — твёрдо сказала Роуз.

— За семь лет ни он, ни его сестра не дали мне причин сомневаться в них, хотя я не сомневаюсь, что когда-то он надеялся отомстить. Я не буду слушать клевету на этого человека, если только кто-то не покажет мне настоящие доказательства. К тому же, если Питэр когда-нибудь решит отомстить, то сделает это острой сталью, а не отравленным вином, — ответил я тоном, который указывал на то, что дальнейших возражений я не потерплю.

Роуз никогда не встречала спора, в котором она не могла победить, и останавливаться сейчас она не собиралась:

— Откуда тебе это знать? — спросила она.

«Потому что он постоянно держит зачарованный кинжал рядом со своим сердцем», — подумал я про себя, но решил не раскрывать этот факт. Это бы лишь ещё больше инкриминировало человека, который, как я был уверен, не имел никакого отношения к моему отравлению. Питэр Такер, возможно, всё ещё держал на меня зло, но я знал его слишком долго, чтобы подозревать его характер. Он был хорошим человеком, до мозга костей. Если и когда он решит взять своё, то сделает это своими руками, а не ядом.

— Это чутьё, — сказал я ей вместо этого. — Я доверяю ему, и из того, что я узнал у Карэнта, его единственной связью со всем этим является его пост, на который я сам же его и поставил когда-то.

— Оставь, Роуз, — подтолкнула её Пенни. — Я тоже ему доверяю, и, прежде чем принять узы земли, моя интуиция была чем-то благонадёжным. Моё сердце всегда говорило мне, что он никогда нас не предаст.

Роуз перевела взгляд с меня на неё, прежде чем глубоко выдохнуть:

— Я не привыкла проигрывать в споре, и этого никогда не случалось, пока я не познакомилась с вами. У меня никогда не получается победить, когда вы двое спорите против меня, — обидчиво сказала она, но голос её скрывал улыбку.

Я знал, что уж это точно было ложью — даже если мы с Пенни были на одной стороне, Роуз редко занимала в споре позицию, с которой не могла победить. Однако я оставил её комментарий без внимания, поскольку на меня накатила волна тошноты, и у меня не хватало духу на перепалку. Пытаясь игнорировать тошноту, я сменил тему:

— Как долго я спал?

— Не более пяти или шести часов, — ответила Пенни. — Сейчас предрассветные часы.

— Где Мойра? — спросил я их.

— Спит в своей комнате.

— Ты не могла бы принести её сюда? Она может спать здесь, — предложил я.

Пенни посмотрела на меня:

— Прямо сейчас?

— Мы можем болеть вместе, — сказал я ей. — Позже нам, возможно, будет слишком плохо, чтобы оценить это.

Её взгляд смягчился:

— Мэттью тоже захочет прийти. Ему не терпелось тебя повидать с того самого момента, как Дориан тебя принёс.

— Это можно, — подтвердил я. — По крайней мере, пока не станет слишком плохо. Я не хочу, чтобы он меня видел, если мне станет совсем худо. Для ребёнка это зрелище может оказаться чересчур.

Пенни встала, и пошла был прочь, но я схватил её за руку:

— Но прежде, чем ты их приведёшь, мне нужно поговорить с Уолтэром.

— Он не захочет оставить свою дочь, — вставила Роуз. — Почему бы не подождать до утра?

— Это не может ждать, — ответил я. — Если он будет возражать, то скажи ему, что у меня снова этот «вид». Он придёт.

Две женщины кивнули, и ушли, но я услышал, как они заговорили в коридоре:

— Что он имел ввиду под «видом»? — задумалась вслух Роуз.

Затихающий голос Пенни ответил, пока они шли прочь:

— Наверное, то глупое, плоское выражение, которое бывает у него на лице, когда он думает, что хитрит.

«Я тут умираю, а она отпускает шуточки за мой счёт», — тихо подумал я. «Знал же я, что выбрал правильную девушку». Я улыбнулся, и закрыл глаза, дожидаясь Уолтэра.

Он задержался дольше, чем я думал, и я снова заснул, ожидая его. Мягкое касание моего плеча разбудило меня, когда он прибыл. Надо мной с обеспокоенным видом склонился Дориан, а Уолтэр стоял в нескольких футах.

Дориан заговорил первым:

— Морт, ты выглядишь ужасно.

Я мельком увидел его зубы, и был удивлён тем, что они снова были белыми, без какого-либо намёка на виденный мною ранее серый гранит. «Это необычно». Я отбросил эту мысль в сторону — что бы там ни происходило, глубокая рефлексия на этот счёт может и подождать.

— Ты всегда такой обходительный, — с сарказмом ответил я.

Его глаза округлились от беспокойства:

— Я серьёзно. Твои глаза выглядят странно, а кожа у тебя землистая.

— Я хотя бы ношу штаны, — иронично заметил я.

Мой друг покраснел:

— Я одет!

— Сейчас — да, — ответил я, — но боюсь, что моё представление о тебе больше никогда не будет прежним.

— Переживёшь. В детстве мы плавали вместе, — угрюмо сказал он.

— В детстве! — подчеркнул я. — Ты тогда не был таким… волосатым и обезьяноподобным.

Дориан побагровел:

— А чего ты ожидал? Я — взрослый человек!

— То, что было увидано, уже нельзя разувидеть, — с деланной серьёзностью сказал я, прикрывая ладонью глаза, как если бы пытался отвадить злое видение.

Тут Уолтэр перебил нас:

— Теперь мы, по крайней мере, знаем, что в нём видит Леди Роуз.

Я в шоке уставился на Уолтэра, и даже Дориан повернулся, глядя на него с открытым ртом. Я часто сетовал на неспособность волшебника развить в себе приличное чувство юмора, но его последняя ремарка была достойна гения комедии, такого, как Маркус.

— Ого! — чуть погодя сказал я.

— Что? — спросил Уолтэр. — Мне это показалось забавным.

— Оно и есть забавное! — сказал я, чтобы его успокоить. — Оно просто смешное до колик. Я только не ожидал такого от тебя. Хорошая работа, друг мой.

— А вот теперь ты ведёшь себя снисходительно, — проворчал Уолтэр. — И, кстати говоря, он нёс тебя обратно без штанов.

— Кхе, — сразу же сказал я. — Мне на самом деле не нужно было это знать.

— Что было настолько важным, что ты хотел моего немедленного присутствия? Тебе следует отдыхать, — продолжил Уолтэр.

— Мне нужно, чтобы ты этой же ночью привёл сюда мать Дориана, — просто сказал я.

— Ночь уже почти закончилась, — ответил Уолтэр.

Дориан нахмурился:

— Ты думаешь, Матушка сможет тебе помочь?

— Она — мой последний шанс, наверное, — ответил я. Чего я не сказал, так это о своих подозрениях в том, что его мать была далеко не простой лекаркой и травницей. Когда я в прошлом спрашивал её о том, как она целыми днями держала Уолтэра в бессознательном состоянии, она назвала себя «отравительницей». Теперь я полагал, что тут было замешано нечто большее, чем просто знание, переданное от матери к дочери, как она утверждала.

— Как я, по-твоему, должен туда добраться? — спросил волшебник.

— Просто выйди через дверь, — ответил я. — Уверен, что к этому моменту ты уже узнал тайну моей портальной двери. Когда вернёшься в замок, сможешь просто пройти в здание с кругами.