— Не думай, что твой гнев заставит меня передумать, мальчик, или ты кое о чём забыл? — осведомился Сайхан, держа самоцвет между двух пальцев.

Холодная ярость накрыла меня подобно леденящему ветру. Не используя слов, я сосредоточил порыв воздуха на его руке, и самоцвет отлетел прочь. «Гра́бол ни'тарго́с. Форзэ́н!» — сказал я сразу же после этого. У него под ногами образовалась дыра, Сайхан провалился в неглубокую яму, и земля сомкнулась вокруг него прежде, чем он смог отреагировать. Я небрежно подошёл, подобрав самоцвет.

— Какого чёрта ты делаешь, Морт? — воскликнул Маркус.

— Ты — оставайся здесь, и присматривай за ним. Позаботься, чтобы никто не пришёл и не срубил этому дураку голову до нашего возвращения, — сказал я, игнорируя его вопрос.

— Мордэкай, это безумие. Успокойся, мы можем об этом поговорить, — попыталась успокоить меня Пенни.

Я прошёл мимо, оставив её без внимания:

— Я не помню, чтобы я спрашивал твоего мнения. Идём со мной. Пора разобраться с нашими делами.

Она посмотрела на меня безо всякого выражения, не будучи способной решить, как дальше правильно поступать. Я продолжал идти дальше. Затем приостановился на миг:

— Как ты там позавчера сказала? «Моя жизнь — твоя, пользуйся ей как пожелаешь» — по-моему, ты это произнесла, не так ли? Пора приниматься за работу… если только ты не решила, что пришло время окончить мою жизнь, — выдал я, и снова пошёл дальше, не заботясь садиться в седло. Лошади могут оказаться помехой, если впереди действительно была засада.

Несколько долгих минут она не двигалась, пока я не отошёл по дороге почти на сотню ярдов. Наконец она бросилась бегом, и быстро меня догнала.

— Ты — мудак, — сказала она, когда оказалась в нескольких футах от меня.

— А ты — телохранитель и палач мудака, — с сарказмом ответил я.

Мы продолжили идти, пока не достигли того места на дороге, где я ранее почувствовал людей. Приблизившись к этому месту, я смог почувствовать их, спрятавшимися у обочин дороги ещё где-то в сотне ярдов впереди. Их было почти двадцать человек, по моим грубым подсчётам.

— Стой! — рявкнул я Пенни.

Она зарычала, и повернулась лицом ко мне, скрепя зубами:

— Если ты думаешь…

— Заткнись. Под дорогой впереди — ловушка; яма, я думаю, — сказал я. Дорога была обычной, земляной, но я ощущал под ней большую полость. Я сосредоточил на секунду свой разум… и ощутил древесину и парусину под земляной поверхностью. Они хорошо поработали — даже зная, что ловушка была там, я не мог рассмотреть разницу между твёрдой землёй и местом, где была яма.

Будучи в упрямом настроении, я создал плоский щит над местом, где была спрятана ловушка, а потом пошёл по нему, будучи уверенным, что он выдержит мой вас.

— Ты сказал, что тут была ловушка? — неуверенно спросила Пенни.

— Да, но посмотрим, как они отнесутся к тому, что мы у них на глазах перейдём её без проблем. Давай, тут не опасно, — отвернулся я, и пошёл дальше. Пенни поспешно меня нагнала.

— Что ты будешь делать, если мы их найдём?

— Поговорю с ними, посмотрю, смогу ли я их переубедить, — ответил я. Я не потрудился упомянуть, что они уже были лишь в пятидесяти ярдах от нас. Я использовал короткую фразу на лайсианском, чтобы окружить Пенни щитом. Кольчуга защитит её от стрел, но удачное попадание по незащищённой части тела всё же могло её убить.

— Мне кажется, я их слышу, — прошептала она мне.

Её уши теперь, наверное, были лучше моих — я не слышал ничего, хотя и знал, что они были менее чем в двадцати ярдах от нас, по обе стороны от дороги.

— Ага… они… — начал я говорить ей, что они были по обе стороны от нас, но воры не стали ждать, пока я закончу. Стрелы прилетели сразу же с нескольких направлений, без всякого вреда отскакивая от наших щитов. Я и глазом не успел моргнуть, как Пенни обнажила меч. Она была настолько быстрой, что почти срубила одну из стрел в воздухе, но неправильно рассчитала время взмаха.

— Позже тебе надо будет в этом поупражняться, — заметил я, вынимая свой мешочек с камнями. Я запустил в него руку, и вытащил камешек размером с мой большой палец, покатав его между пальцев. — Кто тут у вас за главного? Я хочу предложить вам сделку! — крикнул я в деревья сбоку от дороги. Никто из бандитов пока не показался.

Единственным ответом стал ещё один град стрел.

— Ладно же, — сказал я. — Ти́лен стри́лтос! — подул я на камень у себя на ладони, и тот полетел прочь, будто его метнули из пращи. Камень полетел дугой, следуя невидимой линии, которую я держал у себя в голове, пока не ударил в голову одного из спрятавшихся в деревьях стрелков. Я услышал отвратительный, мокрый, глухой удар, и с помощью своих дополнительных чувств я увидел, как тело стрелка сползло на землю там, где он прятался.

Стрелы продолжали лететь, поэтому я повторил процесс с ещё тремя камнями. В лиственной темноте упало ещё несколько тел.

— Я правда думаю, что нам следует поговорить! Во всём этом нет необходимости! — снова крикнул я. Пенни внимательно наблюдала за мной, не будучи уверенной, что именно происходило. Она, вероятно, не осознавала, насколько эффективны были мои камни.

Вылетело ещё несколько стрел, я приметил их источники, и попытался целиться точно по тем людям, которые их выпустили. Три камня… четыре… пять… Я не мог быть уверен, но мне показалось, что я попал в тех, кто стрелял.

— Я не собираюсь повторять это предложение ещё раз! Сложите оружие, и выходите, чтобы мы могли поговорить!

Я услышал ругательства, когда они начали осознавать, насколько многие из их товарищей уже вышли из строя. Они бросились бежать через густой кустарник.

— Блядь, — сказал я.

— Что происходит? — спросила Пенни. — Они что, бегут от камней?

— Похоже на то. Я не хотел их всех ранить, но я не могу позволить им сбежать. Их может быть и больше, — объяснил я. Бегущие всё ещё были очень близко, с точки зрения моих магических чувств. У них ушла бы одна минута, или две, чтобы уйти за пределы моей дальности, даже если они бежали сломя голову. Я аккуратно послал камни вслед за каждым из них, один за другим, пока наконец они все не перестали двигаться.

— По-моему, я достал всех, — сказал я, кладя оставшиеся камешки обратно в мешочек. — Пойдём посмотрим, как они выглядят — может, сможем узнать, кто их нанял.

— Всенепременно, ваша светлость! — едко ответила она.

— Надо говорить «ваше сиятельство». Я же граф, а не герцог, — ответил я. В моём голосе не было ни нотки юмора. Внутри я ощутил, как моё сердце болезненно сжалось, но я отказывался поддаваться на его уговоры.

Пенни не ответила, но я почувствовал, как она дёрнулась в ответ на мои холодные слова. Мы принялись искать вдоль обочины. Она добралась до первого из засадников раньше меня.

— Вот один, Морт… ох! О боги! — отвернулась она с отвращением на лице.

Как только я подошёл к ней, я понял, почему. Картина была ужасная. Голова этого мужчины выглядела как взорвавшийся арбуз, кровь и мозги были повсюду. Я приложил к камнями больше силы, чем я думал. Мы поискали остальных, но скоро стало очевидно, что везде результат был тем же самым. Каждый из них выглядел так, будто его ударили скотобойным молотком.

В какой-то момент меня проняло, и я начал блевать. Я уже видел смерть, вообще-то лишь год назад, но тут всё было иначе. В прошлый раз я прилагал все усилия просто на то, чтобы выжить, и я отключился сразу же после окончания битвы. Тела убрали прежде, чем я их увидел. Ничто не даёт понять смерть так же эффективно, как вид разбрызганных по земле человеческих мозгов.

Что хуже, я это сделал, сам не будучи ни в какой подлинной опасности. Конечно, я не осознавал, насколько эффективно-летальными были мои камни, но я снимал стрелков спокойно, одного за другим. У них не было шансов. В конце концов мой желудок опустошился, и я осознал, что Пенни сочувственно гладит меня по спине.

— Ты не виноват, — мягко сказала она.

Чёрта с два. Я знал, что именно я сделал, и теперь я как никогда осознал, что именно я сделал год назад. Я тогда убил более сотни человек, почти не задумываясь. Если её видение было правдой, то я снова буду это делать — и, скорее всего, в гораздо большем объёме. Я выпрямился, и сплюнул, чтобы прочистить рот.

— Хорошо, что у меня есть ты.

— Прости, что я не сказала тебе, Морт. Я думала, что ты терял рассудок. Я бы что угодно сделала, чтобы это остановить, — сказала она с лицом, полным заботы.

Мне больше всего хотелось принять её извинения, помириться. Мне как никогда была нужна её любовь, но я был полон ненависти к самому себе из-за содеянного. Было бы так легко её отбросить. Но я также знал, что меня ждала смерть, и что я буду поступать ещё хуже перед тем, как всё закончится. У меня начал зарождаться план… избавиться от уз до того, как мне придёт конец, чтобы спасти её. Я окажу ей медвежью услугу, укрепляя её любовь ко мне, если она останется в живых, а я — нет.

— Я не это имел ввиду, — сказал я, отталкивая её руку. Обиженное выражение её лица было почти непереносимым, поэтому я отвёл взгляд, и пошёл обратно к дороге, оставив её стоять в деревьях. Когда моя спина оказалась повёрнутой к ней, я снова заговорил: — Я имел ввиду: хорошо, что у меня есть ты, чтобы прикончить меня… если я превращусь в чудовище, — пояснил я свои слова. Я направился обратно в наш лагерь, не глядя, следует ли она за мной. В тот момент я не мог позволить себе снова открыть рот.