Она резко вдохнула, и я провел пальцами по ее волосам, шепча ей на ухо:

— Каждый раз, когда мы расходимся в разные стороны, у меня ломка, потому что мне невыносимо проводить вдали от тебя даже секунду. Так что, если я буду абсолютно честен в том, о чем ты меня просишь — я не могу.

В воздухе повисло тяжелое молчание и прежде, чем она открыла рот, чтобы нарушить его, я точно знал, что она собирается сказать.

— Я была бы счастлива, если бы ты сделал это для меня — если бы ты хотя бы попытался. Идея не выходит у меня из головы уже некоторое время, и я действительно хочу, чтобы мы это сделали.

— Клэр… — Я покачал головой и вздохнул, желая найти мудака, который забил ей голову этой чепухой. — Если я пойду на это, если полностью соглашусь на эту абсолютно нелепую идею, хочу, чтобы ты знала, я не сдамся, пока мы не поженимся.

— Ну, учитывая…

— Сколько бы ты ни умоляла, — а ты будешь умолять, потому что я знаю тебя лучше, чем ты сама, — я не буду заниматься с тобой сексом, пока мы не скажем: «Согласен».

— Огромное тебе спасибо. — Она улыбнулась и поцеловала меня, а я с трудом удержался, чтобы не притянуть ее к себе.

— Поскольку нам предстоит довольно скучный день. — Взял с ночного столика серебряную коробочку и протянул ей. — Вчера у тебя не было возможности открыть свой подарок на годовщину.

— Ты остальные тоже не получил. — Она указала на странную белую повязку на левой ноге. — Сорви это.

Подняв бровь, я медленно снял два слоя марли и пластырь. Под ним ничего не было, ничего, но… я остановился.

— Мне удалили татуировку с датой свободы. Я уже несколько месяцев по кусочку убирала ее, — прошептала она. — Не хочу, чтобы мое прошлое стало частью нашего будущего.

Посмотрев на ее босую ногу, провел пальцами по тому месту, где раньше виднелась дата ее развода. Потом молча посмотрел ей в глаза, надеясь, что она просто поймет, как много это для меня значит.

Я притянул ее ближе.

— Открой коробку.

Улыбнувшись, она осторожно потянула за серебряную ленту, намеренно оттягивая время. Затем, сняв крышку, прочитала вслух написанную от руки записку: «Я полюбил тебя с первого взгляда, полюбил с первой встречи и буду любить тебя всю оставшуюся жизнь. Джонатан.»

Она провела пальцем по этим словам несколько раз и ахнула, вытаскивая сверкающее серебряное ожерелье из коробки.

Я долго и упорно раздумывал над тем, что подарить ей на нашу первую годовщину с тех пор, как мы так далеко продвинулись: она больше не переживала о нашей разнице в возрасте и свыклась с тем фактом, что другие люди знают, она моя. На самом деле, такой счастливой я ее еще не видел, и она говорила о нашем «навсегда» даже больше меня.

— Сколько ты заплатил за это? — прошептала она.

— Это не имеет значения. Ты более чем достойна этого. — Я взял из ее рук ожерелье — сверкающую бриллиантовую нить с подвеской в виде знака бесконечности и выгравированным в петлях словом «Люблю». — На следующей неделе я добавлю такую же подвеску к другому твоему ожерелью. Хочу добавлять к нему каждый год новую.

Она улыбнулась и покачала головой.

— В тот день я тебе не ответила взаимностью, Джонатан. Почему это наша годовщина, если я так и не сказала тебе этого в ответ?

— О чем ты говоришь?

— В прошлом году, когда мы были вместе в джакузи и ты впервые сказал, что любишь меня, я не ответила тебе, что тоже люблю тебя. Сказала лишь несколько месяцев спустя, на той конференции.

Вздохнув, я притянул ее еще ближе.

— Ты сказала это во сне той ночью. И не раз. Ты постоянно повторяешь это во сне.

Она покраснела.

— Куда подруги везут тебя на девичник? И есть ли причина, по которой я не получил приглашение?

— Потому что ты не приглашен. — Она рассмеялась. — Они не сказали мне, куда именно, но я почти уверена, что мы едем в Вегас. Хелен все время толкует о том, как ей везет. А ты где будешь?

— В Вегасе.

— Это не значит, что мы там встретимся.

— Я почти уверен, что значит. — Я улыбнулся. — Как долго тебя не будет?

— Неделю. Я встречаюсь с ними сегодня вечером в аэропорту.

— Вы летите на коммерческом самолете? С другими пассажирами, которых не знаете?

Она кивнула.

— Интересно. — Я толкнул ее на кровать. — Ну, поскольку мы больше не можем заниматься сексом, есть одна вещь, которую я должен сделать с тобой, прежде чем ты уедешь…