— Откуда вы черпаете идеи? — Этот вопрос стал самым популярным.

Его предупреждали и об этом.

Но, в общем и целом, к нему проявляли вежливый и обычный интерес, а его передвижениями интересовались достаточно бегло.

Что очень даже хорошо.

Благодаря этому у него было время и возможность для изучения земли — в прямом и переносном смысле.

Он даже не удивился, что сотовая связь и интернет работают лишь время от времени. Ведь местность вокруг Бэрон-Холлоу сложная и удаленная, не зря получившая репутацию отличного места для беглецов, скрывающихся от полиции и федеральных агентов.

Во время сухого закона и даже ранее, в течение гражданской войны, здесь происходило многое, и негативные отклики тех преступления пробуждались даже сейчас.

Густые леса, окружающие городок, поглотили нескольких беглецов, так никогда и не отдав их, что немного иронично, учитывая их федеральную принадлежность. Но оставался шанс, что кто-то из этих людей до сих пор прятался где-то в горах, а может, вышел в городок и успешно держался вдали от решетки.

Может, кто-то сделал неверный шаг впопыхах и упал с обрыва на узкую горную тропу, а тело уничтожилось непогодой, хищниками и падальщиками. Да и будь оно обнаружено, идентифицировать останки уже будет невозможно.

Как и это.

Наварро стоял в маленьком овраге, смотря на человеческие останки, разбросанные на достаточно ровной поверхности каменного пласта, который образовывал высокую скалу. Нахмурившись, он внимательно изучал разбросанные кости, на некоторых остались сухожилия и нити мышц. А вокруг стоял запах, который он узнал. Впитавшаяся в землю и разлагающаяся плоть.

Смерть.

От нее осталось немного. Совсем немного. Он даже не видел череп, всего несколько прядей светлых волос, прилипших к коже головы с одной стороны и спутанных среди ветвей кустарника. Он подумал, что какое-то животное схватило голову и тащило, оставив позади только часть кожи и несколько волос, зацепившихся за ветки. Он оттолкнул изображение, надеясь, что это была лишь фантазия, а не вспышка реальных событий. Но что-то в этой картине его беспокоило, и когда он опустился на колено, чтобы посмотреть ближе, понял, в чем дело.

Ее позвоночник у основания шеи был разрублен, и порез был настолько чистым, что не мог быть получен естественным путем. Ничто не отрывало ее голову от тела. Кто-то отрезал ей голову. И пусть у него не было способа узнать точно, бежала ли она и упала, разбившись насмерть, но инстинкты говорили, что именно это и случилось. А это значило, что кто-то — какой-то извращенец или убийца — нашел останки позже и, отрезав голову, забрал ее с собой.

Он ставил на убийцу. Вопрос в том, оставил ли убийца останки, потому что так он избавлялся от жертв, позволяя природе, хищникам и непогоде подчищать за ним? Или же он оставил ее здесь как наказание за попытку побега?

Или совершенно по другой причине?

Наварро поднялся на ноги и продолжил смотреть на останки жертвы. Он никогда не привыкнет к этому. Не важно, как часто он смотрел на различные вариации этой знакомой сцены, он никогда не привыкнет. Что, вероятно, не плохо.

Привычка к насильственной смерти послужит хорошим знаком тому, что пришло время остановиться.

Но пока все это оставалось его работой или ее частью. Поэтому он внимательно смотрел, мысленно делая замечания. Не нужен был эксперт, чтобы определить, что останки пролежали здесь как минимум неделю, а скорее всего несколько месяцев.

Нет, не так долго. Человеческие останки разложились или были бы поглощены очень быстро, учитывая летнюю жару и дожди за последние две недели, нельзя не учитывать и голод животных после суровой зимы.

Если он смотрел на жертву вероятного убийцы, а одна очень выдающаяся ошибка говорила именно об убийце, тогда она умерла недавно.

Наварро вытащил телефон, понадеявшись на высоту и вероятную близость вышки, которую он заметил ранее в этих горах, но все равно был удивлен, увидев работающую сеть. Он нажал на кнопку быстрого набора.

— Ты разве не отмечался только что? — спросила вместо приветствия Мэгги.

— Утром. Сейчас я в горах на севере городка. И я кое-что нашел. Кое-кого.

— Отправь мне фотографию, — немедленно ответила она.

Наварро нашел лучший ракурс и снял фото, отправив его в Убежище.

— Мало что можно рассмотреть, — сказал он Мэгги. — Думаю, животные быстро добрались до нее. Вероятно, их приманила кровь. Падение со скалы, которая возвышается надо мной как минимум на семьдесят пять футов, а под листьями по большей части гранит. Она ударилась сильно.

— Думаешь, удар убил ее?

— Думаю, кто-то мог сбросить тело со скалы, но сюда достаточно сложно добраться, поэтому стоило ли так напрягаться? Если он планировал оставить ее для животных, то это сработало: я преодолел дюжину оврагов, отойдя от главных троп. Один толчок, и она покатилась бы с каменистого склона, в подлесок, и исчезла. Животные добрались бы до нее куда быстрей, нежели запах разложения привлек бы чье-нибудь внимание. Нет, я думаю, она бежала, пытаясь скрыться, может, ночью, и упала.

— Есть ли шанс, что это случайность — поставила не туда ногу?

— Посмотри на фото внимательно.

Мэгги помолчала и ответила:

— А. Никакого снаряжения или одежды.

— Да. Я сомневаюсь, что обнаженная женщина бежала по этим лесам добровольно. Даже подросток не будет настолько глуп.

— Я не вижу череп.

— И я. А на позвоночнике чистый порез. Думаю, он нашел ее здесь и отделил голову. Может, чтобы затруднить идентификацию по зубным слепкам: если только ее ДНК не числится в национальных базах, установить личность будет невероятно сложно.

— Имеешь в виду военных, медиков, правительственных служащих, правоохранительные органы, преступников и пропавших без вести?

— Да. А обычные туристы обычно не входят ни в одну из групп.

— Была ли информация о пропавших местных?

— Нет. Но место заполнено туристами, полагаю, она была из их числа или просто проезжала мимо. В городе, на тропах или верхом на лошадях практически каждый не местный. Я говорил с парой приезжих около часа назад, а они даже не приближались к городу и не планируют этого делать. Они просто ходят по Голубому Хребту. — Он замолчал, а затем добавил: — Здесь очень легко затеряться, а местные СМИ или органы даже не будут подозревать об этом.

— Это не облегчит тебе работу, — проговорила Мэгги. — Я должна знать еще о чем-нибудь?

— Да, — сказал Наварро. — Я ощутил это еще в городе, но здесь в горах… В этих горах очень плохие вибрации. Все место просто воняет смертью.

А Наварро как никто другой знал это. Потому что когда он выходил на охоту, охотился он на мертвых.

Она старалась привлечь его внимание, но безрезультатно. Вначале это сбивало с толку, потому что она поняла, кто он, и знала, что он может ощущать то, чего не могут остальные. Он ушел с тропы и направился прямо к ее останкам.

Она старалась не смотреть на свои останки, свое земное тело, потому что не была к этому готова. Может, никогда не будет.

С другой стороны, может быть, «никогда» было бесполезным понятием там, где она существовала. В промежутках между своими попытками пробиться в мир, где она недавно обитала.

Почему ты меня не видишь? Не чувствуешь?

Казалось, он не замечает ничего сверх того, о чем говорили обычные пять чувств. Может, он и не мог видеть или чувствовать ее. Может, ее попытки были тщетны. А может, все куда проще.

Возможно, борьба за выживание истощила ее дух до такой степени, что она не могла собрать достаточно энергии, чтобы он смог ее увидеть.

Каким-то образом она знала, что энергия является главным фактором, но не понимала сути. Она чувствовала, что нуждается в ней, ей необходимо сфокусироваться, чтобы пробиться к живым.

Она разочарованно смотрела, как он рассматривает останки, его лицо практически не выражало эмоций. Она знала, пусть и не понимала, откуда, что он ищет убийцу, ее убийцу. А охотники на монстров обычно сделаны из крепкого теста. Но будет ли ей тяжелей достучаться до него, если не брать в расчет его способности? Ее энергия была сильна. По крайней мере, пока. Ее эмоции — сожаление, злость и горечь из-за короткой жизни — были сильны, но концентрации не было. Она беспокоилась за тех, кто столкнется с тем же, что и она. И если он не смог почувствовать все это, как он сможет ощутить ее? Как она сможет предупредить его об опасности?

Как она сможет предупредить хоть кого-то?

Она помедлила, затем сконцентрировалась, посмотрела в его лицо, желая, чтобы он поднял взгляд и посмотрел на нее. Желая, чтобы он увидел ее. Но вместо этого она поняла, что он становится все бледней и бледней. Она ощутила тянущее чувство, говорящее о том, что она пробыла здесь слишком долго.

Она инстинктивно сопротивлялась, потому что могла сделать так много, прежде чем уйти.

Когда он и лес вокруг становились все более далекими и расплывчатыми, а затем и вовсе превратились в холодные, серые сумерки, она в отчаянии задалась вопросом, смогла ли сделать хоть что-то, чтобы остановить монстра. Ведь никто не подозревал, как близко он находится.