Фрейя изумленно уставилась в бокал.

— А вкусно.

— Я знаю. — «Не отвлекаться». — Ты понимаешь, что рядом со мной тебе не надо ни от чего обороняться? Я не желаю навредить тебе.

— А кто сказал, что я вас боюсь?

— Твое поведение.

Да ты не сможешь обидеть меня, даже если попробуешь… Фрейя изогнула дугой гладкую бровь цвета меда, словно и не швыряла в него этой мыслью.

— И какие же в таком случае ваши намерения?

— Ты меня интригуешь, — признался Рюрик, наблюдая, как она слизывает с губ капли вина. Боги, как же он ее хотел. — А подобного не случалось очень, очень давно. Возможно, со мной такое впервые.

— И что, в городах верят столь льстивым речам?

Рюрик улыбнулся и обернул выпад против нее:

— Ты не любишь комплименты. Как странно. Считаешь, что недостойна подобных слов?

— Я всего достойна, — огрызнулась Фрейя.

— Тогда хотя бы признай, что в тебе есть загадка? И в моих глазах ты полна тайн?

Ее рот приоткрылся… но она промолчала. А затем плотно сжала губы.

— Я знаю, чего вы хотите, когда смотрите на меня вот так.

— Ну-ка, ну-ка?

— Я не из тех женщин, — надменно ответила Фрейя. — Вы ничего не добьетесь пустыми комплиментами и вульгарными желаниями, совместный ужин — и только.

— Так-так, и что же за мои предполагаемые желания?

Фрейя зыркнула на него.

— Вы хотите плотских отношений.

Рюрик наклонился ближе, следя, чтобы предательский жар желания не вырвался наружу. Нельзя пугать ее. Еще рано.

— Я намерен овладеть тобой во всех возможных смыслах, Фрейя. Я намерен узнать все твои секреты, вплоть до самых крохотных, чтобы познать тебя… со всех сторон. Это игра обольщения, я не причиню тебе боль и не буду принимать за тебя решения. Буду лишь ухаживать за тобой. Но я надеюсь, что тебе понравятся мои намерения. Очень понравятся.

На ее быстром вдохе он откинулся назад.

— И я не стыжусь признаться, что буду преследовать тебя. Честное предупреждение, о честная дева. Ты станешь моей.

Фрейя поднесла ко рту бокал с вином.

— Честное предупреждение, прекрасный незнакомец… Ты зря тратишь силы.

Как же она была восхитительна. По крайней мере, услышав заявленные намерения, Фрейя расслабилась, будто столь сосредоточилась на протесте, что мысль о его возможной победе не представлялась ей реальной.

— Я люблю хорошую погоню, Фрейя.

— Тогда надеюсь, что долгая и бесплодная также принесет тебе удовольствие. Особенно, если окончательное решение о том, спать нам вместе или нет, за мной.

— Разве тебе не любопытно?

Рюрик наклонился и внезапно погладил ее руку.

Пронеслась вспышка близости, и Фрейя вскинула глаза.

— Нет, — ответила она, отбирая руку, но все же чуть заколебалась.

— Знаешь, что в тебе самое завораживающее?

На ее лице промелькнули гордость и презрение, но она постаралась овладеть собой.

— Мои губы? Волосы? Мои глаза?

Пляшущее пламя камина заливало ее щеки и кожу золотом, Рюрику казалось, что перед ним создание из самого огня.

— Твой дикий нрав, — прошептал Рюрик. — И смелость, сквозящая в каждом взгляде. Она твердит, что я не получу тебя, что ты не уступишь… пусть даже тело твое выдает правду.

Ее щеки вспыхнули.

— Ты меня не получишь.

— Ты хочешь, чтобы я взял тебя, — промурлыкал Рюрик. — Не лги мне.

— Твои комплименты пусты, а более того пусты твои заявления.

Фрейя поднялась и посмотрела на пустой графин.

— Желаешь еще?

Рюрик взглянул сквозь опущенные ресницы.

— Беги, Фрейя. — Он угрожающе усмехнулся. — И да, я выпью еще вина.

— Тогда я принесу.

Пробираясь между столами, Фрейя направилась к бару. Ее спину сверлили взгляды. Не все были подозрительными или недоверчивыми. Сама линия ее плеч говорила о неприкосновенности и добавляла очарования. Рюрик был не единственным, подпавшим под обаяние, но Фрейя ничего не замечала, закостенев в недоверии и подозрительности. Рюрик нахмурился, опустил ресницы и откинулся на спинку стула, осматривая помещение. Он мог уничтожить одним ударом всю комнату и всех мужчин в ней. Мужчин, желающих его женщину.

Опасная жажда, усугубленная их убеждениями, ведь были способы заставить такую женщину утолить страсть, и это составляло проклятие его натуры дреки. Женщин нельзя принуждать. Но достаточно одного шепота нужному человечку, и ее могут обвинить в том, за что она не несет ответа… От этой мерзкой мысли снаружи грянул гром с ясного неба. Рюрик увидел, как все обратили взоры к окну, и улыбнулся: скорее оскалился, нежели проявил веселье.

Он защитит ее. Неважно, думает она, надо ей это или нет.

Рюрик почувствовал странное напряжение и обернулся ко входу.

Дверь открылась, впуская человека, ввалившегося сквозь освещенный проем. Острый запах смолы, меха и моря заполнил ноздри Рюрика, когда внутрь шагнул охотник за драконами, придерживая на плечах волчью шкуру, и оглядел комнату. Спутанные светлые волосы падали на ледяные сине-серые глаза. Их взгляды встретились.

Рюрик чуть склонил голову. Опасный человек, которого нельзя недооценивать, ведь там, на пристани, он говорил правду об убийстве трех драконов. Его младшие кузены не могли сравниться с настоящим дреки, но все же были чудовищными тварями. Отличный подвиг для одного человека.

— Не возражаете против компании? — спросил Хокон. Фрейя как раз вернулась с вином.

Рюрик пнул ногой соседний стул: приглашающий жест и тут же намек на хищный оскал.

— Прошу.

Последнее, что могло прийти ему на ум — бояться жалкого человечишки.

Может, это будет весело.

Стаскивая перчатки, мускулистый охотник сел и поблагодарил Фрейю, что принесла с прилавка еще один бокал.

— Как успехи по восстановлению орудия? — поинтересовался Рюрик с легкой насмешкой.

— Плохо. Идет прилив, и докеры, кажется, считают, что в такое время пытаться поднять баллисту может только чокнутый.

— Какая жалость.

Хокон пожал плечами, его ледяные голубые глаза смотрели настороженно.

— Небольшая заминка. Я — терпеливый человек.

Как и он.

— Признак истинного охотника.

Фрейя присела за стол, и губы Хокона исказила опасная усмешка.

— Что ты, школяр, знаешь об этом?

— Я много чего знаю, — возразил Рюрик. — Вина?

Хокон кивнул, Рюрик взял графин и налил, опередив Фрейю. Он не желал видеть, как она обслуживает другого мужчину. Фрейя принадлежала ему.

— Мистресс Хельгасдоттир, — вежливо склонил голову Хокон.

— Вижу, вы расспрашивали обо мне, — ответила Фрейя.

Достаточно, чтобы выведать ее имя и, вне всякого сомнения, куда больше. Местные много чего знали о необычной девушке и явно щедро поделились знаниями. Рык зародился в горле Рюрика. Что мог узнать он, могли и другие.

— Какой мужчина не стал бы расспрашивать о столь поразительной девушке? — вопросил Хокон.

На этот раз ее щеки не порозовели от комплимента. Фрейя осталась холодной и настороженной.

— Не только вы можете выспрашивать о других. Вы прибыли охотиться на дреки, — ответила она, отпивая вино. — Убить его.

— Я не лгу о своих намерениях, — кивнул Хокон. — Моих ушей достигли слухи об этом чудовище, и я решил попытать счастья.

— Слухи о чудовище? Или слухи о награде? — уточнила Фрейя.

— Значительная сумма. — Хокон откинулся на спинку стула. — Но нет, в первую очередь меня интересует тварь. Мне сказали, вы прибыли из деревни, что у его логова. Вы кое-что знаете о нем.

Фрейя сжала губы.

— Кое-что. Он украл моего барана, так что мне пришлось войти в его логово, чтобы спасти животное.

Глаза Хокона вспыхнули.

— Уверяю вас, мой поход не увенчался успехом, — закончила она.

— Все здесь знают могучее создание, — пробормотал Рюрик. — Стоит предупредить: он не те мелкие драконы, что попадались тебе раньше. Это — могучий дреки.

— А между драконами и дреки есть разница? — перебила Фрейя. — Я думала, «дракон» — просто еще одно название, что используют в другой стране.

— Нет. Они родственники, но сильно отличаются. Много-много лет назад дреки родились на этой земле. Духи земли, воздуха и огня, соединенные богиней в единое создание с мощью всех трех стихий.

— Какой богиней?

Теперь он привлек ее внимание.

— Не одной из ваших, — тихо проговорил Рюрик. — Та, кого почитают дреки, была рождена много, много эонов назад, задолго до того, как ваши боги стали хотя бы мыслью. Одни зовут ее Создательницей, другие — Хаосом, но ее истинное имя — Тиамат или Талатте. Могучий дух ее овладел солеными водами, и среди детей ее многие были названы богами. Когда эти боги восстали против ее мужа, Апсу, и умертвили его, Тиамат создала чудовищ, в жилах которых вместо крови тек яд, чтобы сразиться с нечестивцами. Потомков этих существ мы зовем драконами. Меньшие из них породили водяных змей, тупых животных, что мы зовем левиафанами, а также всяческих гадов. Но дреки… они иные. Они верят, что великая богиня использовала всю свою мощь, дабы превратиться в гигантскую морскую змею и сразиться с убийцами мужа, но ее победил бог бурь Мардук. Он раскидал ее тело по всему миру, однако душа Тиамат уцелела, потеряв форму, но не силу. Море и соленые воды подвели ее, и когда северный ветер перенес ее душу через весь мир, та нашла спасение в теплой, темной земле, где теплился огонь.

Теперь оба собеседника не отрывали от него глаз. Рюрик продолжил.

— Долго кипела ее душа в сердце вулкана Геклы, и дух Тиамат напитывался энергией стихии огня. Снова искала богиня путь возвращения к жизни, но создать тело из плоти было выше ее возможностей. Последней надеждой Тиамат было породить еще детей, вызванных к жизни из земли, напоенных силой огня и правящих воздухом. Собрав все оставшиеся силы в последнем акте Творения, богиня вызвала извержение вулкана, и с каждой огненной струей Тиамат создавала новых детей. Богиня разорвала свою душу на части, и сила наполнила каждого духа мощью. Это и были дреки, несущие в себе частицу богини. Могущественные духи, что правили стихиями и могли приручить само небо. Те, кто унаследовал способность богини менять телесную форму. Вирмы, левиафаны и гады были постепенно истреблены людьми. Последние из них погибли столетия назад в Персидском заливе. Но драконы остались. Говорят, они ютятся поближе к вулканам, желая украсть дар огня, что ускользает от них. — Рюрик склонился к Хокону. — С этими существами ты сталкивался. Свирепые твари с ядовитой кровью, но без огненного дыхания и не владеющие стихиями. Ревнивые создания, что жаждут большего.