Это все было ненастоящим, абсолютно точно. Это не могло быть правдой. Возможно, она наткнулась на какой-то музей замороженных восковых фигур, предназначенный для таких людей, как Вейл, которые жадно читают фантастику и фэнтези и смотрят любой фильм или телешоу, в котором есть что-то волшебное, футуристическое или антиутопическое.

Какова бы ни была причина, она была права: цивилизация... и спасение!.. рядом. И Нужно вручить золотую медаль компании, ответственной за этот шедевр. Никогда еще Вейл не встречал таких реалистичных скульптур... и таких тел! Каждый парень мог сняться в порно. Не то чтобы она когда-нибудь его смотрела.

Когда сюда приедут туристы, они определенно получат свои заслуженные деньги. "Приходите, приходите все, посмотреть на ледяных варваров и их наложниц". Однако если быть честным, женщины казались такими же порочными, как и мужчины.

Когда Вейл углубилась в пещеру, казалось, что за ней следят разные пары глаз. Так жутко. Сразу за колоннами она заметила что-то похожее на посох, изображенный на вырезанной картине. Такой держал человек с рогами.

В отличие от всего остального, жезл не был покрыт льдом. Он стоял сам по себе, никаких признаков человека с рогами.

Заинтригованная, она протянула руку...

Сильный порыв ветра отбросил ее назад, и она врезалась в колонну. Электрические импульсы пронеслись по ее коже, звезды замерцали перед глазами, и воздух вышел из легких.

Раздался треск. В нескольких колоннах появились трещины.

Фрик! Лучше бы это была не ситуация "ты ломаешь - ты платишь".

Ладно, забываем о посохе. Она выпрямилась на нетвердых ногах и снова обратила свое внимание на солдат. Да, это определенно солдаты. Они стояли в разных боевых позах, сжимая в руках оружие, и на их лицах застыли разные выражения абсолютной, крайней ярости.

Ее взгляд скользнул мимо черноволосого мужчины, но тут же вернулся. Он излучал достаточно силы, чтобы уничтожить... кого-нибудь. И он выглядел великолепно до умопомрачения. Настолько прекрасно, что у Вейл перехватило дыхание и намокли трусики.

При одном взгляде на него у нее началась овуляция.

Он был сексуальным, грубым и неукротимым, первобытным и диким, его мужественность была осязаемой лаской на ее коже.

Никто, настоящий или вымышленный, не мог выглядеть сексуальнее. Даже Леголас, эталон, по которому она измеряла каждого мужчину.

Эта статуя излучала зловещую энергию безжалостного завоевателя, испуская одновременно ледяной холод и кипящий жар. Его жесткое выражение лица обещало как сокрушительные оргазмы, так и мучительную смерть. Глаза воина сияли, как самые редчайшие сапфиры; они были обрамлены длинными, изогнутыми ресницами, напоминающими черный бархат, каким-то образом одновременно красивыми и первобытными.

Так много противоречий. Так интригующе.

Скулы, казалось, были высечены из гранита, а его губы... святой боже. Его пухлые алые губы созданы для поцелуев. Чётко очерченный мужественный подбородок покрывала темная щетина.

Ее взгляд вернулся к его губам, притягательным, как магнит, и Вейл пальцами очертила их, оставляя закрученный узор на льду... не просто какой-то узор.

Тьфу. Она нарисовала сердце.

- Я считаю, что каждая жизнь - это книга в процессе написания, и моя история стала намного интереснее, - сказала она ему.

Он был без рубашки, демонстрируя черные кольца татуировок вокруг шеи и запястий. На одном из его мускулистых плеч красовалось древо жизни, заключенное в круг. Собственно, все замерзшие мужчины и женщины носили татуировку древа жизни где-то на своих великолепных телах.

Ее внимание вернулось к сексуальному богу. Или военачальнику. В руках он держал два кинжала с медными рукоятками. Штаны из черной кожи прикрывали его нижнюю половину, а серебряная пряжка ремня покоилась на поясе... современное изобретение, хотя все вокруг кричало о древности воина.

- Жаль, что ты не голый.

Он ...

Вейл вздрогнула. Поворот сюжета. Он только что моргнул.

Ни в коем разе. Просто... не может быть. Хотя какая-то часть ее всегда верила, что древние мифы были основаны на реальных событиях, инопланетяне и призраки ходили среди людей, и магия действительно существовала, но ей было трудно принять то, что она видела. То, что, как ей показалось, она видела.

Она не была сумасшедшей, ну большую часть времени; просто не нашла никаких доказательств, подтверждающих ее подозрения. Поэтому он не мог моргнуть. И эти синие океанские волны не могли смотреть на нее с вызовом, побуждая подойти ближе.

Он не осознавал ее присутствия. Он ничего не понимал. Потому что не был живым.

Не мог бы живим.

Или мог?