Глава 1. Тин

Тин рассеянно ковырял засохшую кровь на своих перчатках с железным покрытием. День превратился в ночь, а никаких следов его цели не было. Пусть только эта мерзкая плутовка попадется ему на глаза, если он захочет убить домовую, которая его наняла. Она все еще была должна Тину половину его денег, подлежащих выплате только после того, как голова гнома будет доставлена. В любом случае, гном был не лучше мертвого, хотя бы потому, что Тин так долго сидел на этом чертовом дереве, но он был профессионалом.

А профессионалам платили.

С преувеличенным вздохом раздражения Тин вытащил свой железный топор из того места, где он был воткнут в дерево возле его головы. Необычное оружие для фейри, но он давно уже свыкся с болью от железа. У него не было выбора, в самом деле — либо так, либо сойти с ума. Стать почти таким же безумным, каким делал его этот гном. Неудивительно, что кто-то хотел убить этого шахтера.

Светлокожая миниатюрная лесная фея приземлилась на ветку чуть выше него, вся с веретеновыми конечностями и взлохмаченными волосами. Она, казалось, не замечала присутствия Тина, когда срывала нежные белые листья с зеленой листвы и складывала их в небольшую корзину, висевшую на руке. Ее крылья дрожали, осыпаясь дождиком из золотистой пыльцы.

Тин отдернулся прочь от мерцающего порошка, прежде чем тот попал на его длинные серебряные волосы, и в ослепительно быстром движении схватил фею. Крошечное существо завизжало в сжатом кулаке, затем замолчало, в то время как он сжимал ладонь до тех пор, пока не хрустнули косточки.

— Мерзкое создание, — выплюнул он, хотя феи не были особо надоедливыми, и раскрыл пальцы. Его перчатку покрывали частички феи. Он отчищал ее, как мог, вытирая остатки о штаны.

Внутренности феи не единственная реликвия убийства, украшавшая его одежду. Чешуйки Келпи были искусно пришиты к темной одежде для дополнительной защиты, а маленькие кольца, удерживающие правую часть волос на спине, были вырезаны из их почерневших костей.

Вдали раздался тихий свист на веселую и беззаботную мелодию. Тин крепче сжал свой топор и легко спрыгнул с дерева, бесшумно приземлившись в траве. Он обошел широкий ствол и посмотрел в сторону, откуда доносился легкомысленный напев.

Гном, которого он так ждал, взошел на вершину холма с привязанным к спине массивным рюкзаком. За его плечом в лунном свете виднелась кирка с надежно спрятанной рукоятью. Его руки были пусты. Это хорошо. Тина раздражало, когда они сопротивлялись.

Тин затаил дыхание и смотрел, как сокращается расстояние между ними. У гнома была узловатая борода, крысиные, спутанные черные волосы и луковичный нос, покрытый темным порошком из минеральных шахт. Вдруг Тин пожалел, что не взял с собой мешок, чтобы унести в нём голову жертвы. Минеральный порошок было еще труднее смыть с чешуек Келпи, чем пыльцу феи. Увы…

Гном все еще насвистывал свою веселую мелодию, когда Тин выскочил из своего укрытия, размахивая топором. Его метка взлетела, тяжелый рюкзак потянул его вниз, и он громоздко упал наземь.

— Стой! Я…

Глаза гнома расширились, и он порывисто вздохнул, когда лунный свет осветил лицо Тина. Отметка позора — или, как думал Тин, его знак Почета — был известен во всех уголках страны Оз. Волшебник сжалился над ним после того, как сердце Тина вновь обратилось в камень. Вместо того, чтобы быть приговоренным к смерти за убийство одиннадцати лордов фейри, его заклеймили. Скованный и связанный, он не мог сбежать, пока жидкое железо медленно капало ему на лицо. Каждая капля попадала на край его скулы и оставляла дорожку ожога на коже. К тому времени, когда это закончилось, и железо остыло, у Тина остался узор из диких извилистых серебряных линий, покрывающих почти половину правой щеки.

— Сжалься, — умолял гном.

Тин злобно усмехнулся. Волшебнику следовало бы убить его тогда.

— В этом мире нет пощады.

— Почему? — хрипло спросил гном. — Я ничего не сделал!

— Каждый когда-либо что-то делал.

Тин взмахнул топором, отрубая голову жертве, прежде чем та успела закричать. Он нагнулся и сжал в кулаке грязные волосы. Ярко-красная кровь хлынула из шеи, когда он поднял доказательство своей работы. Пока Тин медленно шел к дому домовой, чтобы забрать остаток своего гонорара, оставляя за собой красный след, он насвистывал концовку песни гнома.

Свет огня и музыка достигли пещеры домовой из соседней деревни. Когда Тин подошел, то обнаружил пожилую женщину на вершине камня у входа в пещеру, раскачивающуюся под песню, пока она поджидала его. Тонкие пряди белых волос парили вокруг ее седеющей головы. Ногти на ногах были скручены под ступнями. На оливковой коже виднелись старческие пятна, так же как красные полосы украшали платье свободного фасона.

— Ты поздно, — огрызнулась она.

— А тебе какое дело? Он мертв.

Тин швырнул окровавленную голову в домовую, чуть не сбив дородную фейри с камня. Эта работа была слишком легкой для его навыков и уровня заработной платы, чтобы он мог стерпеть ехидные замечания.

— Я наняла тебя, чтобы ты убил его до захода солнца.

Тин размял шею. Было бы выгоднее убить домовую и забрать все ценное, что у нее есть. Она была древней и едва доставала ему до колен — это было бы легко, — но если он начнет убивать своих клиентов, никто не станет его нанимать. И так уже стало достаточно сложно найти работу за пределами Изумрудного города. Сельские жители не особо занимались интригами, как это делалось в столице, но компенсировали это своей жестокостью. Если бы этот фейри не разбирался бы с их проблемами, то никто бы не стал.

Домовая, должно быть, почувствовала ход мыслей Тина, потому что она сделала вид, будто проверяет подлинность головы.

— Хорошо. Работа закончена.

Она потянулась к передней части платья за небольшим мешочком. И притворилась, что взвешивает его в руках, прежде чем бросить к его ногам.

— Это относится и к нашим делам, наёмный убийца.

Он поймал мешочек носком ботинка как раз перед тем, как тот приземлился в грязь. Ему потребовалась каждая унция скудного самоконтроля, чтобы не ринуться к ее горлу. Тин открыл мешочек, чтобы удостовериться, что он полон бриллиантов, а не гальками, хотя и был уверен, что домовая не настолько глупа, чтобы его обмануть. Последний, кто пытался это сделать, в итоге оказался пронзенным насквозь.

Удовлетворенный, фейри повернулся на каблуках и пошел в сторону города, чтобы выпить заслуженный напиток. Если Тин сможет найти комнату на ночь и кого-нибудь, кто купил бы у него драгоценные камни, прежде чем он переедет в следующий город, тем было бы лучше.

Когда он приблизился к краю поляны, сквозь деревья мелькали фейрийские образы. Их тела были затянуты кружащейся яркой тканью цвета драгоценных камней. Свет костра ласкал открытые участки кожи, бледные, темные, у кого-то покрыты чешуей, а у других — перьями. Ленты, привязанные к столбам, поднимались и опускались в такт их безупречным движениям.

Похоже, что ночной ритуал в этой части страны Оз состоял в приветствия рассвета танцем, что означало, что они будут заняты этим всю ночь. Он ещё никогда не приезжал именно в этот город и не был уверен, какой может быть их реакция по отношению к нему. Жители либо пытались его убить, либо прятались внутри и запирали двери. Чаще всего встречалась смесь и того, и другого. Какой бы ни была реакция на его железные шрамы, Тина это не особо волновало, если только это не создавало для него дополнительных хлопот.

Тин, не желая того, коснулся колец в волосах. Он отказывался прятать лицо, даже если бы это облегчало ему задачу, поэтому фейри опустил руку и пошёл прямо в город и через вечеринку. Танцоры отшатывались, заметив его. Копыта переставали топать, крылья замирали, а вскоре и вся музыка стихла.

Тин преувеличенно поклонился и затаил дыхание. Когда никто не закричал и не напал, Тин увернулся от декоративных плавающих шаров света, направившись в таверну. Лучше было поторопиться, пока они не решили, как отреагировать. Над дверью криво висела вывеска «Пика с перцем», написанная на эльфийском языке. Он приготовился к тому, чтобы владелец даст ему пинка, как только он войдет внутрь, но ему действительно не помешало бы провести ночь в настоящей постели. Сразу после выпивки.

Внутри таверна была совершенно пуста, если не считать женщины, протирающей стойку бара. Два ребристых рога окружали ее голову по бокам, темные волосы были уложены в подходящем к ним стиле.

— Добро… — ее слова оборвались, когда она встретилась с ним взглядом, сразу узнав его.

Тин сделал все возможное, чтобы подарить ей ободряющую улыбку, но железо наполовину исказило ее.

— У вас есть комнаты?

Девушка осторожно отодвинулась назад.

— Мы… закрыты… на время…

Он не стал упоминать, что она начала приветствовать его до того, как подняла глаза. Вместо этого он вытащил один из больших бриллиантов и положил его в центр ладони. Ее глаза невероятно расширились при виде всей свежей крови, что была на его перчатке.

Чёрт. Бриллиант или не бриллиант, он знал, что она была в пяти секундах от того, чтобы упасть в обморок.

— Дай парню комнату, красавица.

Тин застыл, услышав знакомый голос, которого он, к счастью, не слышал уже много лет, и посмотрел на алкоголь за стойкой.

— Что ты здесь делаешь, Лион?

— Хорошо, что ты помнишь меня, — ответил тот с усмешкой. — Присоединяйся ко мне.

Последний раз Тин видел этого ублюдка на слушании дела, когда Лион был вызван в качестве свидетеля против него. Несмотря на всю собранную храбрость Лиона, это только сделало его дураком. Тин стиснул зубы и повернулся к другому фейри. Лион был в точности таким, каким он его запомнил: жесткие золотистые волосы, собранные в низкий хвост, бронзовая кожа и пронзительные золотые глаза. Пучок на конце рыжевато-коричневого хвоста скользил по полу рядом с ботинками. Меховой плащ, обвивавший широкие плечи Лиона, заставлял его казаться еще больше.