Глава 3. Тин

В тот момент, когда тонкая рука показалась в портале, Тин схватил запястье и втащил человека в Оз. Человека, который должен был быть Дороти. Похоже, он неверно указал координаты? Тин проделал долгий путь, чтобы добраться до той же кишащей гномами деревни, в которую она попала десять лет назад, но перед ним была не маленькая девочка.

Это была… женщина. В обтягивающем полосатом комбинезоне и белой рубашкой без рукавов, которая практически не скрывала ничего, что было под ней. Её волосы до плеч были взлохмаченными и важными, а наполненные удивлением глаза, заставили его четырхнуться. Тин отпустил добычу, его губы скривились, а в глазах мелькнуло отвращение.

— Оз, — ее голос был едва слышен, когда она медленно отвернулась от него, осматривая деревню гномов.

Он проследил за взглядом девушки, когда её глаза осматривали старый городок. Десятки фонарей освещали небольшие белые дома с круглыми соломенными крышами, подсвечивая облупленную краску, сломанные ставни и увядшие цветы в цветочных горшках, хотя в ночи было сложно увидеть всю эту картину целиком. Каменные дорожки от каждого порога вели к центральной улице, которая упиралась в извилистую дорожку из жёлтого кирпича. Там, где дом Дороти рухнул на злую ведьму Востока, стояла золотая статуя девушки с косами на плечах, та самая настоящая Дороти, а рядом с ней четвероногое худое существо, к которому она была так привязана.

— Это Оз, — сказала Дороти немного громче.

— Что еще, черт возьми, это может быть? — Тин шагнул перед ней, стиснув челюсти. — Кто ты?

— Меня зовут… — ее взгляд впервые упал на его лицо, и она ахнула.

Тин схватил женщину, прежде чем она успела убежать и своими криками переполошить всех фейри.

— Кто. Ты. Такая?

— Дороти, — она изо всех сил пыталась освободиться, но он держал крепко. — Это я, Тин. Дороти. А теперь отпусти.

Он нахмурился, и она нахмурилась ему в ответ. Не может быть, чтобы это была та самая девочка, что уничтожила злую ведьму Запада — Риву. Настоящая Дороти была ниже, с округлым лицом и детской наивность в глазах. Статуя подтверждала, что эта женщина обманщица от макушки до пяток.

— Самозванка, — прорычал Тин.

— Ну, конечно!

Она снова попыталась вырваться из его хватки, но железные когти лишь сильнее впились в её кожу.

Тин угрюмо осмотрел ее. Люди старели быстрее, чем фейри, но чтобы настолько?

— Вот это Дороти, — он развернул её лицом к потрескавшейся статуе. — Видишь разницу?

Она поморщила носик.

— Они поставили мне памятник?

— Перестань врать, — взревел он.

— Прошло десять лет, тупица! — огрызнулась она. — Я повзрослела. И если говорить о переменах, то что случилось с твоим лицом? — ее губы приоткрылись, когда она внимательно посмотрела на него.

Тин отпустил её так, будто она была тлеющим угольком. Всё знали, что случилось с его лицом, он стал легендой, страшилкой, которую рассказывали детям, чтобы заставить их слушаться. Делай, как я говорю или Железный Дровосек выкрадет тебя из постели. Вполне логично, что эта женщина не знала, что случилось с его лицом, если бы только не знала его до этого.

— Если ты Дороти, — осторожно спросил он, — то где твоя крыса Туту?

Ее глаза сузились.

— Тото.

— Именно это я и сказал.

— Моя собака умерла, но это не твое дело, — она скрестила руки, это движение раздвинуло ее декольте, отчего Тин не смог удержать взгляд на уровне ее глаз. — Ты Тин, не так ли?

Он вскинул руки, как бы говоря «а кто же еще»? Они долго молчали, смотря друг на друга, пока Дороти не нарушила молчание

— Это не возможно. Тин, которого я знала, не был самодовольный придурком.

Смех вырвался из его горла. Он наклонился вперёд, выгнув бровь и втянув запах её мыла.

— Фейри, которого ты знала десять лет назад, был хорошим.

— Теперь понятно почему Волшебник снял проклятье с твоего сердца.

— Совершенно бесполезный орган, я рад, что он снова превратился в камень, — он посмотрел на Дороти, отмечая резкие перемены в ней. Лиону лучше не пытаться расторгнуть сделку в нынешних обстоятельствах, особенно если Тину придётся слишком долго её терпеть. Захочет ли эта жуткая ведьма носить голову этой Дороти? Он посмотрел в полные ужаса глаза Дороти, тот взгляд к которому привык.

— Твое сердце снова каменное? — она схватилась за грудь, как будто он хотел вырвать ее сердце, чтобы заменить им свое.

Ему не нужно было её сердце, так что ей не о чем было беспокоиться. Король гномов сделал ему одолжение, когда проклял родителей Тина своим бессердечным проклятие в отместку за то, что они не проявили милосердие к королеве гномов. Королева умоляла их спрятать её от гремлинов-мародеров, но по понятным причинам, не желая рисковать своими жизнями, родители захлопнули дверь и заперли на засов. Когда королеву, убитую на пороге дома, где прошло детство Тина, нашли, королю потребовалось кого-то наказать. Возможно, король не стал бы наказывать мать Тина, если бы знал, что в её утробе растёт дитя, или если бы нашёл гремлинов, убивших королеву. Тин был благодарен королю за это решение, потому что за те несколько лет с бьющимся сердцем, Тин понял, что ничего, кроме беспорядка, эмоции не приносят. Он с нетерпением ждал, когда магия Оза рассеялась и сердце снова превратилось в камень. Так что Дороти могла не беспокоиться за эту жалкую штуку в своей груди.

По крайней мере, пока Лион не доберётся до неё.

— Мне плевать на это, — он заскрежетал зубами. — Надо убраться с дороги, если конечно, ты не хочешь, чтобы тебя разорвали на части кровожадные ночные твари.

Дороти замерла и замолчала. Это пришлось ему по вкусу.

Она перевела обеспокоенный взгляд на освещенные фонарями дома гномов. Каждая дверь была выкрашена в пастельные оттенки цветов, как и дверь гостиницы, которую Тин уже снял на ночь. Он слегка подтолкнул её в сторону розовой двери гостиницы. И не рассчитал силу, или виной стало её слабое смертное тело, но Дороти полетела вперёд и споткнулась.

— Какого черта?

Он вздрогнул от силы ее голоса. Им не хватало еще привлечь внимание гномов. Неизвестно, кто это будет — ворчливые шахтеры или косноязычные сплетники, не дай бог, кто-нибудь узнает эту женщину рядом с ним.

— Извини, — пробормотал он, успокаивающе. Он ни капли не сожалел.

Казалось, это успокоило ее, несмотря на неискренность его тона.

— Где манчкины?

— Ман… Правильно говорить гномы, — он и забыл, что Дороти их так называла.

Она скептически посмотрела на него.

— Глинда называла их манчкинами.

— Глинда идиотка, — отрезал он и прижал Дороти к себе. Она отодвинулась от него, когда он попытался прикрыть ее своим плащом. Собиралась ли она все усложнять? Вот почему он предпочитал работу, заканчивающуюся смертью. Головы не разговаривали после того, как их отрубали.

— Перестань суетиться. Оз уже это не тот, которым ты его запомнила.

Должно быть, какая-то часть Дороти все ещё доверяла ему, поэтому она позволила ему спокойно провести её в гостиницу. Они прошли через таверну с заляпанными столами, потертыми табуретами и деревянными кружками, свисающих с крюков в баре. На полках стояли бочонки, которые откупорят, когда таверна откроется. Звук шаркающих шагов где-то позади, заставил Тина ускорить шаг на второй этаж, где он снял комнату. Каждый скрип дощатого пола заставлял его вздрагивать, не говоря о том, что ему пришлось согнуться почти пополам, чтобы пройти через дверные косяки, но они добрались до комнаты, так никого и не увидев. Ленгвидер хотела, чтобы Тин доставил Дороти до конца этой недели, но Тин устал, и ему нужно было отдохнуть. Он приведёт Дороти к ней, и тогда её голова будет отсечена.

Но щелчок замка означал для Дороти вовсе не призыв к отдыху.

— Где Глинда? — И не дожидаясь ответа, задала ещё вопрос: — И почему ты сказал, что Оз не такой, каким я его помню? И что произошло с твоим сердцем?

Боги. Неужели это девчонка не заткнется?

Тин кинул плащ на стул, снял с одеяла топор и положил его под подушку. В комнате тепло, потолки были низкие, но это лучше, чем подстилка в лесу. Тин стянул рубашку и перчатки и кинул на раскрашенную статую юной Дороти, стоящую на ночном столике. Ваза с цветами опрокинулась, и вода расплескалась на полу, но ему было плевать. Тин плюхнулся на кровать, не сказав Дороти ни слова.

Он почувствовал взгляд Дороти на своём теле, и его мышцы непроизвольно напряглись. Если она хотела спросить о шрамах, он бы ей ответил. Зазубренный на боку от огра, сморщенный на плече от отравленного копья. Он не помнил откуда взялись более мелкие, но точно знал, что получение этих шрамов оканчивалось хорошим зароботком. Что-то подсказывало Тину, что новость о том, что он наёмный убийца вряд ли обрадует Дороти.

— Нравится то, что ты видишь? — спросил он с усмешкой. В ответ Дороти густо покраснела. Тин зевнул, удовлетворенный её молчаливой реакцией, и закрыл глаза. Ключ от комнаты был спрятан в правом кармане его брюк, так что Дороти никуда не денется. Они уедут днем, когда гномы будут заняты своими повседневными делами, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Тин!

Он приоткрыл один глаз и увидел гневное лицо Дороти.

— Ты ничего не собираешься мне рассказать?

— Не понимаю, какое это имеет значение, — проворчал он. Дороти фыркнула в ответ. — Хорошо. Если это заставит тебя заткнуться. Глинда много лет не выезжала с Юга. Она слишком занята делами. Моё сердце — моё дело. Оз уже не тот, потому что Волшебник — фруктовый придурок, он покинул его, и теперь вокруг хаос. Ты здесь, потому что я открыл портал и притащил тебя сюда. И к слову, последнее было довольно утомительно, поэтому будь добра, замолчи и дай мне отдохнуть.

— Но…

— Постарайся не привлекать к нам внимания, таращась в окно и топая как разъяренный тролль.

Его собственный плащ шлепнулся ему на лицо.

— Попробуй снова назвать меня троллем.

Тин укрылся плащом, как одеялом.