Глава 13

Оливия

Мейсон держит меня за руку всю дорогу от дома, пока мы не подходим к его грузовику. Он открывает передо мной дверь и ждёт, когда я сяду внутрь.

Никогда за миллион лет я не надеялась подружиться с этим человеком. Болезненная улыбка искажает мои губы, и я быстро подавляю её. До сих пор больно улыбаться. Доктор сказал, что со временем всё пройдет, как только мышцы и кожа заживут.

Мейсон садится в машину, и мы молчим, пока он едет в «Walmart». Время от времени я поглядываю на него, гадая, что происходит между нами. За последние несколько недель этот человек стал мне дорог. Он молчалив и говорит только тогда, когда хочет сказать что-то стоящее. Он не говорит пустых комплиментов.

Это правда, когда говорят — действия говорят громче, чем слова.

Я не солгала, когда сказала ему, что мой самый большой страх теперь моя единственная надежда. Если бы Мейсон не ворвался в мою жизнь, одному Богу известно, что стало бы со мной.

Раньше я любила других людей и боялась Мэйсона, но теперь, я боюсь этих людей, а Мэйсона я… мои мысли резко останавливаются, как только он находит место для парковки.

Я чувствую себя неловко, когда выхожу из машины и убеждаюсь, что мои волосы закрывают шрамы.

Тишина продолжается, пока мы покупаем всё необходимое для трапезы. Когда мы подходим к кассе, я удостоверяюсь, что стою перед Мейсоном, чтобы расплатиться. Когда кассир заканчивает, Мейсон лезет в карман.

— Нет, не надо. Теперь моя очередь, — говорю я и быстро протягиваю ей свою кредитную карточку.

Поездка домой проходит так же тихо. Я прекрасно понимаю каждое его движение, и с каждой минутой, проходящей между нами, его движения все более интенсивны.

Когда мы, наконец, возвращаемся домой, мой желудок трепещет от переполняющих эмоций. Это хороший признак нервозности, и я радуюсь ему. Давненько я не испытывала никаких положительных эмоций.

Может быть, у меня и шрамы, которые только сейчас начинают заживать, и внешне я могу казаться не в форме, но я всё ещё остаюсь женщиной. Сейчас я женщина, которая очень хорошо чувствует мужчину рядом с собой.

Он помогает мне отнести сумки на кухню, и когда всё разложено по местам, я медленно поворачиваюсь к нему лицом. Мы никогда раньше не прощались. Обычно он просто уходит, но не сегодня.

Мои глаза путешествуют по его широкой груди, и я вспоминаю, как приятно было чувствовать себя прижатой к ней, когда его сильные руки крепко обнимали меня.

Когда мои глаза встречаются с глазами Мейсона, я чувствую искру, и это заставляет мой желудок снова трепетать.

Он поднимает руку, и когда его пальцы касаются моей покрытой шрамами кожи, я не могу не закрыть глаза в блаженстве. Я не знаю, что делает его таким особенным. Почему я прячусь от мира, но позволяю этому человеку касаться самой отвратительной части меня?

Я слышу, как мужчина двигается, а затем чувствую, как сильные волны исходят от его тела и врезаются в моё. Его рука скользит мне за голову, а потом я чувствую шепот его дыхания на своей коже, и это заставляет моё собственное дыхание прерываться. Он прижимается губами к моей коже и задерживает их там на четыре вдоха.

Четыре вдоха и поцелуй — вот и всё, что требуется этому мужчине, чтобы запасть так глубоко в моё сердце, что каждый его удар начинается и заканчивается вместе с его.