Глаза Тэка вспыхнули, но Шай далеко не закончил.

– Я был рядом и смотрел, как она выслушивает дерьмо своего брата, когда он, бл*дь, позвонил и наорал на нее. Я был рядом, наблюдая, как она волнуется, потому что ты и твоя женщина не хотели с ней разговаривать. И я видел ее злой и страдающей вчера оттого, что она увидела, что ты делаешь со мной, что она застряла, разрываясь между своим мужчиной и своей семьей. Честно? Мне плевать, что ты или кто-то из членов клуба решит со мной сделать. Мне не плевать на то, что ты протащил мою женщину через такой гребаный звонок через год после того, как она пришла в себя, и, брат, я с этим не согласен. Так что маши своим чертовым белым флагом сколько хочешь, но если Таб тебя не поймет, то и я тоже.

Глаза Тэка были напряжены, но его губы снова задергались, когда он пробормотал.

– Она поймет меня.

– Подозреваю, что так и будет, – согласился Шай. – Тебя трудно не понять. К счастью, когда у меня была жизнь лучше, у меня был кровный отец, который показал мне, как он относился к моей маме и брату, а после братья показали, как нужно относиться к своей старухе и мне это нравилось. До недавнего времени, – заявил Шай и увидел, как напряглась челюсть Тэка, так что он понял, что тот не пропустил его слова мимо ушей. – А потом мне пришлось увидеть это, – закончил он.

Тэк разжал челюсти, чтобы сказать.

– Твоя точка зрения ясна, брат.

– Хорошо.

– У тебя нет ни семьи, ни дочери. Когда будут, ты поймешь меня, – продолжал Тэк.

– Я надеюсь, что, черт возьми, так и будет, – сказал ему Шай и увидел, как Тэк вскинул от удивления голову и не совсем скрыл свою отцовскую боль. Мысль о том, что его девочка уже женщина была явно чем-то, что Тэк не совсем понимал, даже если его дочь уже когда-то была помолвлена.

Поэтому Шай понизил голос и напомнил ему.

– Она больше не твоя маленькая девочка. Она всегда будет твоей маленькой девочкой в некотором смысле, брат, но не так как раньше. Если бы ты дал мне шанс, я бы все рассказал тебе. Сначала мы были друзьями. Это было не то, что я хотел, это было то, что ей нужно, поэтому я дал ей это. Мы строили на этом. Фундамент заложен он крепко держится. Теперь это, брат. Мы живем вместе. Скоро мы переедем в лучшее гребаное место, чтобы я мог обеспечить ей приличный дом. Я надену ей на палец кольцо, я подарю ей детей, и когда она умрет, то кольцо, которое я ей подарю, все еще будет на ее пальце. Я вижу, что сейчас ты это понимаешь, так что мне не обязательно говорить это. Я был частью счастливой семьи, и я был счастлив. Но какой-то ублюдок убил моих родителей и отнял это, так что жизнь заставила меня стать никем иным, как собой. Теперь у меня снова есть «мы», и это «мы» – моя женщина и семья, которую мы создадим, и это будет у меня до самой смерти.

– Господи, Шай, – прошептал Тэк.

– Думаю, что теперь ты полностью, бл*дь, понимаешь меня.

Тэк наклонил голову.

– Клуб не принял это во внимание?

– Ты знаешь, что такое любить, Тэк, так что не обманывай меня. Ты точно знаешь, о чем я говорю, и ты также знаешь, что сделаешь все, чтобы сохранить свою женщину. Ты прошел сквозь пули, чтобы сделать именно это, и когда ты шел через тот град выстрелов, брат, ты не думал ни о Таб, ни о Раше, ни о клубе «Хаос». Единственное, что было у тебя на уме – это Черри. Так что я также знаю, что ты понимаешь, что значит для меня клуб и Табби.

Тэк пристально смотрел на Шая.

Затем он тихо сказал.

– Я хотел всего этого для нее. Тот другой парень был хорошим человеком, но я не мог знать, как он поведет себя с ней в итоге.

– Тогда тебе повезло, что она, в конце концов, нашла это, – мгновенно ответила Шай.

Тэк снова задержал взгляд на Шае. Потом он кивнул и заявил.

– Посмотрим, поймет ли меня Табби, тогда мы с тобой сможем наладить отношения, брат.

– Да, – ответил Шай, и губы Тэка снова дернулись. Он повернулся к двери, открыл ее, затем повернулся к Шаю и поделился.

– Честно говоря, слова, что я сказал Табби про дела клуба, были блефом. Я знал, что ты набросишься на ее мать.

– Если ты или Раш снова заговорите с этой сукой, я повторю свое сообщение, потому что я не шутил.

Еще одно подергивание губ, затем.

– Я думаю, она поняла это, брат. Не уверен, что кто-то не понял.

– Это хорошо, потому что Таб не очень-то любит свою маму, но я не думаю, что ей понравится то, что я запланировал.

– Наверное, нет, – пробормотал Тэк, затем встретился взглядом с Шаем.

– Должен сказать, что ты сам знаешь, что скажешь, когда у тебя будет дочь, но мой долг сказать тебе.

– Скажи это, – предложил Шай.

– Сделай ее счастливой, – тихо сказал Тэк, пару секунд посмотрев на Шая.

Шай выдержал его взгляд, и впервые за эти чертовы месяцы ему стало легко дышать.

Это случилось. Тэк принял его.

Дал благословение.

Шай взял его, кивнув.

Именно тогда Тэк по-настоящему улыбнулся за полсекунды до того, как скрылся за дверью.

Шай глубоко вздохнул.

– Иисусе, – пробормотал он, выдохнув.

Затем он достал телефон, чтобы позвонить своему брату.

***

– Я в порядке, Лэн, спасибо. Это круто, что ты хочешь приехать, но все нормально, – Шай слушал Таб, которая свернулась калачиком на диване рядом с ним, устроив голову у него на животе, и разговаривала по телефону с его братом. – Хотя, если ты захочешь приехать, Шай будет рад тебя видеть, а я обещаю, что не буду готовить. Рестораны и еда на вынос все время.

Шай усмехнулся.

Все было хорошо.

Она была в порядке.

– Хорошо, – прошептала она. – Спасибо, Лэн. Хочешь еще раз поговорить с Шаем? – пауза. – Хорошо, я скажу ему. Увидимся, – она коснулась экрана, подняла голову и посмотрела на него. – Лэн сказал, что позвонит тебе позже.

– Круто, – пробормотал Шай.

Табби бросила телефон на кофейный столик, снова положила голову ему на живот и устремила взгляд на телевизор.

Его девушка упала сегодня утром, но, как это было обычно, «Хаос» в целом смягчил ее приземление.

Неудивительно, что голосования не будет. Шай принимал звонок за звонком от братьев, хотевших загладить вину. Он не заставлял их извиняться слишком усердно. Даже уважение и преданность Тэку и, таким образом извращенным образом и Табби, не изменили тот факт, что он не простил их. Прямо сейчас он нуждался в ласке своей девушки. Пройдет время, и братья снова завоюют его доверие.

Или нет.

Таб уладила все с отцом и позвонила Шаю, чтобы сказать ему, что поговорила с Тэком и помирилась с ним. Его это не удивило. Она любила своего старика, и Шай бы не удивился, если бы она простила его в первые пять секунд разговора. Тэк поговорил с ней, не теряя времени даром, размахивая белым флагом так же, как и с Шаем. Шай сказал Тэку, что он простит его, если Таб простит. Она простила, поэтому Шай тоже простил.

Табби поговорила с дедушкой и объяснила, что не может отпроситься с работы. Он воспринял это спокойно, спросил ее расписание и сказал, что запланирует похороны, когда у нее будет два выходных. Шай и Таб собирались слетать на похороны и прилететь обратно на следующий день.

Она встретилась с Черри, они выпили после работы, и это тоже было хорошо. Опять же, неудивительно. Он знал, что Черри не способна быть стервой, затаить обиду или ругаться с теми, с кем она была в хороших отношениях. А у них с Табби были хорошие отношения.

Единственный человек, с которым она не помирилась, был ее брат Раш. Он звонил неоднократно, но она не отвечала на его звонки. Это удивляло.

– Я увижу его на похоронах и потом разберусь, – пробормотала она.

Пришло время, решил Шай, подтолкнуть ее разобраться с ситуацией с Рашем.

– Детка, ты должна позвонить брату.

Она подняла голову с его живота, изогнула шею и посмотрела на него снизу вверх.

– Шай...

Он обхватил ее щеку ладонью.

– Вы оба потеряли семью. Не позволяй этому гноиться.

Она на мгновение задержала на нем взгляд, потом прошептала свое признание.

– Он много наговорил о тебе.

– Мне на это наплевать. Он повторяет сплетни и не справляется с дерьмом, как все остальные, и у тебя есть право злиться и держать обиду. Но сейчас вы оба потеряли бабушку. У него нет женщины. У него есть только сестра. Честное слово, неужели моя девочка отнимет у него это?

Табби облизнула губы.

Он притянул ее к груди, чтобы прикоснуться к ее губам поцелуем.

Когда она подняла голову, то улыбалась сексуальной маленькой кошачьей улыбкой.

– Сейчас ты нарочно оттягиваешь это дерьмо, не так ли? – пробормотал он.

– Вообще-то нет, но это хорошая идея, – ответила Табби, все еще улыбаясь.

Он проигнорировал ее сексуальную улыбку и посмотрел ей в глаза.

– Раш, – только и сказал он.

Она выдержала его взгляд.

– Ох, хорошо, – пробормотала Табби.

– Позвони ему сейчас же, – приказал он.

– Хорошо, босс, – согласилась она и закатила глаза.

Шай ухмыльнулся, передвинул ее к себе на колени и завладел ее ртом, оставив ее сжимать его плечи и тяжело дышать, когда поднял голову.

Он посмотрел на отметину, которую оставил на ее шее тем утром, а затем заглянул ей в глаза.

– Если ты бросишь трубку с мыслями, что день начался хорошо, я обеспечу тебе такой конец дня, в который ты, бл*дь, не поверишь.

– Я предвижу, что мой телефонный звонок Рашу продлится всего тридцать секунд.

Шай расхохотался. Когда он уходил, то видел, что Таб улыбается ему.

И тут его осенило.

Все это.

Просыпаться с ней. Ложится с ней в постель. Заниматься с ней любовью. Ужинать с ней. Смеяться вместе с ней. Целовать ее. Ходить с ней по магазинам, и видеть, как она высматривает его поверх стеллажей, если увлекается и отходит от него, а когда он подходил к ней сзади, она поворачивалась к нему с потерянным видом и тут же обнимала, как он подходил, внезапно находя его.

Господи, у него это было.

Все это.

– Это не гребанный сон, – прошептал он, и улыбка исчезла с ее лица, а глаза наполнились слезами.

Она понимала его.

– Шай...

– Мне это не приснилось, я нашел это, ждал своего часа, а потом ты мне все это дала.

– Шай, – ее голос сорвался на его имени.

Он смотрел в ее голубые глаза полные слез, чувствуя, как ее пальцы впиваются в его плечи, как она сидит на его коленях, ощущая запах ее волос, ощущая ее вкус на своем языке.