Глава 16

«Это я»

Четыре дня спустя

Я была на посту медсестры, протягивая руку за картой, когда услышала.

– Мисс Аллен, могу я поговорить с вами?

Я знала этот голос. Я выпрямилась, повернулась, чтобы посмотреть вверх, и открыла рот в замешательстве.

Доктор Придурок стоял там, глядя мне в плечо, его лицо было чертовски опухшим. На него было страшно смотреть. Оба глаза черно-синие и очень опухшие, на переносице лейкопластырь, нос покрасневший, опухшая губа с тремя порезами и желтоватые кровоподтеки на скулах.

О боже.

– Я, эм... конечно, – тихо сказала я.

Мой взгляд скользнул по моей коллеге, Пегги, сидевшей за столом на посту медсестры. Она смотрела на доктора Придурка с выражением на лице, которое, я была уверена, отражало мое.

Я повернулась к доктору Придурку и увидела, что он делает жест рукой, чтобы я шла впереди. Я пошевелилась, он подвинулся, чтобы пропустить меня, и я заметила, что он очень осторожно передвигается.

Шай его избил.

Шай чертовски сильно его избил.

О боже.

Мой разум был пуст и сосредоточен только на том, чтобы мои ноги передвигались, когда он повел меня в пустую палату пациента. Я вошла в палату, и он последовал за мной, закрыв за собой дверь.

– Я хочу, чтобы вы знали, что я прошу прощения за свое поведение. У меня были некоторые проблемы дома, и я вымещал их на вас. Это неуместно. С этого момента я буду более внимателен к тому, как отношусь к вам и, эм... ко всем медсестрам, и обязательно буду проявлять к тебе больше уважения.

Да, Шай совершенно точно выбил из него все дерьмо.

– Я... хорошо, – прошептала я.

Он быстро взглянул мне в глаза и отвел взгляд, спросив.

– Это приемлемо для тебя?

– Эм... да, эм... это было бы здорово.

– Отлично, – пробормотал он. – Я ценю ваше время.

– Ну, э-э... – Боже! Что мне сказать? – Спасибо за это.

Убого!

Он кивнул и поморщился, повернулся и осторожно протянул руку, чтобы открыть дверь.

Дверь захлопнулась за ним, а я стояла, застыв и уставившись на нее.

Я не знала, что с этим делать и что чувствовать по этому поводу. Я просто знала, что в этот самый момент это было странно и не в хорошем смысле. Я также знала, что у меня еще три часа до конца смены, и я ничего не могла с этим поделать до тех пор.

Когда я добралась до поста медсестры, Пегги все еще была там, ее глаза все еще были широко раскрыты.

– Что это было? – наклонилась и спросила она

– Ну, что-то насчет пациента. Ничего страшного, – соврала я.

Она посмотрела в коридор, очевидно туда, где в последний раз видела доктора Придурка.

– Ты хоть представляешь, кто его так побил? – спросила она.

О да. Я точно знала.

– Он не рассказал об этом, – сказала я ей. К счастью, это была правда (в некотором смысле), и она оглянулась на меня и улыбнулась.

Ей это нравилось. Да, именно таким большим придурком он и был.

– Держу пари, что нет, – пробормотала она.

Я набралась достаточно опыта, чтобы двигаться дальше, и только когда шла к своей машине, я достала свой телефон, мой большой палец двигался по экрану, автоматически вызывая Шая.

Я приложил его к уху и через некоторое время услышал голос Шая.

– Сладкая.

– Где ты?

Он ответил не сразу, а когда ответил, его тон был спокойным.

Он читал меня.

– Где ты хочешь, чтобы я был?

– Это не ответ на мой вопрос, Шай, – сказала я, остановившись у двери своей машины и уставившись на свои ботинки.

– Я в комплексе, выпиваю с братьями.

Ладно, не дома. Это было хорошо.

Может быть, мне удастся привести свои мысли в порядок до того, как он вернется домой.

– Таб? – позвал он, когда я ничего не сказала.

– Я здесь.

– Ты в порядке?

Нет, я не была в порядке. Я просто не знала, какой я была.

– Конечно, – солгала я.

– Табби... – начал он.

– Послушай, э-э... это был беспокойный день. Я стою возле своей машины. Я просто хочу вернуться домой. Увидимся, когда ты будешь дома, ладно?

– Табби... – начал он снова, но я оборвала его.

– Увидимся, Шай.

Я закончила разговор, села в машину, завела ее и проигнорировала два звонка, раздавшихся по дороге домой.

Я была в джинсах, футболке «Харлей» с длинными рукавами, босиком, мои волосы были собраны в небрежный хвост. Я засунула голову в холодильник в поисках столь необходимого мне пива (хотя, я думала больше о текиле), когда Шай вернулся домой.

Я отвернулась от холодильника, чтобы посмотреть на него, и увидела, что его лицо было серьезным, глаза напряженными, и он внимательно смотрел на меня.

Я закрыла дверь холодильника, отходя от него с пивом, сделала два шага, углубившись в кухню.

– Хочешь пива? – спросила я.

Он вошел в кухню, остановился и скользнул взглядом по моему лицу.

– Нет. Я хочу, чтобы ты поговорила со мной, – тихо сказал он.

– Шай...

Теперь была его очередь прервать меня.

– Таб, я слышу это в твоем голосе, вижу по твоему лицу. Что-то случилось, и я думаю, что знаю, что именно. А теперь поговори со мной. Почему ты смотришь на меня так, как смотришь сейчас?

Ладно, достаточно сказать, что я не успела разобраться в своих мыслях до того, как он вернулся домой.

Было бы неплохо иметь возможность сделать это, но по тому, как Шай смотрел на меня, я знала, что у меня не будет такого шанса.

– Ты избил доктора Придурка, – прошептала я поэтому.

– Да, – тут же согласился он.

Я моргнула.

Шай покачал головой и заговорил.

– Детка, мы, может, и не старая супружеская пара, но у нас было много времени, и, просто указываю, что я давно был в тебя влюблен, поэтому и обратил внимание. Потом я влюбился в тебя еще больше и стал уделять тебе больше внимания. Тогда я был влюблен в тебя, так что думаю, ты понимаешь, к чему это привело. Я хочу сказать, что знаю тебя. Я знаю, что ты скрывала от меня это дерьмо. Я также знаю почему. И последнее, я знаю, что этот ублюдок отравлял твою жизнь, и это было плохо, потому что я чувствовал твое настроение, и оно ухудшалось. После вечеринки Лэн перекинулся со мной парой слов и то, что он сказал, подтвердило то, что я итак знал. Что-то нужно было с этим сделать.

Это было спорно, но я решила, что на данном этапе лучше не обсуждать это.

– Ты не обсудил это со мной, – сказала я ему.

– Нет, не обсудил, – сказал он мне. – Но я же прямо сказал тебе, что сделаю с этим засранцем, если он не оставит тебя в покое.

– Ты даже не сказал мне после того, как сделал это, – я продолжала бороться.

– Нет, не сказал, – повторил он и снова замолчал.

Дерьмо.

– Я не уверена, что чувствую по этому поводу, Шай. Это касается меня, моей работы...

– Он извинился? – перебил меня Шай.

Я теряла его, поэтому мой голос повысился, когда я ответила.

– Да, но дело не в этом.

Шай скрестил руки на груди, и его голос понизился, когда он сказал.

– О да, именно в этом.

– Шай...

– Тебя это не удивляет, Табби, – тихо произнес он. – Это не сюрприз, но это шок, и я знаю, что на первый взгляд это не имеет смысла, но я также знаю, что ты меня понимаешь.

Я уставилась на него, стараясь держаться на расстоянии.

Шай ничего не упускал, и он не упустил этого. Мы были очень близки. Даже ходя по кухне, мы касались друг друга, говорили, стояли рядом, когда что-то делали у стойки.

Так что он не пропустил необычное расстояние, которое я установила, между нами. Он тоже не подходил.

– Тебе нужно время, чтобы смириться с этим. Если я нужен тебе, чтобы помочь, я буду там. А теперь я дам тебе время побыть одной и разобраться в своих мыслях. Не так уж много, мы спим вместе, мы просыпаемся вместе, так что теперь ты понимаешь, сколько у тебя времени. Используй его с умом, дорогая. Это я, ты знала, что это то, что ты получишь, так что ты не можешь ожидать, что я не буду самим собой, и я не собираюсь терять тебя из-за чего-то столь бессмысленного, как этот придурок.

На этом он одарил меня долгим взглядом и неторопливо направился со своей грацией высокого байкера к двери.

У меня перехватило дыхание.

Затем я подошла к телефону, думая только об одном человеке.

Грубый голос отца донесся до меня после первого гудка.

– Как поживает моя девочка?

– Папа, мне нужно с тобой поговорить.

Он ответил не сразу, а когда ответил, его тон был спокойным.

– Ты ужинала?

– Нет.

– Тогда я приглашаю свою девочку на ужин. Увидимся у «Линкольна» через двадцать минут.

– Ладно, – согласилась я.

Через двадцать минут я вошла в «Линкольн-Роуд-Хаус», байкерский бар на Слип-роуд на шоссе I-25. Я не знала, как им удавалось смешивать байкеров, выпивку и часто живую музыку с непоколебимо средним классом заведения, но они это делали. Вероятно потому, что еда была хорошей, официантки были дружелюбны, а музыка, когда у них было это, была отличной. Не говоря уже о том, что Денвер был эклектичным, и люди привыкли общаться с кем угодно. Это была одна из причин, почему я любила свой город.

Я увидела папу, сидящего за стойкой с пивом, он сразу посмотрел на меня, как только я вошла в дверь. Я прошла через бар, скользнула на табурет рядом с ним и бросила сумочку перед собой.

Его глаза скользнули по моему лицу, затем он глянул на бармена. Он кивнул и махнул рукой в сторону стоящего перед ним пива.

Он молча заказал своей дочери пива.

Бармен явно хорошо его понял, потому что он принес мне пиво. Я сделала глоток, поставила бутылку на стойку и посмотрела на папу.

– Поговори со мной, – потребовал он.

– Шай избил врача на моей работе, который доставлял мне много хлопот.

Да, я так прямо это и сказала.

– Нет, он этого не делал, – заявил папа, и я уставилась на него.

Когда он молча смотрел на меня некоторое время, я спросила.

– Что значит это не он?

Папа покачал головой.

– Не только он, – папа поднял свою кружку, сделал глоток, поставил ее обратно на стойку и посмотрел на меня. – Шай, Роско и Хоп были с ним. Шай был не один.

Боже мой!

Трое?

– Ты серьезно? – прошипела я наклонившись

– Да.

Я откинулась на спинку стула и всплеснула руками.

– Это плохо. Это совершенно излишне. Неудивительно, что он совсем избитый.

– Не перебарщивай, Табби, – сказал мне папа, и я впилась в него взглядом.

– Папа, он же врач. Они всегда делают это дерьмо. Это было не так уж и важно, и, между прочим, я справлялась.