— Это дела взрослых. Я не собираюсь оправдываться перед ребенком.

— Поступаешь как говнюк.

Я подавил рычание.

— Я тебя уже предупредил. Не разговаривай со мной так сн…»

— Или что?

Подловила. Как бы я ни был зол, есть границы, которые мне не переступить. Я бы ни за что не навредил ребенку. Никогда.

Мне пришлось сделать глубокий вдох и успокоиться. Нужно уговорить ее. Нужно быть благоразумнее. Я могу поступить разумно.

— Послушай, Джули, я стараюсь быть хорошим парнем. Я вежливо попросил тебя отпустить меня. Я мог бы сбежать отсюда, но тебе бы это не понравилось, это точно. Это было бы страшно и шумно, и никто из нас не захотел бы того, что могло бы произойти. Я собираюсь попросить тебя в последний раз. Пожалуйста, освободи меня, прежде чем я разозлюсь и сделаю то, о чем мы оба потом будем сожалеть.

— Ты прямо сейчас это делаешь. Я не дура. Знаю, что ты злишься, и знаю, что, если позволю тебе выйти, ты сделаешь мне больно и попытаешься заставить сказать, где Кейт.

— Нет. Я не причиняю вреда маленьким человеческим котятам. Никогда не делал этого раньше и не собираюсь начинать. Даю тебе слово.

Она посмотрела на меня, видимо размышляя над этим.

Наклонившись немного вперед, я спокойно произнес.

— Я знаю, где сейчас Кейт, и что она пытается сделать. Но я не понимаю, почему она оставила меня в этой клетке. Я бы не смог навредить ей, и она это знает.

Я забрался к ней домой, поцеловал ее, позволил ей творить вещи сверх того, что могло бы сойти с рук кому-либо еще. Любая здравомыслящая женщина на этом этапе понимала бы, где мы находимся. Я бы никогда не причинил вреда Кейт. Я сколько угодно мог рычать и угрожать, и, возможно, даже наброситься, если того требовал случай, но она чертовски хорошо знала, что никакого насилия бы не последовало.

Но опять же, мы говорим о Кейт. В Кейт не было ничего разумного. Вот почему я сидел в клетке для люпусов, пытаясь убедить перепуганную девочку, что не разорву ее на части.

Джули прижала колени к груди. Ребенок выглядел так, словно никогда не ел. Ее могло бы сдуть сильным порывом ветра.

— Кейт считает, что она должна всех спасти. Не понимаешь, что ли.

— Кого она спасает, удерживая меня здесь, Джули?

— Друзей, тебя, чтобы тебе не пришлось ранить их. Она знает, что тебе будет плохо, если придется так поступить.

— Что это вообще значит?

Она остановилась на мгновение, а затем медленно продолжила:

— Она знает, что ты разозлишься, и ты будешь делать эти свои «штучки» Короля Льва, наказывая их за… — Она остановилась, обдумывая слова, — …непослушание. Потом сам пожалеешь об этом, а когда успокоишься, то будет уже слишком поздно. Мертвый мертв.

— Почему она считает, что я пожалею об этом? — Мне было действительно любопытно. — И что еще, черт возьми, значит «штучки Короля Льва»?

— Потому что ты ей нравишься, и она считает тебя хорошим парнем.

— Она так сказала?

Хороший парень, хех.

— Нет, но я сама вижу, как она выглядит, когда говорит о тебе.

С каждым разом все интереснее.

— И как же?

— Она выглядит, как моя мама, когда та говорила о моем отце. А теперь они оба мертвы.

— Я знаю. Мне очень жаль.

— Все всегда так говорят, но это ничего не значит. Это как поздороваться или типа того.

— Это правда, — сказал я ей. — Мои родители тоже умерли, и я был примерно твоего возраста, когда потерял их.

Джули выглядела так, будто вот-вот заплачет, и замахала руками.

— Как бы там ни было. Послушай, я не тупая. Я знаю о всяком! Взрослые делишки.

— Чего-чего?

— Про секс. Я знаю про это.

Я просто в недоумении уставился на нее. Я не собираюсь открывать этот ящик Пандоры.

— Все дело в том, что ты ей нравишься! Ты ей нравишься! Нравишься! Она собиралась убить Дерека вместо тебя, если он превратится в люпа, чтобы тебе не пришлось этого делать!

Теперь это начало обретать смысл. То, из-за чего все это было. Дерек был подопечным Джима, а они оба знатно облажались. Поэтому Кейт и попала в эту неразбериху. По ее мнению, она несла за мальчика такую ​​же ответственность, как и мы. Дерек пришел к ней за помощью, и она не смогла отказать. К сожалению, все пошло к черту, как это обычно случается в нашем мире, и парень сильно пострадал. Теперь она винила себя и единственное, что она могла сделать, это пойти ва-банк и надеяться на лучшее. Она взяла все на себя, как поступила бы альфа. Мне стоило отдать ей должное за попытку довести дело до конца, но это все мое бремя. Мой долг заключается в том, чтобы знать, что происходит, спасать, защищать и убивать, когда не остается другого выхода, и я спасовал.

Я не мог исправить нанесенный ущерб, но мог пойти и взять на себя ответственность. Я должен убедиться, что пока мое тело способно дышать, никто из моих людей больше не пострадает. Неважно, знает она это или нет, но Кейт — моя, и я спасу ее или умру пытаясь. Вот что я должен сделать, я — Царь Зверей.

Я стоял и смотрел ребенку в глаза.

— Джули, если ты меня отпустишь, я клянусь, что не причиню вреда ни тебе, ни Кейт, ни кому-либо из моих людей.

— Ты поможешь им на Играх?

— Да, помогу.

— И Дереку?

— Что? — Что я могу сделать для него, чего не смог сделать Дулиттл?

— Он там с ними, сражается с существами, которые причинили ему боль. Он такой храбрый.

Безмозглый дуралей.

— Да, но это так глупо с его стороны.

Интересно, знает ли она всю историю?

Джули поморщилась.

— Я знаю. Все из-за той девушки. Неважно. Обещай, что ты поможешь им.

— Джули, даю тебе слово, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь нашим друзьям и наказать наших врагов.

Она выдохнула и наконец улыбнулась.

— Ладно, по рукам.