Глава седьмая

Тошико стояла на углу Бьют-террис, предусмотрительно спрятав карманный компьютер под специально купленной газетой.

Она понятия не имела, что это за газета и какие в ней заголовки. Какими бы ни были сегодняшние новости, скорее всего, она услышала их десятью часами ранее, потому что компьютеры Торчвуда присоединялись ко всем линиям коммуникаций по всему земному шару, сигнализируя о чём-либо интересном. Тошико никогда не понимала, кто именно решает, что интересно, а что нет — хотя они с Джеком модифицировали компьютерные системы Хаба на протяжении многих лет, никто из них не был полностью уверен в том, откуда новости идут в первую очередь — из Кардиффа, или из Лондона, или откуда-нибудь ещё. Джек сказал ей, что помнит, как однажды, когда он пришёл в какой-то дом, его не существовало, а в следующий раз он уже был. Но всё это происходило тогда, когда он не работал на Институт на постоянной основе, поэтому дом мог появиться в любой момент между этими двумя точками во времени. То, как работали системы, возможно, было лучшей вещью в мире.

Однажды Джек рассказал ей, что UNIT интересовались, не могут ли они одолжить Тошико, чтобы она обновила их системы, но он отказал им. Она знала, что Джек Харкнесс хочет, чтобы Тошико Сато работала только на него. И её это более чем удовлетворяло. Она и UNIT в прямом смысле не были… друзьями.

Поэтому она была здесь, пытаясь получить лучшие показатели, чем те, которые Джек записал на улицах, раз уж она могла пробраться внутрь. Что было само по себе интригующе.

Большую часть предыдущей ночи они с Оуэном провели в Хабе, разбираясь с проблемой Джека. Ей нравилось проводить время с Оуэном, когда они разбирались с проблемами. Они хорошо работали вместе, ночами сидя перед компьютерными экранами или над инопланетными артефактами, жуя сэндвичи — время от времени они ели и горячую еду, до тех пор, пока однажды Тошико не столкнулась с… ну, теперь она называла это просто «происшествием с тостером». Эта фраза всегда забавляла Оуэна больше, чем следовало бы.

Конечно, бывали времена, когда это было трудно. Времена, когда ей хотелось просто наклониться к нему через стол, времена, когда ей хотелось сказать ему, что она…

В любом случае, это не имело значения. Это было несовместимо с хорошими рабочими отношениями. Люди на работе не должны…

Между прочим, между Джеком и Йанто определённо что-то было. И это было рабочей ситуацией. И…

Но нет. Нет, не Оуэн. Он бы никогда не понял. Однажды они разговаривали о том, что с их работой действительно сложно найти кого-либо, кто действительно понимал бы их, и Оуэн сказал, что такие девушки встречались так редко, что и вовсе вымерли.

Тошико хотелось схватить его и закричать, заорать, показать ему: «Я здесь, прямо у тебя перед носом, ты, дурак…»

Даже если бы она сделала это, Оуэн всё равно бы её не понял. Он бы пошутил, отверг её со своим уникальным чувством юмора. Потому что Бог запрещает доктору Оуэну Харперу понимать, что то, что он ищет, находится прямо перед его чёртовым носом, и если бы он не был, чёрт возьми, таким заносчивым и признал, что прав, и если бы он просто поцеловал её, и взял её за руки, и посмотрел ей в глаза и…

Господи Иисусе!

Гудок был невероятно громким, и Тошико почувствовала, что её сердце забилось так сильно, что его стук громом отдавался в ушах. Всё ещё удивлённая, она обернулась и поняла, что стоит на пути у огромного правительственного грузовика, который прибыл, чтобы начать восстановление Третарри.

Из машины вышел мужчина в каске и костюме.

— Я могу вам помочь? — спросил он; на его значке было написано, что он Иван Дафит, руководитель проекта.

Она знала все подробности перестройки Третарри, потому что взломала несколько публичных и несколько очень личных записей, касающихся реконструкции. Это означало, что теперь она могла запустить руку в карман своего пальто и вытащить оттуда абсолютно точную копию правительственного пропуска, который давал ей полное право наблюдать, осматривать, задавать вопросы и вообще совать свой нос во все аспекты работ, производящихся сегодня и в течение следующих нескольких недель.

— Тошико Сато, из Сенедда[16]. Навожу справки об архитектуре, исторической значимости, мемориальных досках известных кардиффских комедиантов, актёров и рассказчиков. Всякое такое. — Она показала пропуск.

Он протянул ей руку, и Тошико пожала её. Ладонь была крепкой, сухой, самой обычной. Хорошо, значит, он ничего не скрывает.

Она показала на грузовик.

— Извините, вы застали меня врасплох. Я замечталась.

Дафит пожал плечами.

— Ничего страшного. Чем я могу вам помочь?

— Объясните мне, что происходит.

— Ну, — сказал Дафит, провожая её к тротуару, — во-первых, мы собираемся установить здесь совершенно новые фонари. Они беспроводные, вроде нынешних интернетовских маршрутизаторов. Мы установим здесь ящик, а на тротуаре разместим ряды галогеновых ламп, защищённых противоударным стеклом. Они будут расположены по особой схеме, под выпуклыми углами, и предполагается, что зимними ночами их лучи будут светить на облака, создавая узоры. Ещё в фонарях содержится гель, который можно активировать, и тогда узоры станут цветными.

— Впечатляет, — засмеялась Тошико.

Ободрённый её энтузиазмом (притворным, но он об этом не знал), Дафит повёл её к одному из грузовиков.

— Потом эти ребята пойдут по домам, бо́льшая часть которых будет переделана в шикарные квартиры, и мы установим такие же беспроводные устройства для контроля энергообеспечения. К сожалению, мы не можем сделать это с газовыми трубами, но, надеюсь, в этих домах водо- и газоснабжение безопасны — мы будем всё это проверять. Но в целом мы намереваемся по возможности максимально сохранить структурную целостность. — Он вытащил из внутреннего кармана брошюру. — Здесь есть кое-какие наши цветовые схемы и трёхмерный графический проект улиц, освещённых и засаженных деревьями. Через двадцать четыре часа это место станет настоящей путеводной звездой для проектов перестройки Кардиффа.

Тошико уже хотела было кивнуть в знак согласия, когда ей внезапно кое-что пришло в голову.

— За один день? Вы хотите сделать… всё?

— Ага, это прекрасно, правда? Этих ребят нам очень рекомендовала компания, которая поставляет электрические маршрутизаторы. Это часть их сервиса. Правительство закупает несколько сотен, каждый маршрутизатор обслуживает десять домов, нам их доставят и установят бесплатно, вместе со всеми остальными восстановительными работами.

Тошико улыбнулась, надеясь, что её карманный компьютер записал разговор.

— Должно быть, это очень дорого, — сказала она.

— Не знаю, — ответил Дафит, заговорщически наклонившись к ней. — Но знаете, я так не думаю. В мэрии сидят умные люди, поэтому это не должно стоить больше обычной реставрации, к тому же это будет быстрее и не оставит много углеродных следов[17]. Вероятнее всего. — Он на мгновение замолчал. — Никогда не мог понять, как они сами устраняют эти углеродные следы. Думаю, они этого и не делают, это всего лишь рекламный жаргон.

Тошико тоже наклонилась к нему, чтобы ответить. И позволить своему карманному компьютеру записать данные о Дафите, на случай, если он окажется пришельцем.

— Знаете что, Иван. Я думаю, вы правы. Это всего лишь пустая болтовня, похвальба перед избирателями.

Она снова пожала его руку, крепко стиснув её и надеясь, что он не примет это за флирт.

— Рада была с вами познакомиться. Пожалуй, оставлю вас в покое и вернусь на работу. Я скажу всем, что вы не собираетесь уничтожить ничего из местных сокровищ. Спасибо.

Дафит улыбнулся и отвернулся.

— О, Иван, — позвала Тошико. — Вы знаете, кто на самом деле придумал проект этой перестройки? Я имею в виду архитектора. У нас в Сенедде нет об этом записей, они всё ещё в Крикхауэлл-хаус[18] или в мэрии, и я просто подумала…

Дафит протянул ей листовку.

— Возьмите. Архитектор указан на обороте.

Тошико перевернула листовку и посмотрела на неё.

Там были данные об архитекторе: номер телефона, адрес электронной почты, почтовый адрес и длинный список местных валлийских (и нескольких шотландских, в Глазго) проектов, которыми он занимался.

И фотография.

— О Господи…

— О, я так не думаю, мисс Сато, — послышался сзади мягкий, словно шёлк, голос. — Думаю, вы обнаружите, что в наши дни настоящих богов в Кардиффе мало, и они далеко. Вы и ваши… коллеги об этом позаботились.

Она обернулась, зная, кто стоит у неё за спиной.

И действительно — мужчина старше семидесяти, в своём безукоризненно чистом костюме в тонкую полоску и галстуке, с зачёсанными назад серебристыми волосами, с широко открытыми глазами, сверкающими умом и… злорадством.

Точно так же он выглядел, когда она в последний раз его видела.

Точно так же, как на фотографии архитектора в её руке. Она ещё раз взглянула на неё.

— Это не можете быть вы, — пробормотала она.

И Тошико так и не увидела удара, заставившего её потерять сознание.