Глава двенадцатая

Очнувшись, Тошико обнаружила, что лежит на холодном, жёстком полу. Она осторожно принюхалась — ничего особенного, но воздуха было вполне достаточно. Никаких химикатов, значит, это не промышленное здание. Никакой сырости и затхлости.

Она медленно открыла глаза.

Первым, что она увидела, был стул. Обычное деревянное сиденье, какие обычно ставят у письменных столов. О да, и вот эта штука там — это был стол. Ладно.

Пока ничего угрожающего.

— Здравствуйте, мисс Сато, — произнёс чей-то голос.

На стуле кто-то сидел, она видела ноги. Мужчина. В костюме.

О Господи, это же Билис Менджер, разве нет?

Подождите-ка — он ударил её или что-то в этом роде.

— Перестаньте притворяться, мисс Сато. Вы находитесь в полном сознании уже пять минут и… подождите… тридцать секунд.

Она медленно приподнялась, не отводя взгляда от Билиса, который сидел к ней спиной.

Он не казался слишком угрожающим. Но, с другой стороны, он был всего лишь стариком, который мог путешествовать во времени, проходить сквозь стены, растворяться в воздухе и, о да, пытался уничтожить мир с помощью своего драгоценного дьявола.

Так что, да, никакой угрозы.

Он поднял руку и щёлкнул пальцами. Почти мгновенно, как будто кто-то включил музыку, Тошико услышала тиканье часов.

Как будто до этого они стояли на паузе…

— Где я, Билис?

Он повернулся и посмотрел на неё, положив руку на спинку стула, разглядывая её во всех смыслах как школьный учитель — не самого умного ученика, успешно сдавшего экзамен.

Покровительственно.

Он улыбнулся.

— Добро пожаловать обратно. Я прошу прощения за то, что мне пришлось… временно сделать вас недееспособной, но это было важно.

— Я ничего не почувствовала, — сказала Тошико, стараясь, чтобы это прозвучало как можно менее эмоционально. — Так что вы даже не причинили мне боли.

Билис пожал плечами.

— Я не стал бы тратить время на то, чтобы делать вам больно, Тошико. Если бы я хотел, я мог бы с лёгкостью убить вас. Это было бы аккуратнее. — Он снова повернулся к столу. — Вы мне нужны. Сейчас. Простите за каламбур.

Тошико не заметила никакого каламбура, поэтому проигнорировала это. Вместо этого она попыталась прийти в себя и как-то сориентироваться. Она инстинктивно постучала себя по уху.

— Вы немного не в себе, — сказал Билис, снова как будто откуда-то знавший, что она делает. — Вы уже тридцать раз это делали, — добавил он. — Я просмотрел все вариации каждого действия. Это моё проклятье.

— Проклятье?

— Я вижу время, Тошико. — Он вздохнул. — Однажды я заключил сделку и до сих пор расплачиваюсь за это. Я могу проникать в историю и во все возможные варианты будущего. Я, очевидно, не могу забираться далеко в будущее, это было бы катастрофой, но я вижу достаточно. — Он спокойно стоял к ней спиной, а затем вытянул руки. — Всё.

Тошико была в магазине, теперь она это поняла. Она вспомнила: Гвен говорила, что магазин называется «Петля во времени». Отремонтированные и отреставрированные часы. Или украденные в прошлом и перенесённые в настоящее, чтобы быть проданными как антиквариат.

— Насколько далеко в прошлом вы можете оказаться?

— Не знаю. Хотя я знаю, что было бы глупо заходить слишком далеко в прошлое. У каждого действия есть обратная реакция. Я понял это очень давно. — По-прежнему держа руки вытянутыми вперёд, он повернулся к ней.

Его глаза исчезли — на их месте теперь были крошечные шарики яркого белого света с усиками, мерцавшими вокруг век и переносицы.

— В данный момент, — продолжал он, — мы находимся на крошечной щепочке между настоящим и будущим, следующим и последним, тут и там. Здесь я встретился с ними. И они дали мне задание, что-то, что я должен сделать, пока я скорблю по моему Господину, которого вы у меня отняли.

Тошико растерялась.

— Зачем вы на меня напали? Что вы делали, пока я была без сознания?

И Билис улыбнулся жуткой, жестокой улыбкой.

— Как я сказал, мне нужно было временно лишить вас дееспособности. Боюсь, вы меня не поняли. Я имел в виду именно это. Как вы знаете, Тошико Сато, сейчас вы вне времени, потому что у меня есть задание для вас.

— Какое?

Он схватил её за руки, так крепко, чтобы она не могла вырваться.

— Позвольте мне показать вам ваш истинный потенциал.

И Тошико оказалась где-то в другом месте, наблюдая за кем-то, как будто чужими глазами.

Это была улица Кардиффа. Незнакомое здание, совершенно новое. Из бетона и стекла голубоватого оттенка.

Перед ним остановился автомобиль, маленькая спортивная машинка — Тошико не слишком разбиралась в автомобилях, но она узнала что-то новое, модное и дорогое. Двери автоматически открылись, поднявшись вверх. Из машины вышел пассажир — кожаный портфель, строгий пиджак и юбка, волосы зачёсаны назад.

Одежда для работы. На портфеле был вытеснен логотип; она узнала чуть изменённую эмблему Торчвуда.

О Господи, откуда-то она знала, что это был новый Хаб, но в самом центре города, у всех на виду.

Сотрудники собрались на ступеньках, негромко и равномерно аплодируя.

Женщина из машины подняла взгляд, поправила очки, улыбнулась собравшимся работникам, а потом поставила портфель на пол и тоже зааплодировала.

Это была Тошико.

Спустя минуту к ней присоединился водитель автомобиля. Строгий костюм, точно такие же очки. Оуэн Харпер.

Хотя что-то было не так — его рука, левая рука. Она была металлической, и, когда он сгибал её, Тошико слышала, как дюжины вспомогательных механизмов двигают пальцы, и она знала, что это какой-то инопланетный протез, связанный с нервной системой Оуэна, прекрасно работающий в унисон со всем его телом.

Оуэн взял Тошико за руку, и теперь она заметила обручальные кольца.

Тошико и Оуэн — женаты?

Она и Оуэн!?!

Тошико Харпер заговорила, стараясь заглушить аплодисменты.

— Спасибо, люди. Вы — наша гордость. Сегодня это здание является свидетельством работы Торчвуда во всей Империи. Пять лет назад Торчвуд был похоронен под землёй, стыдящийся своих корней, стыдящийся своего прошлого. Но сегодня мы держимся гордо и непоколебимо, и мы существуем в единстве со всеми другими Торчвудами на всей Земле, во всей Империи.

Я удостоена чести быть вашим генеральным директором. Мистер Харпер, Оуэн, как вы знаете, будет возглавлять наши научный и медицинский отделы.

Мистер Лоусон — доброе утро, Эрик — будет заниматься логистикой, а миссис Уильямс, которая шлёт свои извинения, но ребёнок не станет ждать, и прошлой ночью она отправилась рожать…

Очередная порция аплодисментов.

— …и она использует технологии Торчвуда, чтобы обеспечить спокойную доставку, и здоровый новорождённый мальчик будет здесь через, о, три часа.

В любом случае, вернувшись на работу, миссис Уильямс возглавит гуманитарный отдел. Добро пожаловать, леди, джентльмены и другие…

В этот момент маленький серый инопланетянин протолкался сквозь толпу и встал впереди, негромко аплодируя.

— …Все, добро пожаловать в Кардиффский Торчвуд. Дом, сердце и душу Империи Торчвуда. Мы управляем планетой Земля, леди и джентльмены, давайте заботиться о ней и её жителях с любовью, вниманием и преданностью, которых они заслуживают.

Снова аплодисменты.

Тошико повернулась к Оуэну.

— Как ты думаешь, он бы одобрил?

Оуэн засмеялся, сжав руку своей жены.

— Не-а, он бы всё это возненавидел, но, знаешь, думаю, в глубине души он бы гордился тем, чего ты достигла во имя его.

— И давай посмотрим на это, любимый, — ответила Тошико, — если бы не его уникальные качества, ничто из этого не было бы возможно. Можно сказать, он по-прежнему сердце и душа всей Империи Торчвуда.

Они прошли мимо толпы, кивая разным сотрудникам, пожимая руки некоторым руководителям отделов. Огромные стеклянные двери распахнулись перед ними, и несколько человек проводили своих лидеров внутрь.

Из атриума Кардиффского Торчвуда открывалось сорок этажей офисов, лабораторий и научно-исследовательских центров. Внизу располагалось множество подвалов, хранилищ, складов и запасников, тюремных камер и других секретов.

В центре атриума, рядом со столами секретарей, стояла старая водяная башня, перенесённая из её первоначального местоположения у залива, теперь она тянулась к высокому потолку, и там же находился манипулятор Разлома с экраном, показывающим сразу весь мир.

А в пол у подножия башни был вмонтирован стеклянный прямоугольник.

Внутри находилась фигура, привязанная к чему-то спрятанному под бетонным, кремового цвета полом, из каждого сустава, почти на каждом дюйме тела, тянулись, покачиваясь, усики, питая… питая сам Торчвуд.

Неудивительно, что они назвали его сердцем и душой — тело принадлежало капитану Джеку Харкнессу, замороженному во времени, его бессмертие покидало его и, в свою очередь, поддерживало жизнь во всей Империи Торчвуда.

Тошико заглянула в стеклянный контейнер, Оуэн улыбался свой неприятной, почти жестокой улыбкой за её плечом, как всегда, стоя в одном почтительном шаге от своей жены и возлюбленной.

— А что касается тебя… что я могу сказать? — спросила Тошико. — Ты показал мне истину, ты показал мне, сколь многого можно достичь, если изучить свой потенциал.

— Нет большей ответственности, чем потенциал, — добавил Оуэн. — Ты говорил нам об этом.

И Тошико наклонилась и дотронулась до стекла.

— Я всем обязана тебе.

— О, и Джек? — снова Оуэн. — Ещё раз спасибо за это. — Оуэн согнул искусственные пальцы на левой руке. — Это самый лучший подарок на день рождения.

Внезапно у двери началось какое-то волнение, двое охранников разлетелись в стороны, и в здание вбежал бродяга. Нет, не бродяга, а взъерошенный молодой человек, выкрикивающий ругательства на валлийском, проталкивающийся сквозь толпу.

— У него пистолет, — закричала где-то молодая женщина.

Действительно, у него в руке был пистолет, и он водил им из стороны в сторону, словно фокусируясь, ища что-то конкретное. Или кого-то.