ПРОЛОГ

Год Возрождения Дварфийского Рода

1488 по Летосчислению Долин

Брат Афафренфер постоянно твердил себе, что не стоит пугаться внешности старика. Тот казался таким… увядшим, таким хрупким — призрак человека, сморщенные черты которого заставляли большинство людей считать его старше ста лет.

И они были правы, хотя на самом деле мужчина был старше почти вдвое.

Афафренфер развернулся налево, закружился, уходя от противника. Оказавшись у стойки с оружием, он схватил длинный меч с тонким изогнутым лезвием. Афафренфер резко развернулся, неожиданно показывая оружие, как будто ожидал, что готовый к удару старик стоит прямо перед ним.

Но Кейн, верховный магистр цветов, оставался на поднятой круглой платформе в центре большого круглого зала. Он неторопливо встал — расслабленный, с пустыми руками. Он не стал гнаться за Афафренфером после их последнего обмена ударами, и не подошёл к одной из других стоек у стены, чтобы дать ответ катане Афафренфера.

Брат Афафренфер начал скользить обратно к подиуму, затем поднялся на него, чтобы встать напротив противника, который по-прежнему никак не реагировал. Кончик его меча не дрожал и был нацелен прямо на Кейна, а сам молодой послушник скользил вперёд, осторожно поворачивая ступни и смещая центр тяжести, чтобы оставаться в безупречном равновесии; в такой стойке, которая позволяла ему резко отступить или броситься вбок.

— У тебя хорошо получилось с открытыми ладонями, — сказал ему успокаивающим тоном Кейн.

Голос был не просто успокаивающим, а волшебным, и Афафренфер понял это, только когда заметил, что его веки тяжелеют, а кончик меча опускается.

— Ха! — воскликнул он, вырываясь из тумана, и прыгнул вперёд, делая выпад — но левая рука Кейна ударила вверх и чуть в сторону, задев клинок и безвредно отведя удар влево.

Отступай и коли!

Левая рука вертикальным движением снова отвела удар. Он был так близко! Так соблазнительно близко.

Афафренфер провёл ещё три резких и сильных выпада, и каждый раз послушнику казалось, что теперь-то он преуспел — прямо перед тем, как клинок скользил в сторону от верхового магистра, достаточно близко, чтобы сбрить бороду, будь у последнего таковая.

Ещё один удар был нацелен в живот старому монаху, и Афафренфер добавил коварный пинок ногой в колено.

Но теперь правая рука Кейна пошла наискосок, чтобы отвести клинок — одновременно с неожиданным переходом в стойку, как у аиста; правая нога рванулась, чтобы перехватить ногу Афафренфера. Ступня послушника с силой ударила по голени Кейна, но согнутая нога лишь согнулась ещё сильнее, поглощая инерцию столкновения, смягчая резкость удара.

Неожиданно оказавшись уязвим, Афафренфер не мог даже ждать, пока его нога вернётся на землю, и вместо этого развернулся на правой пятке, толкая вперёд своей ударной ногой и выбросив левый кулак.

Но руки Кейна были быстрее.

Его левая обернулась вокруг меча, отводя его дальше, а правая покинула клинок и неожиданно хлестнула вперёд, как гадюка, ударив Афафренфера в рёбра кулаком прямо под левой грудью. Это был не обычный резкий удар, сосредоточенный в одной точке. Вместо этого он был похож на внезапную, неподвижную преграду — как будто Афафренфер врезался в каменную стену.

Подвижную каменную стену — рука Кейна неотвратимо продолжала двигаться вперёд.

Афафренфер почувствовал, как с этим ударом монах освобождает свою ци, толкая послушника с невероятной силой.

Юноше казалось, что он должен устоять перед этим сочетанием физических и духовных атак. Он весил вдвое больше этого сморщенного старика. Он должен быть сильнее — намного сильнее. Он должен был устоять, но не смог.

Его левый хук не достиг цели. Прошёл даже не близко — и только увидев эту жалкую попытку, удар, промахнувшийся на целый фут, а не на пару дюймов, Афафренфер понял, что летит назад, наконец остановившись, но едва не перевернувшись вверх тормашками на нижней части пола, дальше дюжины футов от магистра Кейна.

Афафренфер вскинул руки вверх и в стороны, одной крепко сжимая меч, другую стиснув в кулак. Он сжал и челюсть, и расправил мускулы в резком и сильном движении, заставляя кровь наполниться силой и целебной энергией собственного ци. Его руки опустились, и сильный молодой монах зачерпнул ещё глубже из своих запасов, физических и духовных, чтобы сделать неожиданный и сильный прыжок, кувырком приземлившись прямо перед магистром Кейном.

Он вскочил на ноги с могущественным ударом, и продолжил бить ногами, мечом и кулаками — яростная машина опустошения.

Кейн отражал каждый удар, но Афафренфер двигался с такой пугающей мощью и точностью, что не чувствовал блоков своего могущественного оппонента.

Меч полетел наискосок, промахнулся (хотя Афафренфер даже не заметил, пригнулся Кейн или перепрыгнул — ему было всё равно, он ударил снова, хотя промахнулся опять).

Второй промах его не расстроил, поскольку это движение должно было просто поставить клинок в нужную позицию. Когда меч возвращался направо, Афафренфер перехватил его движением запястья, и с пугающей внезапностью занёс вверх руку с оружием.

Он ударил вниз и наискосок.

И опять промахнулся.

И опять он знал, что промахнётся, даже укоротил удар.

Потому что это тоже был финт, а Афафренфер продолжил атаку, опустив меч и руку вниз и назад, используя инерцию для резкого разворота, вверх и над головой, завершив движение безупречным исполнением полного оборота и удара из-за плеча; вторая рука присоединилась к первой на длинной рукояти, придавая больший вес рубящему удару вниз, гудящему от опасности.

Меч был затуплен в тренировочных целях, но Афафренфер всё равно ощутил укол вины из-за головной боли, которая грозила Кейну, когда магистр очнётся!

Но нет, рубящий удар встретили руки Кейна, поднятые перед ним крестом, и когда меч ударил по ним — ровно в тот самый миг, в ту долю секунды, когда лезвие коснулось кожи — руки Кейна разошлись.

Даже будь клинок достаточно остр, чтобы рассечь камень, столкновение с руками старика было слишком коротким, чтобы оставить серьёзную рану, и Афафренфер сомневался, что хоть какая-то сталь в мире может быть достаточно прочной, чтобы устоять перед ножницами Кейна.

Руки Кейна устремились наружу, отломанная половина клинка отлетела в сторону, и прежде чем Афафренфер успел заметить это движение, правая рука Кейна метнулась вниз и к нему, затем выстрелила точно вверх — запястье изогнуто, ладонь открыта, бьёт под рукоять меча в руках послушника.

Ладонь Кейна поднималась, надавливая, надавливая, вытолкнув половину меча из хватки Афафренфера и отшвырнув её прочь.

Афафренфер погрузился в отчаянный вихрь ударов ногами и руками, слева и справа, сверху и снизу.

Кейн поступил точно так же, и монахи превратились в две вспышки, обменивающиеся тяжёлыми атаками, которых было слишком много, чтобы сосчитать, слишком много, чтобы Афафренфер мог заметить каждую отдельно. Он не знал, как блокирует град Кейна — и не знал, как Кейн блокирует его. Он вышел за пределы сознания, в зону чистой реакции. Мышечная память подавила любой намёк на планирование.

Но вот промах — промахнувшийся блок от Кейна! Правый кросс Афафренфера прошёл. Он не попал в противника, но заставил Кейна неловко уклониться налево.

По крайней мере, так Афафренфер думал, пока не ударил в корпус левой — и в этот момент, почувствовал, как правая нога магистра подсекает его собственную правую ногу, и когда правая ладонь Кейна метнулась на перехват, Афафренфер ощутил там неподвижную преграду, которая бросила его на подсекающую ногу Кейна, когда он вытянулся.

Кейн завершил движение, толкнув этой блокирующей ладонью вверх и отводя правую ногу с силой назад, швырнув Афафренфера на пол.

Отчаянным кувырком послушник вскочил на ноги, изумлённый тем, как быстро у него вышло отступить. Однако Кейн был уже перед ним, руки слились в молниеносных ударах кулаками и ладонями. Отчаянно и безупречно работая, Афафренфер отразил или поглотил эти выпады, оказавшись как будто в клинче с магистром — их разделяла всего пара футов, руки были сомкнуты снаружи и снизу по бокам.

Афафренфер хотел боднуть противника, но не успел этого сделать, как ощутил оглушающий удар в лицо.

Удар ногой.

Ногой! Невозможно, закричало ему сознание. Они с Кейном были слишком близко. Как мог Кейн ударить его в лицо, когда между ними было меньше фута?

Он не мог поверить. Он отказывался в это верить, даже рухнув на пятую точку.

Афафренфер потряс головой, прогоняя пляшущие перед глазами звёзды, и поднял взгляд — увидев, что Кейн смотрит на него сверху вниз, протягивая руку, чтобы помочь подняться.

Юноша принял руку и начал вставать, но упал обратно на задницу, потом наполовину рухнул, наполовину перекатился набок.

Какое-то время спустя — он не знал, какое — Афафренфер приподнялся на локте, посмотрел на своего противника, своего дорогого друга, который сидел перед ним, скрестив ноги.

— Я считал свой приём с перехватом меча и ударом вниз эффективным, — сказал Афафренфер, сплёвывая кровь с каждым словом. Он знал, что губа сильно рассечена, и от боли в челюсти по лицу прокатывались резкие волны пламени.

— Он мог убить практически любого противника, — поздравил Кейн.

— Но не вас.

Кейн пожал плечами.

— Дзирта? — поддразнил Афафренфер, поскольку тёмный эльф занял место личного ученика Кейна, ранее принадлежавшее самому послушнику.

Спустя мгновение, проведённое в задумчивой позе, Кейн снова пожал плечами, но не вслух отрицания не произнёс.

— Если бы Дзирт и Афафренфер сразились, на кого поставил бы магистр Кейн? — спросил Афафренфер.

— Магистру Кейну ничего не нужно, и поэтому он не нуждается в ставках, — ответил Кейн.

— Представьте, что нуждаетесь.