Краткая история белковых тел.

повесть.

Жизнь есть способ существования белковых тел.

Ф. Энгельс, Анти-Дюринг

Часть первая.

1.

История эта, как и большинство таких же историй начинается одинаково — со встречи: ты встречаешь кого-то или тебя встречает кто-то — это неважно. Это, в сущности, детали. Любая встреча определяет дальнейший вектор событий, она начальная точка путешествия, которое зовется жизнью, поэтому она так важна.

К встречам с незнакомыми людьми я всегда относился с большим любопытством. Если каждый человек представляет свой отдельный, замкнутый мир, то этот мир содержит множество тайн, глубоко спрятанных от непосвященных. Это «Таинственный остров» Жюля Верна, скрытый в каждом из нас. Terra incognita¹.

Что я знал о девушке, сидевшей в офисе рядом со мной?

Всем было известно, что у неё есть муж и ребенок. Все знали, что она хорошо обеспечена: квартира, машина — всё это было. Наконец, весь офис был в курсе, что она любит зеленый чай и не любит кофе. Но только я один точно знал, что она мне нравится.

Хотя, на самом деле, нравилась она не одному мне, нравилась она многим моим коллегам, и это не было новостью. Она была привлекательной: её чуть удлиненные зеленые глаза были большими, и когда на лицо падал свет из окна, казались двумя огромными изумрудами. Волосы цвета спелой пшеницы она не закидывала за уши и прядки свисали по бокам, когда она склоняла голову над документами.

Эти локоны выглядели романтически, они, пожалуй, могли бы вдохновить какого-нибудь чувака из нашего офиса, подхваченного поэтической струёй, написать нечто вроде: «Ходит маленькая ножка, вьётся локон золотой»². Но Пушкиных среди нас не водилось.

На мой взгляд лишь одна деталь портила её милое лицо — затаившаяся в уголках рта ироничная усмешка, точно она знала об окружающих некую тайну, не красящую последних и эта тайна была ведома только ей.

Человеком, которому она отдавала явное предпочтение в общении, был один из заместителей нашего директора — Иван Кравчук. Высокий, худощавый, короткостриженый. Он создавал впечатление человека одинаково любезного со всеми, не желающего ссориться с кем бы то ни было, короче, конформиста.

Его словесный ассортимент, который обычно называют словарным запасом, выглядел небогатым и однообразным. «Только ради Вас!», «Ради Вас готов на все!» — были обычными фразами, применяемыми им, практически, в любых обстоятельствах. Сюда же можно отнести словечки типа: «Солнышко», «Зайка», «Малыш», которыми он разбрасывался направо и налево.

Однажды я наблюдал как Кравчук, наклонившись у стола одной из девушек и проникновенно глядя ей в глаза, произнес небольшой стишок:

Я живу на чужой территории,

И домой невозможен побег…

Девица покраснела, видимо представив, как долговязый Иван все-таки совершит свой побег и побежит прямо к ней в постель. Ох уж мне эта чужая территория!

Девушка с изумрудными глазами, которую звали Лиза Соснина, тоже была чужой территорией, в смысле чужой женой. Однако Кравчука это обстоятельство ничуть не смущало. Я лениво созерцал начало их романа, в его середине проснулось любопытство: чем же всё кончится. Хотя, чем — понятно! Чем всегда заканчиваются служебные романы? Конечно расставанием. Ну, если и не всегда, то в большинстве случаев.

Так что я, словно умудренный мрачным жизненным опытом старец, предвидящий будущее, ожидал печального и закономерного финала этой банальной истории. Вопрос был лишь во времени. Как долго?

Один служебный роман я наблюдал в течение года. Он случился между моей бывшей начальницей и молодым человеком из другого отдела. Служебный роман кончился тем, что обоим пришлось уволиться и, насколько я знаю, больше они не встречались, будто работа для них являлась, своего рода, афродизиаком, виагрой, привносящей нездоровое возбуждение в обычно ровные и спокойные отношения. Нет работы — нет страсти, одна скука.

Да, жизнь такова, сделал я для себя неутешительный вывод, она, по большей части, отвратительно глупа, несправедлива и непоследовательна.

— О чем задумался? — прерывает мои недолгие размышления подошедшая Лиза. На её лице блуждает неясная усмешка, глаза лукаво блестят.

— Так, о всяком! — меланхолично замечаю я, скрывая мизантропические мысли.

— Слушай, ты чего делаешь сейчас, сильно занят?

— Не очень, а что, проблемы?

— Надо сгонять в одну фирму на презентацию, — с лица Лизы не исчезает усмешка, она легко перекатывает её по губам, как шарик из стороны в сторону.

Пожимаю плечами, стараясь изобразить пренебрежительно-недоуменный вид.

— А мне какое дело? Это твой функционал.

— Понимаешь, я всегда ездила с Ваней Кравчуком, но сегодня он не может. Надо его подменить, а у тебя дресс-код адекватный, как у топа.

Невольно вытянув руки на столе, смотрю на темно-синий цвет пиджачных рукавов, на выглядывающие из них светлые края манжет рубашки, на часы «Tissot» с чёрным кожаным ремешком. Да, одет я по ходу почти как наши пафосные топ-менеджеры. Ну и что с того? Ехать с Сосниной на презентацию?

Я задумываюсь о перспективах, и мне они кажутся сомнительными. Конечно, заманчиво оказаться с Лизкой наедине, почирикать о том, о сём: тыры-пыры, трали-вали. Можно выпить кофе — глядишь, и мне что-то перепадёт после её мужа и Ваньки. Не боги горшки обжигают!

Всем было известно, что Кравчук и Лиза по делам бизнеса ездили на эти самые пресловутые презентации, но там частенько не появлялись. Где они проводили время и как, об этом оставалось только догадываться. Впрочем, большая часть нашего женского коллектива догадывалась, и активно делилась с оставшейся частью мужского.

Когда же офис банка удостаивал своим посещением муж Лизы Степан, большинство девушек, бросив все дела, но для видимости печатая на клавиатуре, с замиранием дыхания следили за встречами двух соперников в любви.

«Стёпа!» — громко восклицал Кравчук, подходя к Лизиному мужу и широко раскидывая руки в стороны. Он горячо обнимал его, тесно прижимал к себе. Так могли выглядеть со стороны два брата после долгой разлуки, нашедшие себя в бурном житейском море.

«Рад, очень рад тебя видеть!» — продолжал говорить Кравчук, широко улыбаясь, чтобы не оставалось сомнений в его искренности.

«Я тоже!» — неуверенно соглашался Степан, оглядываясь на жену, словно ища поддержки у супруги. Но по лицу Лизы неуловимой тенью летала холодная усмешка. Это был банальный любовный треугольник, и я в него никак не вписывался.

Ну и к черту! Пусть разбираются сами!

— Хорошо! — мямлю я, наперекор себе, своему желанию отделаться от поездки, — когда надо ехать?

Соснина смотрит на время.

— Через час. Успеешь?

— Наверное, успею!

Я отвечаю с многозначительным видом, хотя работы нет, и сегодня не предвидится — сижу и тупо убиваю время. Отвечаю ей так из вредности — пусть не рассчитывает, что буду бегать за ней, как щенок за хозяином, подпрыгивая и повизгивая от восторга.

Соснина отходит, а я фантазирую, как мы поедем на презентацию в некую фирму. Мне представляется, что поездка будет просто так, для вида, потому что Лизка хочет замутить что-то со мной, ведь муж ей уже надоел и Ванька тоже. Хотя, по большому счету, моё отличие от последних заключалось лишь в том, что я был относительно новым лицом в сонме многочисленных поклонников Сосниной. Свежее белковое тело. Кажется, так определил моё место в жизни классик Энгельс: «Жизнь есть способ существования белковых тел».

Да, я белковое тело, которое существует само по себе. Но у него, у Энгельса, было и продолжение фразы, вернее, один немаловажный момент: белковое тело осуществляет постоянный обмен веществ с окружающей средой.

Итак, я белковое тело, которому надо обменяться веществом с внешней средой.

Смотрю в сторону Сосниной. Она складывает вещи в сумочку, улыбается по сторонам легко, без всякой задней мысли. Насколько я её знаю, она никогда не циклилась на рабочих моментах, на мелочах; все у неё протекало ровно, без напрягов и избыточных карьерных усилий. Да и зачем ей пробиваться вверх, если муж или любовник могут обеспечить всем, что пожелает душа.

«Значит Лизка — внешняя среда, с которой надо чем-то обменяться? — мелькает у меня в голове. — Забавно! Только вот чем?»

Дальнейшие мысли в этом направлении меня вдохновляют, и я вырастаю в собственных глазах, словно поднимаю планку самооценки. Теперь я кажусь себе крутым любовником-мачо, которому не могут отказать все девчонки нашего банка. Моя карьера, словно мощная ракета с новенького космодрома, резко устремляется ввысь, оставляя позади неудачников типа Кравчука или мужа-рогоносца Степана. Я стремлюсь к звездам, которые видятся мне заветными миллионными бонусам, к месту в правлении Банка, к…

Но вовремя останавливаюсь. Хватит бредить! С Лизкой, скорее всего, ничего не замутится. Да и космодром, откуда должна стартовать моя ракета еще не достроен – строителям задержали зарплату, и они забили на это стратегически важное строительство.

Вообще-то в группе продвижения и поддержки продаж, я отвечаю за рекламный блок — договариваюсь о размещении рекламы в СМИ, на постерах, биллбордах, в интернете. Распространяю брошюры и буклеты. Работа не пыльная, мне нравится. Несколько таких рекламных буклетов с описаниями преимуществ банковского вклада «Доверие» завалялось у меня на столе.

Мой взгляд, давно привыкший к глянцевой праздничности подобных поделок, легко скользит мимо, почти не цепляясь и не парясь по поводу написанных на них слоганов. Читать эти тексты всё равно, что жевать безвкусный гамбургер – его хочется посолить, поперчить, залить кетчупом или горчицей. Тогда ещё можно употреблять.

Но в отношении рекламы так не делается. Нельзя! Ибо будет разрушена приторно-глянцевая гармония несуществующей жизни, в реальности которой нас пытаются убедить.