Глава 3

Тиффани

До меня доносятся приветственные крики толпы, как и всегда, когда открывается занавес. Софиты на сцене мешают мне видеть публику, и за это я всегда благодарна. Я знаю, что там полный зал людей — в основном, мужчин, которые пришли, чтобы увидеть Фокси Боу.

Я начинаю обычные движения — то, что делала так много раз, что смогу повторить во сне. Двигаю бедром в такт музыки, которая наполняет театр и заставляет толпу замолчать.

Я ничего не слышу, пока меня не отрывают от земли. Он хватает меня до того, как я успеваю его увидеть. Сильное тело поднимает меня. Я визжу, когда гигантский мужчина перебрасывает меня через плечо. Раньше бывали мужчины, которые пытались попасть на сцену, но никогда они не заходили так далеко — охрана всегда останавливала их раньше.

Откинув волосы с лица, я вижу Чарльза и Мэнди, следующих за мужчиной, который несет меня. Они не выглядят обеспокоенными, просто потрясены, что мужчина уносит меня прочь от толпы и через закулисье. Он не сбавляет шага, унося меня все дальше и дальше от сцены.

Может быть, он телохранитель, и что-то пошло не так. Эта мысль быстро покидает меня, когда я слышу мужской голос, и голова начинает кружиться. Голос, который, как мне казалось, я никогда больше не услышу.

— Зайчонок. — Одно слово, и мое тело захлестывают эмоции, захватывая все, и я чувствую, как обмякаю. Весь страх, который был во мне, исчезает после этого одного слова. Если Итан держит меня в своих объятиях, я в безопасности.

— Ты собираешься остановить его? — спрашивает у Чарльза Мэнди, когда они следуют за нами из-за кулис в казино.

— Человека с таким выражением лица не остановишь, — отвечает Чарльз, и мне хочется увидеть выражение лица Итана. Интересно, выглядит ли он так же, как и десять лет назад, но если судить по размерам его тела, то, скорее всего, нет. Не помню, чтобы он был таким большим, но и я никогда не одевалась для него так, как одета сейчас.

— Она моя. Отвали на хрен, Чарльз. — Жесткий голос Итана смертельно опасен, но я уже слышала, как он его использует. Такой же голос он использовал, когда защищал меня.

— Это что, фишка такая? Неужели владельцы казино просто хватают женщин, которых хотят, и объявляют их своими или что-то в этом роде? Потому что я начинаю видеть тенденцию, — комментирует Мэнди, бросая не самый теплый взгляд на Чарльза. Она всегда может сказать что-нибудь умное.

— Итан, я не знаю, куда ты собрался, но ты не можешь просто взять и сбежать с моей сотрудницей. — На эти слова Чарльза Итан останавливается и поворачивается, и я больше не могу видеть Мэнди и Чарльза.

— Еще раз назовешь ее «своей», Чарльз, и я сожгу это место до тла. Тогда тебе не нужны будут работники. Тогда ты не будешь называть их своими.

— Вот так просто?

— Это совсем не «так просто».

Несколько мгновений никто не произносит ни слова, и Итан поворачивается и снова начинает идти.

— Останови его, — слышу, как говорит Мэнди, но Чарльз хватает ее за руку, не позволяя следовать за нами.

— Она не сопротивляется ему. — Это все, что я слышу из слов Чарльза, прежде чем он оказывается слишком далеко, чтобы я могла разобрать их. Итан быстро уходит, и я чувствую, как ночной воздух Вегаса касается моей обнаженной кожи, когда мы выходим наружу. Внезапно я слышу, как Итан выкрикивает приказ:

— Дверь!

Я быстро оказываюсь на заднем сиденье на коленях Итана. У меня есть только мгновение, чтобы рассмотреть его лицо, прежде чем он обхватывает мою шею, притягивая к своим губам.

Итан поцеловал меня однажды, когда мы были молоды. Поцелуй был мягким прикосновением его губ к моим. Это случилось за два дня до того, как его забрали из моей жизни. Это был мой первый и единственный поцелуй.

Однако сейчас это совсем не похоже на тот первый поцелуй, или на то, каким я представляла себе наш первый настоящий поцелуй. Я представляла его мягким, медленным и сладким, но этот наполнен гораздо большим. Он наполнен эмоциями и чувствами, исходящими от нас обоих.

Итан крепче прижимает меня к себе, наши теплые губы встречаются, и он приоткрывает рот. Прижимается языком к моим губам, требуя входа, который я охотно ему дарую. И я теряюсь в мощи этой связи. Это не просто поцелуй, это воссоединение наших душ, спустя годы после разлуки. Теперь, когда ощущаю его губы, я будто снова цельная.

Слишком скоро он отстраняется от меня, и я не могу удержаться, чтобы не потянуться к нему, желая вернуть его губы.

— Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся, — умоляю я, снова находя его губы и облизывая их. В ответ все его тело дергается, и из глубины горла вырывается низкий стон.

— Блядь, блядь, блядь! Зайчонок, стой. Подожди. Пожалуйста.

Я целую его шею и подбородок и чувствую, как напрягается и дрожит его тело, когда он прижимает меня к себе. Через секунду он полностью расслабляется и отстраняется от меня, обхватывая своими большими руками мое лицо.

Он выглядит так же, но как-то совершенно по-другому. У него больше нет мальчишеских черт. Теперь он настоящий мужчина.

Итан никогда не был красив, как типичный соседский мальчишка, и он не красив в классическом понимании этого слова. Черты его лица волевые, с резкими линиями. Темные волосы собраны в небольшой узел на затылке. Раньше он всегда казался мужественным, но теперь, когда повзрослел, эта мужественность стала более интенсивной и довольно экстремальной.

Неудивительно, что Чарльз не хотел связываться с ним. Чарльз и сам крупный мужчина, но Итан больше. Не намного, но при их размерах, вся эта ситуация точно вышла бы из-под контроля.

— Итан. — Его имя из моих уст звучит почти как молитва. Он впивается в меня взглядом своих темных глаз, удерживая мое лицо в своих руках, будто я могу исчезнуть.

— Я нашел тебя, — наконец говорит он, изучая меня взглядом.

Неужели он искал меня? Когда я сбежала в четырнадцать лет, то понятия не имела, где его искать. Я пошла в полицейский участок, и они сказали мне, что он ушел и что они его не задерживали.

Были ночи, когда я позволяла себе поверить, что, возможно, он ушел без меня. Что, возможно, он сбежал один. Ему было почти восемнадцать, когда за ним пришли копы.

Еще я думала, что он ушел, потому что больше не хотел присматривать за маленькой девочкой, которая следовала за ним повсюду, словно потерявшийся щенок. С моей стороны было глупо так думать. Он никогда не обращался ко мне так. Но с годами и одинокими ночами появились сомнения. Я помню, что все девушки в округе всегда пытались привлечь его внимание, но он никогда не смотрел на них.

Он проводит по моим губам большим пальцем, и я не могу остановить вопрос, срывающийся с губ:

— Ты искал меня?