— Ты обокрал фирму. — Его гребаная оскорбительная улыбка сползла с лица. Я посмотрел на Эрика. — Держи его колени выше. — Эрик подошел к Джонни и поднял его колени вверх, как будто он сидел на невидимом стуле. Я придвинулся поближе к Джонни и кивнул Фредди. Он знал, чего я хочу. Он принес один из стульев с другого конца комнаты и поставил его под ноги Джонни. Эрик отпустил его, и ноги Джонни уперлись в сиденье, все еще согнутые в коленях.

— Что ты делаешь? — спросил он дрожащим голосом. Я посмотрел на его голый живот. Этот ублюдок сожрал слишком много воскресного жаркого. Это все равно, что завести свинью.

— Ты сказал, что тебе нужен мой отец. — Я пристально смотрел в широко раскрытые глаза моего «дяди». — Стоит ли? Отец — это «быстро убей и убирайся оттуда». — Я направил нож ему в лицо. — Ты же знаешь. Ты был рядом с ним большую часть его жизни. — Я кивнул в сторону своих ребят. — Точно так же, как мои братья со мной.

— Я облажался, Арти. Я чертовски облажался. Позволь мне поговорить с ним.

— Чарли? — сказал я, не отрывая глаз от куска дерьма передо мной. — Неужели ты предашь меня?

— Никогда, кузен, — просто ответил он.

— Эрик?

— Ни за что на свете.

— Фредди?

— Этого никогда не случится, Арт.

— Винни?

— Никогда, никогда, никогда. Ни за какие деньги на свете, — протараторил он. — Это навредит Перл. Я никогда не причиню вреда своей Перл.

Я склонил голову набок, глядя на морщины на лице Джонни. Язвы и лопнувшие капилляры. Наша фирма оказала ему хорошую услугу. Защищала его. Давала ему все, что он хотел.

— Верность. — Я прижал кончик ножа к его жирной щеке. — Все, что мы просим взамен — это верность. — Я надавил так сильно, что кровь брызнула и потекла по его лицу, как алая слеза. — В фирме Адли наше слово — это наша связь. Ты поклялся в верности моему отцу. — Я выдернул нож. — И ты разорвал эту связь. — Я зажал рукоять ножа между зубами, закатал рукава рубашки до локтей и снова взялся за нож.

— Ты был прав, когда хотел, чтобы мой старик стал твоим спасителем. Он может быть безжалостным, но он быстр и милосерден. — Улыбка медленно расползается по моему лицу. — А я какой угодно, но только не такой.

— Ты сошел с ума, — выплюнул Джонни, зная, что ему больше нечем крыть. — Ты всегда был мелким садистом. — Его глаза скользнули по моим парням. — Вы все такие. Все чертовы безумцы. — Он сплюнул на пол у моих ног. — Это ниже имени Адли, вести себя так. — Он сморщил нос, как будто мы были самыми дурно пахнущими ублюдками в мире. — Есть достоинство в том, чтобы быть гангстерами Лондона. Я был рядом с твоим отцом, когда он только создавал фирму. Мы жили по кодексу. Мы были гангстерами, а не гребаными психами-убийцами, которыми вы все стали.

— Психи-убийцы, — кивнул Чарли. — В этом есть что-то приятное.

— Это и есть будущее фирмы Адли? — усмехнулся он. — Вы все? — он покачал головой. — Да я лучше умру.

— Рад, что мы наконец-то пришли к согласию, — сказал я, и прежде чем он успел в это поверить, полоснул его ножом по животу, глубоко и в трех разных направлениях. Джонни закричал. Из открытых ран сочилась кровь.

Внутренне я усмехался тому, как он кричал, глядя на покрасневшее от боли лицо. Потом подошел ближе, и его полный боли взгляд последовал за мной.

— Ты когда-нибудь слышал о потрошении? — Джонни побледнел. Я воспринял это, как «да», и поставил ногу на край стула, который поддерживал его согнутые ноги. — Я только что разрезал тебе живот так, что в ту же минуту, как ты опустишь ноги, твои внутренности вывалятся из тела и упадут на пол. Ты умрешь медленно. И это будет очень болезненно.

Дыхание Джонни становилось все быстрее и быстрее. Его тело дернулось, когда моя нога качнула стул под ним.

— Нет, пожалуйста, — взмолился он. Я не сводил глаз с его пристального взгляда. Должно быть, он понял, что скоро умрет, и сказал: — Однажды ты будешь гореть в аду, Арти.

— Ты прав, — сказал я. — Но этот день еще не наступил, а до тех пор… — Я пинком вышиб из-под него стул. Он скользнул через комнату, и Джонни закричал, держа обе ноги в воздухе, используя только свою силу.

— Держу пари, ты бы хотел больше ходить в спортзал, а не в пабы, а, Джонни? — сказал Чарли, и все мои парни стояли рядом со мной, пока мы смотрели, как его ноги опускаются, силы заканчиваются, и разрезы рвутся.

На последнем крике его усилий стало недостаточно, и пальцы ног заскребли по бетонному полу подвала. Через несколько секунд порезы, которые я сделал, разорвались, и его внутренности вывалились наружу в кучу на полу. Джонни искал меня глазами, и, не говоря больше ни слова, я направился к лестнице. Я слышал, как Фредди делал снимки, которые мой отец хотел бы раздать любому другому из наших людей, кто подумает о том, чтобы обставить нас. Эрик подал знак убираться отсюда.

Я вышел в теплую ночь и скользнул на заднее сиденье фургона. Все мои ребята забрались внутрь, и мы вернулись к яхте. Я смотрел из окна на Марбелью и пьяниц, вываливающихся из баров. Джонни был прав. Я был садистом-убийцей. И прекрасно понимал, что не просто убил его. А выпотрошил, как свинью, несмотря на то, что знал его всю свою жизнь.

Все мои эмоции сгорели в пылающем аду вместе с сестрой и мамой в ту ночь, когда дом загорелся и лишил их костей и плоти. У меня ничего не осталось. А то, что еще оставалось, любило убивать и причинять боль другим. Оно кричало мне, чтобы я наказал, чтобы отомстил за мою погибшую семью.

— Я собираюсь сделать для нас значки, — засмеялся Эрик. Как и Фредди. — Клуб Сумасшедших Убийц.

— Мы снова собираемся в клуб? — спросил Фредди. — У меня еще осталось, по меньшей мере, четыре часа пьянства и траха.

Я чувствовал, что Чарли смотрит на меня. Мне было наплевать, что мы будем делать. Очевидно, мой кузен получил это сообщение.

— Том, — сказал Чарли нашему водителю. — Отвези нас в самый развратный клуб Марбельи. Сегодня нам нужно осквернить все.

— Будет сделано, — сказал Том.

Я вытащил из кармана мобильник.

— Хорошая работа, сынок, — написал мой отец. Чарли подтолкнул меня локтем и протянул фотографию подвала, сделанную Фредди. Меня тут же встретили кровь и побоище, а Джонни висел на лестнице со свисающими внутренностями… и, черт возьми, это заставило меня почувствовать себя гораздо лучше.