Глава 1

— Так вот, девочки уже давно спали в своей комнате, и я тоже задремал, отрубился перед телевизором. — Доминик положил нож и вилку на пустую тарелку и бросил сверху салфетку.

Напротив, откинувшись на спинку стула, сидел Леви, непринужденный и расслабленный, как обычно, то есть вовсе не такой. Он не сводил с Доминика проницательных серых глаз.

— Я проснулся с тревожным ощущением, — продолжил Руссо историю о том, как остался присматривать за двумя маленькими племянницами. — И тут из ниоткуда раздалось хихиканье. Поверь мне, очнувшись среди ночи в незнакомом доме, последнее, что ты хочешь услышать в кромешной тьме, — это детский смех. Я сразу вспомнил все пересмотренные ужастики.

Уголок губ Леви приподнялся — подобная полуулыбка была сродни оглушительному хохоту любого другого человека. Руссо позволил себе пару мгновений насладиться видом.

— Но мозги довольно быстро прояснились, а потом к этому хихиканью добавился какой-то влажный шлепающий звук. Я подскочил как ненормальный и рванул в комнату девочек. Бог знает, что сподвигло Винни и его жену купить двадцать пять литров оливкового масла...

— Ох, черт! — Глаза Леви округлились.

— Ага. Эти мелкие засранки вылезли из постелек, вытащили из кладовки бутыль и вылили все масло на ковер. Каток хотели сделать.

Леви тихо рассмеялся, и это привело Доминика в неописуемый восторг. Последние несколько месяцев он изо всех сил старался заставить детектива смеяться как можно чаще. Леви — по натуре мрачный тип, ни разу не веселый, даже отдаленно, один из самых серьезных людей в жизни Доминика. И добиться улыбки на его лице— достойный подвиг, а уж заставить рассмеяться — настоящий повод для гордости.

— Мне даже не хотелось им мешать, такой момент бывает раз в жизни. Но чувство ответственности в итоге победило. Мне удалось отмыть девочек и большую часть стен и мебели. Но ковер пришлось выкинуть. — Доминик широко развел в стороны руки. — Так что сейчас я нянька на испытательном сроке.

Все с таким же веселым блеском в глазах Леви допил остатки «Бульвардье» — коктейля на основе бурбона, к которому Абрамса пристрастил Доминик. Леви заказывал этот напиток при любой возможности во всех заведениях с полным баром, но почти всегда Доминику приходилось объяснять официанту или бармену, как его готовить.

— Сомневаюсь, что вообще смог бы справиться, — произнес Леви. — С детьми у меня не очень получается.

— Ну, с девочками Мартины ведь ладишь, — Доминик имел ввиду напарницу и близкую подругу детектива.

— Но они подростки. А это совсем другое. У меня есть маленькие племянник и племянница, но я понятия не имею, как с ними обращаться. Ну, и вижу их не часто.

— Почему?

Леви пожал плечами.

— Не люблю ездить в Нью-Джерси, а сестре не нравится привозить их в Вегас.

Оба замолчали, когда к их небольшому столику подошла официантка, чтобы забрать пустые тарелки.

— Желаете десерт, господа? — спросила она.

Доминик замешкался и посмотрел на Леви.

— Бери, — сказал тот. — Я же знаю, что ты хочешь. Я выпью кофе.

Как только официантка удалилась, Доминик откинулся на спинку стула с приятным чувством удовлетворения. Они сидели в Grape Street Café в центре Саммерлина. В субботний вечер в современном, отделанном кирпичом обеденном зале яблоку негде было упасть. Еда замечательная, компания — бесподобна.

Доминик перевел взгляд на Леви. Одежда скрывала невероятно стройное, поджарое тело с ярко выраженной мускулатурой, добытой многолетними интенсивными тренировками крав-мага. Абрамс слегка отпустил свои темные волнистые волосы, а острые, как бритва, скулы и впалые щеки неизменно вызывали у Доминика благоговение.

Леви вопросительно изогнул бровь:

— Неприлично так пялиться.

— Ты очень красивый.

Вот оно: щеки Леви порозовели, он закатил глаза и отвернулся с легкой улыбкой, смущенный и довольный комплиментом в равной мере. Доминик обожал это выражение эмоций на лице Абрамса.

Они встречались уже три месяца и чем больше проводили времени вместе, тем сильнее Руссо увлекался. Он считал себя человеком, находившим удовольствие в решении трудных задач, а Леви... Леви — буря интригующих противоречий, ледяной снаружи и страстный внутри, дикий и необузданный в определенных обстоятельствах и болезненно стеснительный в других. Он умный, целеустремленный, а временами, до щемящей боли в доминиковой груди, милый.

Ни с кем и никогда Руссо не испытывал таких эмоций.

Десерт подали вместе с двойным эспрессо для Леви. Доминик наблюдал, как Абрамс расправляется со своим кофе, который, если бы меню позволяло, был бы тройной крепости.

— Точно не хочешь попробовать? — Доминик протянул вилку с наколотым профитролем, облитым темным ганашем, с шапочкой ванильного мороженого.

Леви подозрительно покосился на вилку.

— Не любитель сладкого.

— Знаю, — Доминик улыбнулся. — И даже немножко ненавижу тебя за это.

Леви несильно пнул лодыжку Доминика, но после ногу не убрал, так и оставил, прижимаясь к Руссо под столом.

Некоторое время спустя, изнемогая от удушающей летней жары, они стояли на тротуаре перед рестораном и дожидались, когда подгонят машину Леви. В этот момент можно было оценить разницу в их комплекции. Леви был высоким, около ста восьмидесяти сантиметров, но все же ниже Доминика почти на двадцать сантиметров. А Руссо к тому же был мощнее и шире.

Доминик обнял Леви за талию и наклонился для поцелуя, наплевав на зевак. Большинство людей, адекватных по крайней мере, независимо от степени их нетерпимости вряд ли решились бы выяснять отношения с таким огромным мужчиной, да и те, кто считал Леви более легкой мишенью, жестоко ошибались.

Стоило Доминику отстраниться, как Абрамс удивил его, схватив за лацкан пиджака и притянув ближе.

— Целых три месяца, — тихо произнес Леви. — Тебе не кажется, что мы ждали слишком долго?

Доминик шумно выдохнул.

— Ты хочешь...

— Я хочу провести с тобой ночь.

Впервые Леви с Домиником переспали спустя сутки после того, как Абрамс расстался со Стэнтоном Барклаем. Оба согласились больше не торопиться, чтобы Леви хватило времени оплакать крах трехлетних отношений, не создавая себе еще больших проблем новой связью.

Но несмотря на благие намерения, все последующие недели они просто не могли оторваться друг от друга. Несколько особо красочных моментов всплыли в голове Доминика: петтинг на диване в новой квартире Леви, взаимная дрочка на кухне Доминика, где они вообще-то собирались готовить, и минет от Леви на переднем сидении пикапа Руссо. Последнее было в сто раз волнительнее всего остального, учитывая профессию Абрамса.

Но с апреля они не пересекали две четкие границы — никаких ночевок и никакого проникающего секса.

Доминик слишком долго молчал. Леви отстранился, в его глазах мелькнули обида и разочарование.

— Ты не хочешь? — спросил он, возвращая лицу равнодушно-нейтральное выражение.

— Наоборот! — искренне ответил Доминик. Господи, как же он хотел. — Это даже не обсуждается. Просто я должен быть уверен, что ты готов.

Руссо сомневался, что за три месяца можно легко отпустить прежние серьезные чувства — но сам-то он никогда долгосрочных отношений не заводил и ни черта ведь не знает!

— Доминик. — Леви взял его за руку. — Я выбрал быть с тобой, двигаться дальше вместе. Не хочу, чтобы между нами были какие-то преграды. Так что я готов, если и ты тоже.

Серьезный взгляд и искренние слова. После недолгого раздумья Доминик снова притянул Леви к себе и поцеловал.

— Ладно, — произнес он. — Поехали ко мне.

После принятого решения получасовая поездка по городу превратилась в настоящую пытку. Доминик с трудом избавился от пиджака, как только оказался в салоне машины. Он ненавидел носить проклятую штуковину даже при меньшей температуре, а предвкушение от предстоящего секса с Леви распаляло тело еще сильнее.

Теряющий над собой контроль детектив, его громкие крики удовольствия, движения невероятно узкой задницы на члене Руссо... Доминик очень скоро все это испытает вновь, только на этот раз он достаточно хорошо знает Леви и сможет намного лучше о нем позаботиться. Сердце готово было выскочить из груди.

Леви вел машину на большой скорости, но вовсе не безрассудно. До дома Доминика, трехэтажного здания в форме подковы с двориком в центре и общим бассейном, они добрались в рекордные сроки. Пропустив Леви вперед, Доминик насладился видом его крепкой задницы, пока тот поднимался по ступенькам на второй этаж.

Ребел, помесь немецкой овчарки и ротвейлера, встретила их прямо на пороге, сев по стойке смирно и навострив уши. А когда Доминик опустился перед ней на корточки, поднялась и радостно завиляла хвостом.

— Я быстренько выгуляю Ребел, — обратился Руссо к Леви. — Чувствуй себя как дома.

Абрамс кивнул, стянул с плеч пиджак и направился в гостиную.

Доминик с Ребел совершили короткую пробежку вокруг жилого комплекса. Обычно Руссо наслаждался долгими неторопливыми вечерними прогулками, стараясь развеять накопившийся за день стресс. Но сегодня он поторапливал собаку, сгорая от жгучего нетерпения.

Как только они вернулись в квартиру, Доминик спустил Ребел с поводка и окликнул Леви.

— В спальне! — прокричал детектив.

Захватив с кухни две бутылки воды, Доминик отогнал в сторону Ребел и извинился перед тем, как захлопнул дверь перед ее возмущенной мордой. Затем обернулся и едва успел поймать выскочившую из руки бутылку с водой.

Скинув с кровати одеяло, Леви растянулся во всей своей наготе на матрасе, лениво надрачивая член.

— Сам предложил чувствовать себя как дома, — произнес он срывающимся голосом и ухмыльнулся.

Словно в тумане, Доминик подошел к прикроватной тумбочке и поставил на нее бутылки. Одна тут же покатилась и грохнулась на пол, но сейчас Руссо волновало совсем другое.