— Нам ничего не нужно, — сказал Джек.

— Судя по тому, на что я смотрю, нужно. Знаете ли вы, мальчики, об Иисусе Христе, Спасителе нашем?

— Не знаю, а есть ли у Иисуса еда? — Джек ухмыльнулся.

— Да, — ответил мужчина. — Да, есть. Когда вы в последний раз ели?

— Слушай, почему бы тебе не отвалить, — сказал ему Джордж. — Мы тебя не трогали.

Плакатчик улыбнулся.

— Знаете что, у меня сегодня не хватает рабочих рук. Если вы вдвоем раздадите листовки в течение следующих двух часов, то получите бутерброд и бутылку воды на каждого. И печенье.

— Какое печенье? — спросил Джек.

Джордж положил на него сдерживающую руку. Они не практиковались в этом, но Джек согласился.

— Что еще мы должны сделать для еды? — В его голосе прозвучало предупреждение. Хе-хе. Джордж надиратель задниц.

Плакатчик вздохнул.

— Больше ничего. Определенно ничего похожего на то, о чем ты думаешь. Никто не тронет вас и не заставит делать то, чего вы не хотите. Просто простая плата за два часа честного труда. А печенье, кстати, шоколадное.

Джордж сделал вид, что задумался.

— Я умираю с голоду, — сказал Джек.

— Мы просто раздаем листовки, — сказал Джордж. — Больше ничего.

— Больше ничего.

— Мы не пойдем с тобой ни в какие здания, чувак.

— Без проблем, — сказал человек с плакатом. — Никаких зданий.

Джордж еще мгновение колебался.

— Что за бутерброд?

— С ветчиной или индейкой. На выбор.

— Пойдем, а? — Джек позволил себе немного поскулить.

— Ладно, — согласился Джордж.

— РЫБКА попалась на крючок, — пробормотала Одри. На улице мальчики приняли по стопке листовок. Только посмотрите на Джорджа. Парень все делал правильно: усталый, подозрительный взгляд, недоверие, нервность. Джордж был прирожденным актером, да и Джек был тоже неплох.

— Иди, — сказал Кальдар.

Гастон выскользнул из машины. Он был одет в рваный плащ и грязную панаму, скрывавшую его лицо и большую часть волос, которые Кальдар посыпал белым порошком. Его лицо и руки, то немногое, что можно было разглядеть, были выкрашены в коричневый цвет одним из растительных красителей из коллекции Кальдара. Она наблюдала, как Гастон достал из рукава маленький стеклянный флакончик и плеснул немного жидкости на пальто.

Она взглянула на Кальдара.

— Кошачья моча.

Тьфу. Кошачья моча воняла, как проклятая. Никто не приблизится к Гастону ближе чем на шесть футов.

Все эти хлопоты были ради того, чтобы получить приглашение на аукцион человека, купившего браслеты. И подумать только, неделю назад Одри держала в руках эти безделушки. Ей не следовало браться за ту работу. Но какие бы сожаления она ни испытывала, ей придется с ними жить. Сожаления никогда никому не приносили пользы. Она все исправит. Она была умна, хороша в своем деле, и у нее был Кальдар, который, возможно, был лучшим мошенником, которого она когда-либо встречала.

Стеклянный флакон исчез в рукаве племянника Кальдара. Гастон привалился к стене на углу парковки и сполз на землю. Он был похож на старого бездомного латиноамериканца.

— Хорошая работа, — одобрила она.

— Одной из первых вещей, которой «Зеркало» учит полевых агентов, — сказал Кальдар. — Лучший способ спрятаться — сделать это на виду.

Если с ребятами что-нибудь случится, Гастон их вытащит, но это все равно не помогало. Весь план трещал по швам и зависел от удачи. Когда она сказала об этом Кальдару, он усмехнулся и сказал: «Доверься мне», будто это должно было все исправить. Она возражала, пока Кальдар не предложил проголосовать. Все мужчины, задействованные в вечеринке, проголосовали против нее, то бишь все были против нее. У нее было чувство, что если бы виверна и котенок могли понять, что происходит, они бы тоже проголосовали против нее. Она была окружена дураками с избытком тестостерона, и ничего не могла с этим поделать.

— Почему такое кислое лицо? — спросил он. — Все еще беспокоишься о ребятах?

— Ты же знаешь, что они должны вариться в этом не меньше недели. — Она влилась в поток машин, направляясь к ближайшему торговому центру. — Мы торопим события.

— У нас нет выбора. «Рука» ждать не будет.

Одри покачала головой. Они слишком торопили события. Правда, у них были наличные, но некоторые вещи нельзя было решить одними деньгами.

Они забрали из сейфа Артуро Пены 187 000 долларов. Они также прихватили стопку карт, на которых были изображены его маршруты переправки рабов, которые Кальдар доставил в аккуратном свертке к порогу дома друга его друга, чья служебная машина, похоже, имела правительственные номера. Даже если Артуро Пена сумеет взять вверх над ситуацией, он никогда не сможет вернуть уважение своей банды. Они фактически вывели его из бизнеса. Это было самое меньшее, чего он заслуживал. А теперь они потратят его пропитанный кровью капитал.

— Сколько времени тебе понадобится в торговом центре? — спросил Кальдар.

— Не меньше четырех часов.

Он моргнул.

— Маникюр, педикюр, эпиляция, прическа, макияж, одежда, украшения. Тебе повезет, если я выйду оттуда к трем часам по полудни.

— Я буду считать это своим благословением, — сказал он. — Не покупай ничего со вкусом.

— Заткнись. Думаешь, мне впервой?

ЗУММЕР интеркома, стоявшего на столе Калеба Грина, зазвенел серебристой ноткой. Калеб Грин открыл глаза. Голова его пульсировала от начинающейся мигрени. Он мог бы принять таблетки, которые превратили бы его в зомби на весь остаток дня. К сожалению, ему приходилось оставаться в сознании и быть на ногах.

Сегодня должна была состояться «Сделка с Босли», и если жребий падет правильно, она принесет ему четверть миллиона долларов золотом Зачарованного. Лично он не видел смысла вооружать АК-47кого бы то ни было из Зачарованного. Любой голубокровный с приличной вспышкой спокойно отразит пули и превратит войско в суши. Но барону-разбойнику нужны были ружья, и Калеб должен был их доставить и все стерпеть. Он принял три «Экседрина» и четыре «Адвила», но мигрень не проходила, поэтому он удалился в свой личный кабинет и сказал секретарше, чтобы его не беспокоили.

Снова зазвонил интерком. Какое-то мгновение он раздумывал, не швырнуть ли его в стену. Но потом любопытство победило. Возможно, на другой линии ждала сделка века. Калеб протянул руку и нажал кнопку. Раздался голос Тамики:

— Мистер Грин?

Калеб сел. Секретарша работала у него шесть лет. Они называли друг друга по имени. «Грин» означало клиента или неприятности. Учитывая, что сейчас они находились в эджеровской части здания, последнее было более вероятно.

— Да?

Голос Тамики слегка дрогнул.

— У вас гости.

Он вытащил из ящика стола «Кольт» 45-го калибра и позволил своей магии окутать себя бледно-зеленым сиянием. Его вспышка была не самой сильной, но она защитит его от града пуль.

— Они могут подождать?

— Нет, сэр. Они хотели бы видеть вас немедленно.

Она не использовала кодовое слово, иначе он уже ушел бы через черный ход.

— Очень хорошо. Я встречусь с ними.

Дверь распахнулась, и вошла женщина голубых кровей, ее плащ развевался позади нее. Высокая, величественная, гибкая как кошка, с волосами цвета золотистого шелка и сияющими глазами такого чистого насыщенного зеленого оттенка, что он забыл, как дышать. Слева от нее двигался невысокий мускулистый мужчина, который выглядел так, словно мог сжать машину. Его темные волосы были коротко подстрижены, и длинная линия татуированных символов, как змея, обвивалась вокруг его шеи, обнаженных рук только для того, чтобы исчезнуть под одеждой. Из пальцев торчали длинные черные когти.

Справа над головой голубокровной возвышался гигант, белый, как альбинос. К нему подошла женщина, стройная, темноволосая, с бледно-серыми глазами и кожей цвета апельсиновой корки. Лысый мужчина шагнул вперед, держа Тамику одной рукой за талию, а другой за горло, неся ее горизонтально, словно она ничего не весила. Карие глаза Тамики смотрели на Калеба в безмолвной панике.

Впервые в жизни Калеб всерьез задумался о молитве.

Голубокровная женщина посмотрела на него. Он видел, как сужаются щелочки зрачков в ее изумрудных радужках. Улучшенная голубая кровь. Это было плохо. Это было очень плохо.

— Ты Калеб Грин, скупщик?

В горле у него пересохло, словно все сморщилось. Каким-то образом он заставил себя произнести эти слова.

— Я гораздо больше, чем простой скупщик.

Голубокровная выгнула свои идеальные брови.

— Ты знаком со своими конкурентами?

— Конечно.

Она сунула руку в карман плаща и вытащила кошелек. На мгновение она позволила ему свисать с ее длинных пальцев, затянутых в кожаные перчатки, и Калебу стало интересно, как выглядят ее руки. Затем кошелек приземлился на его стол с характерным металлическим звоном, и он сосредоточился на нем.

Женщина подняла руку.

— Киллиан.

Лысый мужчина рывком поднял Тамику. Его рот был широко раскрыт, нижняя челюсть отвисла, как зияющая пасть змеи. Его губы раздвинулись, обнажая огромные треугольные зубы.

— Нет! — выдохнул Калеб.

Тамика закричала.

Мужчина укусил Тамику за горло, вырвав зубами половину ее шеи. Пол залился кровью. Ее крик оборвался на полуслове. Мужчина снова укусил, вырвав красную плоть и клочья мышц, и бросил тело Тамики на пол. Она с мягким стуком упала на его драгоценный ковер.

— Мне нужны твои услуги, — сказала женщина с голубой кровью. — Если ты согласен, деньги твои. Если ты откажешься, я с тебя живьем шкуру спущу.

Он все еще был в оцепенении. Шевелись, идиот. Сделай что-нибудь, иначе ты будешь следующим.

Голубокровная женщина смотрела на него и ждала.

Калеб облизнул губы. Его голос прозвучал хрипло.

— Чем могу быть полезен, миледи?

Гигант-альбинос отступил в сторону. К его столу подошла женщина с бледной кожей болезненного зеленого оттенка, держа в руках огромную книгу. Она перелистала страницы, и он уставился на свою фотографию, подписанную его именем, с контактной информацией и кратким списком его достижений. Сердце Калеба забилось быстрее. Он никогда не видел ее, но слышал о ней. Это была книга Гнома. Если она оказалась у «Руки», это означало, что старый ублюдок мертв, и если Калеб не будет осторожен, он присоединится к нему. Совсем как Тамика.