Веснушчатая девушка сделала шаг назад.

— Знаешь что? Да пошел ты.

— Сама пошла. Пока. — Джек закрыл дверь и запер ее. Тьфу!

Прошел час. Другой. Это заняло слишком много времени.

Наконец, Джордж объявил:

— Ладно, я закончил. В комнате ничего, кроме стола. На столе стоит квадратный стеклянный футляр. Теперь я его вижу. Это низкосортный эмоциональный усилитель Карумана, третий уровень, стандартная модель плащ-цепи, известная как «Глаза Карумана». В моем багаже есть книга по автоматике, в ней должна быть картинка. Этот предмет использовался культом, и он был запрещен в королевствах по крайней мере сто лет. Он не просто влияет на эмоции, он съедает мозг, пока не станешь фанатиком. Судя по минеральной корке на нижних краях дисков, этой штукой много раз пользовались. Ты должен сказать Кальдару и Одри, что, когда устройство активировано, люди, скорее всего, думают, что Йонкер пророк, и будут защищать его ценой своей жизни. Но эффект недолговечен, поэтому он должен постоянно использовать его, чтобы держать паству сплоченной. Использование устройства вызывает эйфорию, и некоторые исследования показывают, что прихожане будут проявлять зависимые тенденции.

— А попроще, Джордж, — пробормотал Джек.

— …ну они становятся зависимы от того, что заставляет их ощущать «Глаза Карумана».

Великолепно. Сумасшедшие, зависимые, религиозные люди.

— Устройство состоит из двух золотых дисков диаметром в два дюйма. Каждый диск имеет темно-синий камень, вероятно, сапфир, ограненный в виде подушки, полтора дюйма в диаметре. На каждом диске есть пять глифов, расходящихся от камня. Сверху по часовой стрелке — глиф для воздуха, глиф для разума… — Джордж пустился в подробное описание деталей.

Джек запомнил все. Наконец Джордж глубоко вздохнул.

— Ладно. Верни меня сейчас же.

Джек схватил его за плечо и встряхнул.

— Очнись.

Ничего. Страх пронзил Джека. Все хорошо. У него все еще оставался запасной вариант. У него была вода.

— Очнись!

Нет ответа. Дерьмо.

Джек схватил бутылку с водой, сорвал крышку и вылил ее Джорджу на голову.

— Я жду, — сказал Джордж.

Будь оно проклято!

Джек дал ему пощечину. Ничего. Дал еще одну пощечину. Ничего. Его охватила паника.

— Ничего не получается? — спросил Джордж.

— Ни хрена. — Джек расхаживал взад-вперед, как тигр в клетке.

— Не паникуй.

— Я не паникую. — Он не знал, почему продолжает говорить. Джордж не мог ни видеть его, ни слышать.

— Попробуй поджечь меня.

— Чем, Джордж? У нас нет спичек. — С каждой секундой пропасть между разумом и телом брата становилась все шире. Они должны были подумать об этом. Надо было что-нибудь взять — зажигалку, спички, что-нибудь.

— Нет, подожди. У нас нет спичек. Совсем забыл. Джек, ты должен сделать мне больно.

— Ты сошел с ума.

— Я знаю, это звучит безумно, но это сработает. Ты должен это сделать, потому что если ты этого не сделаешь, я застряну в этой крысе. Сделай мне больно, Джек. Сильно больно. Мое тело должно послать мне сигнал, что оно борется за свою жизнь, или оно просто заснет. Можешь попробовать сломать мне пальцы. Иногда такое срабатывает…

К черту все. Джек схватил Джорджа за шею и сжал ее, причиняя боль, но избегая яремной вены. Если он надавит на нее, Джордж потеряет сознание. Три секунды… и у Джорджа перехватило дыхание. Джек продолжал сжимать. Лицо Джорджа побагровело. Джек поднял его. Джордж даже не пытался сопротивляться. Он просто висел, как тряпичная кукла. Джек продолжал сжимать. Он не помнил, сколько времени нужно, чтобы задушить человека. Как мог он, с его совершенной памятью, забыть это? Прошло три минуты? Две? Он крепче сжал.

Пожалуйста, Джордж. Пожалуйста.

Руки Джорджа вцепились ему в предплечье. Джек отпустил его, и брат рухнул на пол, глубоко и хрипло вздохнув.

— Ты вернулся?

Джордж скорчился на полу, задыхаясь, пытаясь отдышаться.

Джек рывком поднял его.

— Ты вернулся?!

— Да, — прохрипел Джордж. — Отпусти.

Джек уронил его, и Джордж упал, ударившись головой о спинку кровати.

— Ай.

Джек присел на кровать. Он почти выжал жизнь из своего брата. Еще немного, и, так или иначе, Джордж был бы мертв. Джек понял, что ему холодно. Его лицо было мокрым от пота. В голове он держал мертвое тело Джорджа.

Все было кончено. Все было сделано и кончено, и все было хорошо. Все было прекрасно.

Джордж ухмыльнулся ему с пола. Его лицо было красным, а на шее темнела распухшая линия. Джек протянул руку, брат схватил ее, и Джек поднял его на ноги.

Джордж потер шею.

— Черт, как больно. Твой черед.

Джек скатился с кровати и стянул с себя одежду.

— К тебе приходила веснушчатая девчонка.

— О, чего она хотела?

— Она хотела поговорить с тобой.

Джордж усмехнулся и поморщился.

— Ой. Теперь у меня все лицо болит. Что, черт возьми, ты сделал?

— Простой стандартный удушающий захват. — Джек сделал глубокий вдох и спустил дикого зверя с цепи. Мир рухнул вокруг него. Боль пронзила его мышцы, схватила кости и скрутила их в суставах. Его тело металось по полу, извиваясь и брыкаясь, теряясь в сумятице агонии и магии. Он почувствовал, как растягивается, невероятно далеко, а потом возвращается. Джек вскочил на ноги. Джордж смотрел на него с кровати.

— У тебя есть четыре часа. В пять часов начинает подниматься солнце, и появится свет.

Джек, тяжело дыша, обнажил клыки. Четырех часов будет вполне достаточно.

Джордж открыл дверь, выглянул наружу и закрыл ее.

— Веснушчатая девчонка, — выдохнул он. — Она снаружи.

Прошло около двух часов. Не могла же она прождать там два часа? Все в этом месте были сумасшедшими.

— Я пойду первым, — сказал Джордж.

Джек забрался под кровать, спрятавшись, и прищурился, чтобы глаза не выдали его. Джордж распахнул дверь и вышел.

— Приветствую.

Приветствую? Джордж, ты тупица.

— Привет, — сказала девушка. — Твой братец сказал, что ты спишь.

— Было дело. — Голос Джорджа перешел в тональность Проклятого принца, став спокойным, размеренным, с оттенком голубокровного акцента. — Он сказал, что ты давным-давно приходила. Ты ждала здесь все это время?

— Да, я так, гуляю.

Чушь.

— Я тебя понимаю. Луна сегодня такая красивая. — Джордж поднял голову. Лунный свет, струящийся с неба, омыл его, и желтые волосы Джорджа, казалось, замерцали, став почти белыми. Веснушчатая девушка уставилась на него, вытаращив глаза. Джек закатил глаза.

— Ты, должно быть, устала, — сказал Джордж. — Почему бы нам не присесть? Кажется, я где-то видел скамейку.

— Перед этим зданием целая куча скамеек.

— Замечательно! — голос Джорджа дрожал от радости, словно она сделала ему подарок. Джек поморщился бы, если бы мог. — Ты так хорошо знаешь этот лагерь.

— Моя мама работает в кафетерии. Я застряла здесь на все лето. Здесь не с кем поговорить, кроме библейских голов и беглых детей, а они все придурки. Это так скучно.

— Надеюсь, больше нет. — Джордж улыбнулся.

— Нет, пожалуй, нет.

Они повернули направо и пошли прочь.

— Так расскажи мне о себе, — донесся по воздуху голос Джорджа. — Как тебя зовут?

— Лиза.

— Какое красивое имя. Чем ты любишь заниматься?

— Я люблю читать. Я много читала о вампирах…

Джек выскочил из-под кровати и бросился в лес. Стволы и ветви деревьев расплывались. Он бежал и бежал, будто у него были крылья. В момент, когда луна поднялась над верхушками деревьев, лес был полностью в его распоряжении. Он был королем всего, что видел.

Три часа спустя, когда он вполз обратно в комнату, пересказав все, что рассказал ему Джордж, в диктофон Кальдара, Джордж уже лежал в постели. Джордж подождал, пока он вернется в свое человеческое тело.

— Как все прошло?

— Дело сделано. — Он встретил Кальдара и Одри у границы Грани и записал на диктофон все, что сказал ему Джордж.

— Хорошо.

— Как все прошло с веснушчатой девчонкой?

— Она думает, что я вампир.

Джек хихикнул и заснул.

— А ТЫ что думаешь? — Гастон поднял два диска из бледно-коричневого гипса.

Одри осмотрела диски. Все трое работали над фальшивыми дисками последние два часа. Рассказ Джека только подтвердил то, что они уже подозревали — выкрасть «Глаза Карумана» из лагеря было слишком рискованно. Обереги, охранявшие его, были слишком глубоко укоренены в почве, и даже если предположить, что они каким-то образом прорвутся сквозь магическую защиту, лагерь был полон детей и вооруженных охранников. Если во время ограбления что-то пойдет не так, то вероятность того, что в суматохе пострадает ребенок, была слишком велика. Даже Кальдар не хотел рисковать. Они должны были придерживаться дневного плана — заменить настоящие «Глаза Карумана» подделкой и надеяться, что выберутся из лагеря живыми.

Подделать камни для «Глаз» было нетрудно. Джордж узнал в них огранку в виде подушки Зачарованного, которая была просто другим названием для старинной огранки в виде подушки, на полпути между овалом и квадратом с шестьюдесятью четырьмя гранями. И она, и Кальдар за свою жизнь держали достаточно драгоценных камней, чтобы воспроизвести камни правильной огранки и размера. За две тысячи долларов в специализированном магазине стекла они получили два стеклянных камушка, которые выглядели достаточно похоже, чтобы пройти поверхностный осмотр. С дисками было сложнее. Во-первых, у них были глифы, и хотя Гастон был волшебником с глиной и кистью, глифы оказались хитрыми.

Диски напоминали то, что описывал Джек, он был очень скрупулезен, но это не меняло того факта, что все, что у них имелось — это описание и картинка в книге. На картинке диски были квадратными, а камни — зелеными.

— Ну? — спросил Гастон.

— Они должны выглядеть золотыми, — сказала ему Одри. Рядом с ней Линг наблюдала за ними своими маленькими черными глазками. Они с котенком Джека наконец-то подружились. Котенок отправился на охоту в лес, но вместо того, чтобы пойти с ним, Линг прилипла к Одри, как клей, словно маленький зверек чувствовала ее беспокойство.