Он жил в жестоком холодном месте, в глубокой тьме, где замышлял отомстить «Руке» за все их обиды, прошлые и будущие. Одри была для него как солнечный луч посреди ночи. Она вытащила его из темной ямы, которую он вырыл для себя, в место, где он смеялся, и его веселье и юмор были искренними, пока она оставалась рядом.

«Рука» раздавит этот свет.

Он мог жить в мире, где существовала Одри, даже если она была далеко от него. Ему никогда не нравилась мысль о благородном страдании, и все же он мог смириться с тем, что будет жить без нее, если будет знать, что она где-то счастлива. «Рука» не отнимет ее у него. Они итак отобрали у него две трети его семьи, они убили Мюрид, и будь он проклят, если позволит им убить Одри, а сам будет прятаться в тени, как испуганная собака, поджавшая хвост.

Он любил Одри. Простое и ясное осознание этого снизошло до него. Он отдал бы все, чтобы защитить ее. Единственный способ сделать это — всегда знать, где она. Если ему придется жениться на ней, чтобы обеспечить ее безопасность, он женится на ней. Он будет почтителен, ответственен и со всем остальным, от чего у него сводит живот. Если он будет знать, что она проснется рядом с ним в безопасности и счастливой, это будет того стоить.

Кальдар перестал мерить шагами балкон. Итак, решено. Он женится на Одри.

Он просто должен был убедить ее посмотреть на вещи его глазами.

ЦЕРКОВЬ стояла заброшенная, ее двери были широко распахнуты. Хелена прошла сквозь них, остальные члены ее команды тихо двигались за ней, боясь издать хоть звук. Внутри ее приветствовали опрокинутые скамьи и расколотое дерево. Тошнотворный, приторный запах разложения ударил ей в ноздри. Сцена и кафедра в дальнем конце здания все еще слабо дымились, их древесина обуглилась до черноты. Справа на боку лежала искореженная штука из зазубренного металла и расплавленной резины — одна из машин Сломанного, разрушенная до неузнаваемости. Едкий, горький запах разрывных дротиков Котье исходил от нее и от другого места, чуть левее.

Ее глаза остановились на дротике, валяющемся на полу. На другом. Еще на одном. По меньшей мере дюжина дротиков валялась в круге вокруг мокрого пятна на полу. Одного дротика было достаточно, чтобы взорвать карету средних размеров.

Взгляд Хелены скользнул вверх. Тело Котье свисало со стропил вниз головой. В его макушке зияла большая дыра. Похожая дыра поменьше пронзила его затылок около шеи. Должно быть, он увидел приближающийся выстрел и свернулся калачиком, чтобы избежать его. Пуля попала ему в затылок, пробила мозг и вырвалась из лба. В течение следующих часов мозговое вещество и кровь капали из него на пол.

Хелена уставилась на пол. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать дротиков. Любой физический барьер был бы разрушен. Только магия могла выдержать нападение такого масштаба. Кто-то из отряда Кальдара Мара мог создавать ослепительно мощный световой щит.

Хелена обернулась. Из-за ряда скамеек торчала нога с ярко-оранжевой кожей. Она приблизилась. Оранжевое тело было аккуратно разрезано надвое по диагонали, и усеяно дохлыми мухами, отравленных ядовитой кровью Муры. Удар меча — если это было так — рассек ее от левого плеча, через ребра, через сердце, через живот и через правую сторону ребер. Разрез был совершенно чистым, разрубленные кости ровными. Кармаш упоминал, что Мары владеют древним искусством боя на мечах, но это было за пределами ее опыта. Мечи такого не делали.

Позади нее кто-то шаркнул ногой. Она обернулась. Себастьян склонил голову.

— Вы должны на это посмотреть, миледи.

Она последовала за ним в проход между скамьями. Бесформенная масса плоти лежала на открытом полу, скрытая от ее взгляда разрушенной машиной. Это напоминало груду мяса, которое было измельчено и свалено в кучу. Эмили, ее следопыт, опустилась на колени, пробуя воздух.

— Что это?

— Полагаю, это Сома, миледи. — Себастьян склонил голову.

— Они что, пропустили его через мясорубку?

— Это было сделано одним человеком, — ответила Эмили. — Мальчиком.

Хелена опустилась рядом с ней на колени.

— Почему ты так думаешь?

— Только один запах с телом. Молодой запах. Мужчины. И еще вот это. — Эмили указала на пол. Отчетливо видны два кровавых отпечатка обуви. Себастьян поставил ногу рядом с ними. Отпечаток ботинка был на полтора дюйма короче его ноги.

Хелена поднялась и увидела гигантское обезглавленное тело, прислонившееся к дальней стене. Из его груди торчала кованая железная балка шириной в дюйм. Она не сразу узнала в нем один из церковных канделябров.

Ее магия закружилась вокруг нее в яростном безумии. Себастьян и Эмили попятились. Хелена развернулась, и с развевающимся плащом позади нее, вышла из церкви.

Себастьян последовал за ней.

— Один мужчина, женщина и мальчик против четырех оперативников. — Хелена отбивала слова с алмазной точностью. — Почему они все еще живы? Почему у меня нет головы Кальдара?

— Не знаю, миледи.

Четверо оперативников. Каждый ветеран, каждый знаток смерти. Убиты эджеровской крысой. Ее охватил стыд. Когда Паук говорил о Марах, его лицо становилось ледяным, а глаза закипали от ярости. Теперь она поняла почему.

По узкой дороге поднималась машина и въехала в лагерь.

Себастьян что-то проворчал себе под нос.

Двери открылись. Из нее вышли трое мужчин, двое постарше, один молодой и весь в синяках, за ним блондинка в возрасте.

Тот, что покрупнее, схватил парня за руку и наполовину повел, наполовину потащил вперед.

Светловолосая женщина и тот, что пониже ростом, подошли к ним. Мужчина заговорил.

— Мы представляем местные семьи Грани.

— Я Хелена д'Амри.

— Ты «Рука», — сказала женщина.

— Да, — Хелена не чувствовала необходимости поправлять ее. Эджеры знали «Руку» и боялись ее.

— Вы ищете мужчину и рыжеволосую женщину, — сказала женщина.

— Да.

— Мы не любим проблем, — сказал тот, что поменьше ростом. — Мы хотим, чтобы насилие прекратилось. В последнее время было слишком много потрясений. Все должно вернуться на круги своя.

Ах.

— Помогите мне, и, клянусь троном Галлии, я уйду с миром.

Тот, что постарше, притянул к себе парня.

— Это Адам. Он расскажет вам все, что вы хотите знать.