Глава 13

Кэмерон

- Как видите, лагерь Райлан круглый год предоставляет весь спектр летних развлечений: занятия верховой ездой и в танцевальных классах, туристические походы, плавание, и даже в межсезонье мы открываемся на выходные. Однако мы помним, что в первую очередь лагерь предназначен для детей, чьи родители находятся в военных командировках либо уже вернулись и теперь привыкают к мирной жизни, или, к сожалению, погибли. Также мы предоставляем индивидуальные или групповые консультации тем, кому это необходимо. После ужина мы сможем…

Мои глаза закатываются почти до самого затылка, и я должна бороться с собой, чтобы сосредоточить внимание на том, что говорит Эверетт, когда он перемещается, чтобы встать позади меня. Его ладони на моих плечах, а большие пальцы начинает мягко массировать шею.

Я позволила ему взять инициативу, пока мы проводим для Стратфорда экскурсию по плантации в основном потому, что Эверетт рос здесь и работал, когда был подростком, и знает лагерь также хорошо, как и я. А еще, потому что боялась, что если сама открою рот, то единственное, что извергну - проклятия.

Я так зла на Эверетта за то, что он не ушел, когда ему сказали, за то, что вообразил, будто я  нуждаюсь в его помощи, а еще за то, что согласился с ложью Амелии, когда она сказала Стратфорду, что мы женаты.  Я не смогла возразить, потому что была полностью дезориентирована неожиданной встречей с Эвереттом и потрясена, когда он притянул меня в свои объятия, а теперь мне не осталось ничего иного, как только согласиться с этой дурацкой идеей, если хочу спасти лагерь и не выставить себя дурой перед Стратфордом.

Эверетт  знает, что я не буду бороться. Знает, что не стану устраивать сцену перед человеком, который держит в руках будущее лагеря, несмотря на сильнейшее желание отойти от него, чтобы снова вспомнить, как дышать. А вот чего Эверетт не знает, так это того, что их с Амелией идиотская идея вызвала целый ряд новых проблем. Допустим, Стратфорд все же решит дать нам сейчас денег, но что будет в следующем году? Или еще через год? Не можем же мы с Эвереттом притворяться женатой парой каждый раз, когда Стратфорд решит приехать в гости. К тому же не думаю, что мои родители согласятся с этой уловкой, когда вернутся из отпуска, и все узнают.

Прежде чем Амелия и Эверетт открыли свои большие рты, я как раз готовилась сказать мистеру Стратфорду, где мои родители и, проглотив гордость, позвонить им и попросить немедленно приехать домой, надеясь, что Брекстон согласится задержаться, чтобы встретиться с ними лично.

- Какое число отдыхающих обычно принимает лагерь Райлан в летний сезон? – спрашивает Брекстон.

Я открываю рот, намереваясь ответить – в конце концов, это мой лагерь и я, вероятно, должна начать говорить, хоть Эверетт и демонстрирует отличное шоу – но слова застревают в горле. Ладони Эверетта сползают с плеч вниз по спине, обхватывают  талию и притягивают меня ближе к нему, когда он запирает их в замок на моем животе. Затем он утыкается подбородком в мою голову так, будто это самая естественная вещь в мире. Словно он все время прикасается ко мне и обнимает таким вот образом. Спиной я чувствую биение сердца Эверетта, хочу повернуться и прижаться лицом к его груди, чтобы ощутить этот устойчивый стук щекой.  Внутри меня идет постоянная борьба между желанием придушить Эверетта за то, что он внезапно возник ниоткуда после почти пятилетнего отсутствия и желанием стиснуть его в объятиях и никогда не отпускать. Я хочу наорать на него за то, что он просто взял и ворвался обратно в мою жизнь, и одновременно хочу просто остаться в его руках, заверяя себя, что он действительно здесь живой и здоровый.

- Летом мы всегда полностью заполнены и у нас есть список ожидания, - отвечает Эверетт, а затем рассказывает о процессе отбора тех, кто попадает в лагерь.

Я стою онемевшая и начинаю злиться еще больше в ту секунду, когда его голос вибрирует через мое тело, потому что он еще крепче прижимает меня к себе. И я цепляюсь за гнев и позволяю ему расцветать, поскольку это лучше, чем альтернатива – сбежать в гостевой домик, где сейчас живу, запереться в спальне и, свернувшись в клубочек на кровати, плакать, выплескивая наружу злость, страх и смятение.

Мне необходимо побыть в одиночестве, чтобы привести в порядок мысли, поскольку, находясь так близко к Эверетту, я способна сосредоточиться лишь на том, насколько хорошо чувствую себя в его объятиях, и как правильно ощущается то, что мы притворяемся теми, кем не являемся.

Черт! Мы ведь даже не друзья сейчас, а притворяемся мужем и женой!

Я просто хочу, чтобы Эверетт ушел и дал мне возможность взять под контроль свои эмоции. Мне невыносимо стоять в его объятиях. Боль от того, что меня заставили подделать то, о чем я грезила и мечтала бо́льшую часть своей жизни, нестерпима. Боль подстегивает злость, и все, о чем я могу думать – как много времени, которого теперь не вернуть, мы потеряли, и как может Эверетт так легко притворяться.

- Спасибо, что нашли время показать мне все здесь, – говорит мистер Стратфорд, и его голос вытягивает меня из раздумий. – Я знаю, что вы ожидали моего визита только в следующем месяце, но в  списке благотворительных организаций, которые я рассматриваю для инвестиций, произошли изменения, поэтому мне нужно было встретиться с вами сейчас. Мой бухгалтер должен принять решение раньше, чем ожидалось, и я не мог терять время. Я ценю ваше сотрудничество. Обычно я не говорю такого, пока окончательно не определюсь, но, если все мои требования будут удовлетворены, лагерь Райлан окажется наверху списка. Если не возражаете, я вернусь в главный дом, побеседую с сотрудниками и осмотрю пару достопримечательностей.

Я вынужденно улыбаюсь, а Эверетт сообщает, что если ему что-то понадобится, персонал может связаться с нами по рации, и говорит, что встретится с ним на ужине.

Стратфорд  уходит в направлении находящегося в акре от основного дома пруда, который отдыхающие используют для рыбалки и катании на каноэ, а мы с Эвереттом, молча, стоим на месте. Но как только Стратфорд оказывается достаточно далеко – он в это время встречается с Сетом и Амелией, вышедшими из конюшни, – я разворачиваюсь лицом к Эверетту, и кричу, выталкивая до предела всю горечь и гнев, чтобы придать себе сил.

- Ты не останешься на ужин!

Эверетт вздыхает и ерошит свои волосы.

- Кэм, он считает, что мы женаты. Не думаешь, что будет странно, если я не появлюсь на ужине? У тебя есть месяц, может два, прежде чем лагерь закроется окончательно. Ты слышала его. Мы наверху списка, пока отвечаем его требованиям. И для Стратфорда чрезвычайно важно, чтобы благотворительной организацией управляла счастливая семейная пара. Ты нуждаешься во мне сейчас. В конце концов, это не такая уж большая проблема, – тихо произносит он.

Мой рот распахивается, я сопротивляюсь желанию упереться ладонями в его грудь и отпихнуть, потому что не хочу дотрагиваться до него. То, что Эверетт прикасается ко мне, уже плохо, а если я почувствую его мышцы под хлопковой тканью, то мой мозг превратится в месиво.

- Не такая большая проблема?! Ты, черт побери, шутишь сейчас?! – снова кричу я. – Я не видела тебя несколько лет. Ты ни хрена не знаешь обо мне. И единственная причина, почему  сейчас я нуждаюсь в тебе – потому что ты не дал мне выбора. Я могла бы позвонить родителям и объяснить все Стратфорду, но нет! Ты принял решение за меня, и теперь я вынуждена или следовать ему или рискнуть выставить себя идиоткой, которая врет, и не способна руководить!

Эверетт подходит ко мне, и я отступаю назад. Одно дело, когда он распускает руки перед Стратфордом и совсем другое дело, когда мы наедине.

- Прости. Ты права. Я принял поспешное решение, но не жалею об этом. Стратфорд не похож на человека, который стал бы ждать возвращения твоих родителей. Если бы ты сказала ему правду, он, скорее всего, запрыгнул бы в лимузин и отправился к следующему пункту в своем списке. Как это решение скажется в будущем, мы можем начать волноваться после того, как Стратфорд даст денег. Я знаю, как важно для тебя спасти лагерь. Он – мечта твоих родителей и твое наследие. Перестать, наконец,  упрямиться, и позволь мне помочь тебе, Кэм, – умоляет Эверетт.

Конечно, он точно знает, что сказать, чтобы я почувствовала себя неблагодарной сучкой, и, вероятно, прав насчет Стратфорда. Мне следовало бы поблагодарить Эверетта, как сделал бы любой нормальный человек, даже если притворяться женатыми не совсем обычно. Но я никогда не вела себя нормально, когда дело касалось Эверетта. Я была глупой влюбленной дурочкой, которая возложила все свои мечты на неправильного парня, и это вернулось и укусило меня за задницу, оставив потерянной, одинокой и растерянной на долгие годы.

С самого раннего детства все, чего я хотела – жить на плантации и работать в лагере, ради которого мои родители многим пожертвовали. Каждую свободную минуту, проведенную здесь, я следовала за ними, обучаясь управлению лагерем. Окончив школу, я переехала из дома родителей в старый гостевой домик на плантации, и, в отличие от своих друзей, не стала поступить в колледж. Я просто не могла представить, что проведу четыре года вдали от лагеря Райлан и от детей, которых узнавала, любила и всякий раз с нетерпением ждала, как они найдут то, что может отвлечь их от грусти и тревог на этих сорока ярдах плантации.

Большинство людей не понимали, почему родители не заставляли меня пойти в колледж, чтобы продолжить образование, но они и не понимали таких людей, как Шелби и Эли Джеймс. В первую очередь родители заботились о моем счастье. Моя мама всю юность вместо того, чтобы воплощать в жизнь собственные мечты, выполняла требования своей матери, и, поэтому отказывалась поступать так же со мной. Родители хотели видеть меня счастливой и позволяли следовать за тем, что делало меня таковой, и за это я любила их еще больше.