Глава 23

Кэмерон

– …И это лишь несколько асан йоги, которым мы будем обучать новичков, когда они освоят базовые позы, – подытоживаю я и помогаю Амелии и паре сотрудников лагеря подняться с матов.

Годами танцевальная студия использовалась только для веселых уроков хип-хопа ребятам, но несколько месяцев назад Амелия предложила устроить занятия и их родителям. Если они в лагере на туре выходного дня, то смогут прийти на занятия, пока их ребенок играет с другими ребятами. А если ребенок проводит в лагере всю смену, то родители могут посещать уроки, когда его навещают. Опросив по электронной почте родителей детей, которые постоянно у нас отдыхают, мы выбрали йогу, кикбоксинг и медитации. У нас была тренер с сертификатом для этих занятий, но сейчас она уехала в отпуск, и раз я годами посещала все эти занятия в местном спортзале, то чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы провести нынешнюю демонстрацию.

Кашлянув, я вытираю потные ладони о серые шорты и нервно улыбаюсь Стратфорду. Он ничего не сказал с тех пор, как Эверетт привел его сюда и усадил на стул в дальнем углу зала. Как по мне, так лучше бы сказал, что это глупая затея, чем сидел молча. Пусть даст хоть какой-то намек, что идея ему понравилась и убедила его дать деньги лагерю.

Не помогало и то, что Эверетт ничего не делал, а только стоял в паре футах от Стратфорда, прислоняясь к стене и скрестив руки перед собой. Он даже не смотрел мне в глаза, когда я поглядывала на него ради поддержки или даже намека, что ему нравилось, как я выглядела. Не сработала гениальная идея Амелии поразить его этим глупым нарядом. Я просто ощущаю себя глупо и почти обнаженной из-за такого количества открытой кожи. Он прислоняется к стене, будто скучая. И в черных спортивных штанах и тесной белой футболке, натянутой на мышцах его груди и рук, с перевернутой козырьком назад бейсболкой на голове он выглядит скучающе и сексуально.

– Полагаю, вы можете предложить родителям не только упражнения, – говорит, наконец, Стратфорд, не отрывая взгляд от телефона, быстро печатая там что-то.

– Эм, вообще-то, мы…

– Вы хорошо постарались сегодня, Кэмерон, но я хотел бы послушать вашего мужа. Он сегодня был необычно тихим, – говорит Стратфорд, прерывая мой лепет и переводя взгляд от телефона на Эверетта.

«Блин. Блин, блин, блин».

Мы многое обсудили с Эвереттом за последнюю неделю, но толком не говорили о планах на будущее лагеря. Это не казалось необходимым. Как я говорила Амелии ранее, он идеально подошел этому месту. Он помнил все с тех времен, как работал тут, и он знал историю места и все о документации, и тут проблем не было.

Эверетт, наконец, смотрит в мои паникующие глаза и отталкивается от стены с кивком.

– Вообще-то, сэр, я подумывал добавить в список занятия самозащиты. Это нужно не только взрослым, но и старшим детям в лагере. Это повысит их уверенность. Заставит чувствовать себя воинами, когда многие из них ощущают себя испуганными и слабыми, – объясняет Эверетт, проходя по комнате и становясь рядом со мной.

– Хм, мне нравится, как это звучит. Покажите что-нибудь, – приказывает Стратфорд, махая рукой на меня и Эверетта.

Эверетт без слов становится за мной, прижимается грудью к моей спине. Я ощущаю его жар и запах кожи. Мое сердце трепещет, когда он берет меня за руки и прижимает их к моей груди.

Он склоняет голову, и его рот оказывается у моего уха.

– Просто слушайся меня. Держи свои руки там, – шепчет он.

Его теплое дыхание задевает мое ухо, вызывая мурашки на коже, хотя я все еще была потной и разгоряченной после демонстрации йоги.

Я не могу говорить. Не могу даже кивнуть. Я не успеваю вдохнуть, и сильные руки Эверетта обвивают меня и притягивают к его груди, крепко прижимая.

– Это называется «Медвежьи объятия». Известная стратегия нападающего – подобраться сзади, – объясняет Эверетт. – Сложно отбиться, если напавший больше вас, но возможно.

Я слышу лишь гул и не различаю слова. Я просто не могу сосредоточиться, когда ощущаю каждый дюйм тела Эверетта. Я ощущаю мышцы его груди спиной и биение его сердца. Моя попа прижимается к его паху, и мне с трудом удается подавить желание пошевелить ею.

– Теперь подними руки, сгибая локти на девяносто градусов, ладони прямые.

Мои глаза начинают закрываться, когда я вдруг слышу свое имя.

– Кэм, подними руки, – шепчет Эверетт мне на ухо.

Я мотаю головой, чтобы прочистить ее, пытаясь вспомнить его указания, чтобы не просить повторить, и я понятия не имею, что происходит, потому что он отвлекает меня прикосновениями и дыханием около уха.

– Это не выпустит тебя, но даст свободу движения, – сообщает Эверетт, я поднимаю руки, держа локти так, как он просил. – Теперь правую ногу двигай назад, чтобы она была между моими ногами и за моей правой ступней.

Я слушаюсь, толкаю свою попу еще сильнее в его пах, двигая ногу, и от ощущений приходится подавить стон. Он твердый. И он никак не может скрыть это в своих спортивных штанах. Я хочу улыбнуться и радостно завопить, но он продолжает указания. Не сбивается, не задыхается, и его руки не дрожат. Он не забывает, где он и что делает – а мне с этим сейчас сложно. Ничто не указывает, что я оказываю на него влияние. Я – комок нервов, наполненный похотью, едва помнящий свое имя, а он – спокойный как огурец. Он парень. А я женщина. Замените меня любой женщиной, и его реакция будет схожей.

– Потом подними ногу, которая за моей, ударь по моему колену и заставь его согнуться, лишая противника равновесия и ослабляя хватку. Так ты сможешь выбраться.

Меня так бесит его спокойствие, что он отходит раньше, чем я успеваю сделать то, о чем он говорил – ударить своим коленом по его, может, даже развернуться и поднять колено к его паху на всякий случай. Он скрещивает руки, его лицо не выражает эмоций, он начинает рассказывать Стратфорду о других движениях. Он явно думает, что я не в своей стихии, раз позволила ему управлять.

Эверетт не знает, что я ходила на занятия самозащиты с Амелией два года.

«Игра началась».