- Да, она раньше от твоей черной рожи померла бы, - хмыкнул Тэньфей.

- Не скажи, Второй, она любит черненьких. Ты видел её рабыню? Красотка в ней души не чает, спорим, и я бы ей понравился?

- Заткнитесь, все, - Чонган разозлился, – продолжим обход. Посмотрим, как охраняется дом наложницы.

Восьмёрка, неслышно ступая, двинулась по направлению к домику у темневшего пруда. Повинуясь жестам Чонгана, они разделились на две группы и подкрались к стражникам, стоявших на посту. Лампа качалась от ветра, отбрасывая длинные тени, двигавшиеся как живые. В кустах двумя огоньками зажглись глаза ночного животного.

- Боги, как же хочется спать-то, - раздался протяжный зевок одного из стражников.

- И чего принесло этого князя, теперь и поспать не удастся, - буркнул второй. - Хорошо, я согрева с собой прихватил.

Только он открутил крышку фляжки, как мелькнули тени, ноги потеряли опору, и он грохнулся на землю. Руку вывернуло и заломило, от боли он громко закричал. В тот же миг его шея оказалось в крепком захвате, и крик перешел в сиплый хрип. Второй стражник тоже бился в стальных руках нападающих. В воздухе резко запахло пролившейся сливовицей. Скрипнула дверь и ноги в мягких, удобных сапогах шагнули к полузадушенному стражнику.

- Ну? – спросил он. Стражник с бьющимся сердцем узнал голос князя. «Что теперь с нами будет? Милосердная Прийя, пронеси!» - взмолился он.

- Половина, - второй голос, в котором он узнал голос начальника охраны, повергла солдата в трепет. По спине потекла холодная струйка пота.

- Ты, надеюсь, шутишь?

- Когда вы назначили меня начальником стражи, я со своей восьмёркой делал такой же обход. Тогда проверку не прошел ни один пост. За полцикла – это хороший результат, господин.

- Хм, может, ты и прав. Однако, меня удручает, что половина постов в моём замке не справляется со своими обязанностями, – князь досадливо вздохнул. – Мы не можем этого позволить, у меня слишком много врагов.

- К следующей весне таких постов не останется, господин.

- Хорошо, я доволен твоей работой, Чонган. Как дела в гарнизонах на побережье?

- Всё готово, господин. Верфи построены, охрана усилена, ждем только мастеров-корабельщиков.

- Замечательно, вы свободны.

Дверь хлопнула и тяжесть, давившая на шею, исчезла. Стражники хватали воздух ртами, а потом повалились на колени, догадавшись, кто стоял перед ними.

«Десять плетей», - бросил им сквозь зубы Чонган, и они исчезли также тихо, как и появились.

- Что это было? – дрожащим голосом спросил тот, который уронил фляжку.

- Тише, ты. Лучше смотри по сторонам, как бы опять не выскочили. Губу разбили, скоты, - тихий шепот сочился ненавистью.

До утра стражники вглядывались в темноту и принимали оборонительную стойку при каждом шорохе. Маленькая красноперая сова с удивительными голубыми глазами вдоволь развлеклась, шелестя листьями в кустах, а то и просто ухая каждый час.

Гиде помогла снять одеяние князя: приняла из его рук перевязь с ножами и мечом, развязала широкий пояс, отделанный золотым шитьем, и повесила шелковый ханьфу на специальную стойку у стены. Маленькую бархатную сумку с печатью князя повесила отдельно. Она все возилась с одеждой, пытаясь оттянуть момент близости.

- Кто это был, господин?

- Всего лишь Чонган, проводит обход, - Фэнсин в нижней рубашке и штанах со стоном растянулся на кушетке.

- Господин Чонган удивительно хорошо справляется со своими обязанностями, - Гиде перенесла жаровню ближе к кушетке, налила в чашку иднайское золотое и с поклоном подала Фэнсину.

- Да, я доволен. У него маловато знаний, но он восполняет это нестандартным подходом и рвением. Да и опыта ему не занимать. Вчера он принял вассальную клятву. Гиде, помассируй мне спину, милая, - Фэнсин стянул рубашку и перевернулся на живот

- Мои поздравления, господин. Чонган будет верен вашему роду, - девушка растерла аргановое масло между ладоней и провела по спине Фэнсина, вызвав у него стон.

- Надеюсь. Слишком часто я сталкивался с предательством, чтобы говорить наверняка.

- Какую часть своих земель вы ему отдали? – Гиде встала на кушетку коленями и с силой размяла затвердевшие мышцы спины.

- Не слишком богатую – Стеклянный пляж и прилегающие к нему земли. По правде, там всего лишь небольшой городок и пару рыбацких деревень. Земля удивительно красивая, хотя и бесплодная. Зато, в перспективе этот городок вырастет в один из крупнейших портов Иднайя. Кстати, мы завтра едем туда, покажем Чонгану его земли, заодно завершу одно дело.

- Господин опять уезжает, - Гиде улыбнулась, хотя голос выражал искреннюю печаль.

- Я сказал – мы едем.

- Правильно ли я вас поняла, господин? – Гиде нахмурилась, даже руки прекратили свое движение.

- Ты же жалуешься, что тебе скучно. Театр приедет только через три луны, они гастролируют в Заросе.

- Не знаю, как вас благодарить, вы так заботитесь о своей маленькой Гиде, - в голове зашумело словно она перепила вина. «Как же Лианг?» - билось в голове.

- Знаешь как…

Гиде опустила голову, вот оно – час расплаты.

- Знаешь, о чем я мечтал, когда засыпал в этих продуваемых шатрах? О моей маленькой Гиде. О том, как твои губки касаются свирели, и ты играешь мою любимую «Зимнюю ночь», сидя на шкуре в этой комнате.

Гиде поднялась и сняла свирель с полки, грациозно уселась на толстую шкуру у незажженного камина и поднесла к губам свирель.

- Обнаженная, Гиде… в моих мечтах ты была обнажена.

Руки слегка задрожали, но девушка справилась с собой. Она встала, распустила пояс и дала одежде соскользнуть с тела. Затем взяла флейту и вновь уселась на шкуру.

В домике полилась мелодия, красивая, но полная тоски. Зимний ветер выстуживал заброшенный дом, дверь хлопала на ветру, цепочка следов от босых ног вела к зимнему, тёмному лесу. Наконец, прозвучала последняя нота.

- Твой стиль исполнения изменился, стал глубже, богаче…

Гиде молчала. Неужто, он не понял её тоски? Она ведь так просила, так молила отпустить, в эту мелодию она вложила всю свою боль. «Отпусти, мне так плохо с тобой!» - вот, о чем она пела. Фэнсин поманил к себе.

- Я не хочу, господин, - решилась она.

- Чего ты не хочешь? – не понял Фэнсин.

- Мне нездоровится, - Гида опустила голову, скрывая слёзы, плечи опустились. Фэнсин побагровел, его кулаки сжались.

- Мне плевать, хочешь ты или не хочешь. Здорова ты или больна. Иди сюда, сейчас же!

Гиде не двинулась с места.

Фэнсин в бешенстве вскочил. Он схватил девушку за руку и рывком поднял с места. Гиде ударилась плечом о каменную полку камина. Брызнула кровь.

- Что ты о себе возомнила, дрянь?

Он швырнул ее на пол, Гиде отлетела и ударилась спиной об резную кочергу, висевшую у камина. Боль кинжалом пронзила бок, Гиде всхлипнула. Глаза ослепли от слез, но она, собрав все силы, вскочила и кинулась бежать в спальню. У самой двери её перехватил Фэнсин. Побег взбесил его. До этого всегда тихая и покорная Гиде сегодня была совершенно несносна. Она вскинула подбородок и прямо взглянула на него. В широко распахнутых глазах горела ненависть и презрение. Худенькие плечи выпрямились, а тонкие пальцы сжались в кулак.

Этого князь не смог стерпеть. Он с оттяжкой ударил по щеке, задетая губа треснула и по подбородку побежала кровь. Голова мотнулась, прическа распустилась и тяжелые волосы упали на плечи. Фэнсин схватил ее за волосы одной рукой, заломив голову кверху и прошипел: «ты не смеешь мне отказывать, поняла?».

Слёзы потекли из глаз девушки и смешались с кровью, превращая лицо в кровавую маску. Она вскрикнула от боли, пальцы вцепились в мужские руки, но князь крепко держал за волосы.

Она извернулась и пнула его в колено. Удар быль несильным, но князь взревел – он не терпел сопротивления. Он швырнул Гиде на пол и принялся душить. Ноги засучили по полу, побелевшие пальцы пытались оторвать от горла его пальцы, из горла вырывался хрип. Девушка стала задыхаться, глаза закатились, а пальцы разжались. Когда она потеряла сознание, князь брезгливо отбросил ее от себя.