Я почувствовала, что краснею, и даже не знала почему.

Прочистив горло, я спросила, - Ты работаешь?

Он затянулся сигарой и дым вылетал из его рта, когда он сказал, - У меня перерыв в данный момент.

- Чем ты занимаешься?

Он не ответил сразу. Казалось, что он не был уверен, хотел ли он отвечать на мой вопрос.

- Я – фотограф.

- Правда? Это так круто. Я всегда хотела научиться фотографировать.

Какие фото ты делаешь?

- Всё, от природы до портретов. Назови что-то, и я вероятно снимал это. Я работал фрилансером для газеты несколько лет назад. Широкий спектр.

- Так, теперь, ты работаешь на себя? Поэтому ты можешь взять паузу в работе?

- Да.

Я продолжала. – Ты можешь сделать очень хорошие снимки на озере, особенно на закате. Ты поэтому выбрал это место? Вдохновение для снимков?

- Нет. Я здесь не для того, чтобы делать снимки. Я взял перерыв от этого. И как я сказал, я выбрал это место случайно. Оно было довольно далеко, но не слишком отдаленно от дома. Основными требованиями были тишина и покой, место, где я мог бы подумать.

- Значит, я думаю, что прерываю твой покой.

- Неудачное спасение на воде очень расслабляет.

Он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.

Боже. Я заметила его ресницы. Было не справедливо мужчине иметь ресницы такой длины.

Стало немного тихо перед тем, как я спросила,- Ты думаешь, что я дурочка, не так ли?

- Да.

Я засмеялась от того, как быстро он ответил. Ему даже не нужно было думать об этом.

Он улыбнулся снова. Каждый раз, когда он улыбался, у меня было чувство, что мои внутренности перемешивались. Я чувствовала себя чертовой дурочкой, честно говоря. Мне нужно было дать себе пощечину, чтобы избавиться от этого легкомысленного чувства.

Я посмотрела в даль, чтобы прочистить свои мысли. – Я никогда не видела озеро с этого ракурса.

- Почему не видела? Ты же здесь живешь, да?

- Я не провожу много времени в лодочном домике. С детства, мне говорили избегать людей, арендующих домик. Моя мама всегда заставляла меня держаться подальше. Сейчас, всё по-другому, конечно, с тех пор как обязанности по дому перешли в другие руки, но я прихожу сюда только по делу. Я не провожу много времени на этой стороне участка.

- Это, вообще-то хорошо,- сказал он.

- Потому что я не буду тебя беспокоить тут?

- Ну, это тоже. Но я имел в виду тот факт, что пока ты росла, мама держала тебя подальше от гостей. В мире очень много плохих людей.

Иметь такой бизнес, в котором незнакомые люди приезжают и уезжают, не легко, когда у тебя есть дети.

Это напомнило мне о времени, когда я не была одна. Чтобы не вызывало у меня воспоминания об Опал, это заставляло меня чувствовать невероятную печаль. Я не собиралась рассказывать ему об этом сейчас, поэтому я держала мысли при себе.

Он прервал мои размышления. – Скоро стемнеет. Тебе лучше вернуться в дом, чтобы твоя мама не подумала, что с тобой что-нибудь случилось.

- Она даже не видела, как я ушла. Вероятно она даже не поняла, что меня нет. Моя мама остается в своей комнате практически всё время… из-за своей депрессии.

Он кажется обдумывал то, что я сказала. – Мне жаль это слышать.

- Всё в порядке.

Какое-то время была тишина.

Он посмотрел вокруг. – Ты думаешь сможешь сохранить дом навсегда? Содержать его, вероятно, довольно дорого. Это не считая всей работы, которую ты выполняешь.

- Это и правда дорого. И я очень хочу продать весь участок.

- Почему ты не можешь продать?

- Мне грустно думать об этом, по одной причине. Дом у озера и лодочный домик принадлежали моей семье много лет, и мне нравиться здесь жить. Но я думаю, что продажа неизбежна. Главный дом слишком велик только для моей мамы и меня, и еще приходится ухаживать за большим участком земли. Моя мама не против идеи продажи. Но прежде чем продавать дом, нам нужно много чего отремонтировать. Это большая загвоздка.

Он держал сигару между зубами и посмотрел на меня перед тем, как сказать. – У тебя много забот. Понятно, почему ты танцуешь по кругу, как полоумная в воде. Всё, что угодно, лишь бы избавиться от этого?

- Это правда. Танцы освобождают от стресса.

Ноа встал и отошел с крыльца, положив сигару на бетон. Когда он вернулся, он остановился прямо передо мной. Ветер принес его запах – смесь сигар и одеколона – туда, где я стояла. Такой же запах был на его рубашке, в которую я была одета. Я могла бы вдыхать этот запах всю ночь. Его близость делала с моим телом такое, чего я никогда раньше не чувствовала.

Ноа огляделся. – Ты сказала, что некоторые вещи требуют ремонта.

Что конкретно?

Я выдохнула. Даже думать об этом было утомительно. – Очень много всего. Мне нужно составить список.

- Почему бы тебе не составить его. Список. Я хорошо работаю руками. Я посмотрю чем смогу помочь, пока я здесь.

Я потерялась после его слов я хорошо работаю руками. Мои воображение дико мчалось. Вот дерьмо. Я представила, как эти руки делают много разных вещей – со мной.

- Я не могу позволить тебе делать это.

- Ты будешь глупой если не позволишь мне. Я приехал, чтобы сменить обстановку, но слишком много тишины тоже не хорошо. Мне нравится быть занятым.

Кусая свою нижнюю губу, я покачала головой. – Я не знаю… - Составь список, - настаивал он.

Ноа был прав. Будет глупо не воспользоваться его предложением. К тому же, больше никто не стучал в мою дверь, предлагая помощь.

Я наклонила голову. – Что ты хочешь взамен?

Его взгляд потемнел. – Не у всех людей есть скрытые мотивы.

Внезапно, почувствовав смелость, я сказала, - Я подумала, может ты захочешь сходить со мной на свидание в обмен на помощь.

Ты слышал? Это было похоже на визг.

Я признаю, это было напористо, но находясь рядом с ним, я открывала в себе флиртующую сторону. Возможно его одеколон и дым от сигары пробрались в мою голову.

- Ты же шутишь, верно?

Хорошо. Я не должна была спрашивать. - Вообще-то, я… - Я практически гожусь тебе в отцы.

Действительно? Так он меня видел? Я знала, что он старше меня, но не думала, что на столько. Не может быть. Я бы дала ему не больше тридцати с хвостиком, но по правде говоря, я действительно не знала сколько ему лет.

Я потрясла головой. – Нет. Это ложь. Возможно, старший брат.

Сколько тебе лет?

Вместо ответа, он сделал два шага вперед. – Позволь кое что прояснить.

- Окей.

- Я не на что не намекал, когда предлагал помощь. Я не буду приглашать тебя на свидание, делать тебе предложение, или даже приближаться к тебе, если на то пошло. Мы прояснили это?

Тогда, ладно. Я сглотнула. Разочарование наполнило меня и я прочистила горло. – Да.

- Хорошо, - он начал идти к дому, потом обернулся в последний раз.

– Тебе лучше уйти. Было приятно пообщаться. Дай мне список завтра.

Он исчез в домике, оставив меня на крыльце, погрязнув в его запахе я почувствовала себя полной идиоткой.

*** Вернувшись в свою комнату тем вечером, я повторяла его слова.

Я не буду приглашать тебя на свидание, делать тебе предложение, или даже приближаться к тебе, если на то пошло. Мы прояснили это? Боже. Его твердая позиция, только заставила меня сильнее чувствовать притяжение. Смешно, как это работает.

Он обращался со мной, как с двенадцатилетней. В двадцать лет, я могла встречаться с кем хотела. Мне было всё равно сорок им или восемьдесят. Сто лет назад, средняя продолжительность жизни была пятьдесят лет. Я прожила бы уже почти половину жизни к этому времени. Когда тебе исполняется восемнадцать, возраст становится просто цифрой.

Но, вероятно, Ноа так не считал. Или, возможно, он использовал возраст, как предлог. Но вот в чем настоящая проблема: я шутила.

(Вроде бы.) А он принял это всерьез, и дал понять, что ничего, черт побери, между нами не случится. Почему из-за его отказа, я захотела его еще сильнее?

Моё желание узнать о нём больше было очень сильным. Я открыла свой ноутбук и набрала в гугл: Ноа Каваллари фотограф Пенсильвания.

Я нажала на клавишу. На черном фоне главной страницы сайта, было слайд-шоу с захватывающими фото. От фото, сделанных на африканских сафари до инаугурации президента, карьера Ноа шла в гору. Основываясь на его биографию, он родился за пределами Филадельфии и начал снимать еще в юном возрасте. Закончив колледж по специализации в области фотожурналистике, он несколько лет проработал на своего отца в строительной сфере, занимаясь сьёмками вне работы. В конце концов он смог превратить фотографирование в процветающий, полноценный бизнес.

Благодаря своей карьере, он побывал по всему миру, но в последние годы, он открыл студию и сфокусировался на съемках частных мероприятий и портретов. На сайте не было фотографий с ним, кроме фото из биографии, где его лицо закрывала гигантская камера. Но было видно достаточно, чтобы определить, что это был Ноа Каваллари, живущий в моём лодочном домике.

Ну, я заинтригована. Казалось, у него прекрасная карьера – у него всё было.

Значит напрашивался вопрос: почему он здесь?

Я начала строить теории.

О, Господи. Он умирает? Нет. Он казался слишком здоровым, слишком мужественным.

Убегал от закона? Нет. Я проверяла информацию о нём. Всё чисто.

Почему он приехал сюда на целых три месяца? Я не понимала.

На неделю или две, возможно. Но на такой долгий период?

От чего ты бежишь, Ноа Каваллари? Я была полна решимости выяснить это.