ГЛАВА 13. Юля настоящее

И все встало на свои места: Юля ,Леля и родительская квартира.

Если Леля рисовал эскизы, и имела много фантазии, то у Юли открылся бухгалтерский талант, и способность вести переговоры с фирмами поставщиками.

Так и жили они ,тихо отдавая долги, Юля полностью вылечилась. Правда, врач сказал, что детей, скорее всего, у нее уже не будет.

Баба Зина иногда бывала проездом, между курортами, и благодаря этому обстоятельству, Юля познакомилась с тетей Оксаной. Оксаной Викторовной , вдовой, на пенсии, имевшей троих взрослых детей, к которым она периодически ездила в гости. Сама тетя Оксана познакомилась с Бабой Зиной в военкомате, где выдавали очередные медали ко Дню Победы.

Потом обе вдовы пришли к Юле и Леле в гости .Тетя Оксана выдвинула странную, но очень понравившуюся Юле, версию разрушенного брака.

- Потому что не венчанные были ,- выпив очередную стопку коньяка, авторитетно заявила женщина.

- Мы вот с мужем всю жизнь лаялись, всю жизнь он от меня налево бегал. А как повенчались, так словно отшептал кто. Все домой, сам дома.

Конечно, Лелька смеялась, говорила, что не обряд, а возраст стал причиной домоседства Оксаниного мужа.

Но мысль о церковном браке ,о вере, так увлекла Юльку, что она стала ходить с Оксаной Викторовной в православную церковь. Лелька была не крещенной, и на яблочный Спас, Юля убедила сестру креститься.

Саму Юлю крестила еще в младенчестве приезжавшая из Костромы бабушка Ариадна по материнской линии. Названная так в честь Фригийской мученицы, строго сохраняющей супружескую верность, она сама вдовствовала тридцать лет, потеряв любимого Серафима на финской войне. Вся их семья, издревле приписанная к монашеской обители, сначала крепостными, потом вольными крестьянами, считала эту духовную обитель родовой. Баба Арина,  по своей кротости и русской сердечности передала наказ внученьке поминать тех, кто нес тяжелый крест иночества.

В день крещения на площади перед церковью дурманяще пахло яблоками, грушами, кружили осы и шмели. Крестными стали Оксана и один из мирских хоровых, Викентий.

Викентий, неопределенного возраста мужчина, с седой бородой, и с темными уже выпадающими волосами, и с ясно обозначившейся плешью на затылке.

Все прошло быстро, семьям с младенцами было все внимание прихожан, и Лелька была этому рада. Сама она себя верующее не считала, вернее жила по принципу: «Гром не грянет, мужик не перекреститься».

После этого жизнь сестер почти не изменилась, правда Юля с тетей Оксаной собрались в паломничество по святым местам, к Федоровской иконе, дарующей детей бездетным. Это была их малая родина, у красавицы реки, гордости России. Да и сам город, пусть и наполненный туристами, все же был местом намоленным многими веками.

Колокольный звон, зовущий к заутрене, наполнял душу надеждой. «Все будет хорошо!- звонко пели колокола.

А в праздники , им вторил Шаляпинским Басом большой колокол – Веруй!

Юля, как и все прихожане, читала символ Веры, от самих двенадцати апостолов.

После службы, собрались с тетей Оксаной в церковной трапезной, помогали мыть посуду.

Соседка, Оксана, не старая еще женщина ,отмаливала свои ,по-моему ей же самой придуманные грехи. Хотя, кто его знает, какие страсти кипели в этом теперь обрюзгшем и расплывшемся теле.

История ее жизни была незамысловатой и правильной: муж, дети, овдовела пять лет назад. И вот, как водится, на старости лет ,потянуло в церковь.

Была она не очень- то прилежна в изучении молитв, но добросовестной и работящей на кухне. Причем, очень честной.

Теперь вот, моя посуду она стала говорить мне о юноше, смотревшим на службе на меня ,а не на иконы.

-Я его сразу заметила, это же экскурсовод из усадьбы.Как он в лицах пьесу представлял, просто, как актер по телевизору. Сразу видно ,хороший парень, болезный только Уж очень худой. Но ничего мужчиной станет, сразу вес наберет,- житейски рассудила мать двух взрослых сыновей.- Но одет не бедно, может сирота, с квартирой ,тоже одинокая душа, как и ты.

-Тетя Оксана, с чего вы взяли что жениха ищу. мне не до женихов.

-А это вот грех, о семье не думать.- возразила женщина.

Тетя Оксана, даже толкнула меня при следующей службе, и кивнула головой в сторону молодого парня.

Он действительно был молод, лет на пять меня, если не больше.

Каштановые, средней длины волосы, зачесанные назад, широкий лоб, негустые брови. Большие, я даже бы сказала огромные серые глаза на худеньком лице.

И весь он был какой-то прозрачный.

Темная рубашка, словно с чужого плеча, такие же темные ,словно у школьника брюки, тоже на пару размеров больше.

Красивым у незнакомца была только кожа: матовая, нежная, словно у ребенка. Лет парню было на вид двадцать, но почему-то мне казалось, что он еще не брился. Невозможно было представить его с грубой щетиной.

Незнакомец заметил, что смотрю на него, улыбнулся и кивнул головой в знак приветствия.

Но я уже отвернулась и больше за всю службу не поворачивала головы.

Проповедь сегодня была о неприязни, вел ее Отец Симеон:

« Бывает такое. Привяжется неприязнь к какому-нибудь человеку. Тебя все в нем раздражает – и голос, и походка, и даже его дружеское участие. Лукавый, подкравшись к сердцу, внушает к нему подозрительность и коварство, будто уличая ближнего в смертных грехах. Так что же делать? Надо сразу отсекать эту неприязнь, иначе она закоренеет, перерастет в смертельную ненависть. Надобно исповедывать Господу душу, умоляя: «Отведи от меня Господи всякую распрю и вражду.

А что если человек не исповедуется? Так на этого человеконенавистника, такой тяжкий недуг сходит, что он и жизни не рад бывает, в муках терзается, от чего лечиться?»

Конечно, я в своей неприязни к Михаилу уже исповедовалась, но когда вижу мам с маленькими детьми, вся моя вера засыпает, а не прощение просыпается.

После проповеди мы встали в очередь за причастием.

Юноша поторопился занять очередь прямо за мной, но я поменялась местами с тетей Оксаной.

На выходе мы все равно с ним столкнулись, и конечно моя соседка не преминула этим воспользоваться.

- Сегодня была интересная проповедь, правда короткая ,не так ли ?-спросила она молодого человека.

-Да, нет, все очень по делу и без лишнего пафоса.- ответил он. Голос у парня оказался на удивление очень красивым, бархатным, глубоким. Если закрыть глаза, то представился бы такой герой-любовник.

- А вы местный? Как звать величать? - продолжала наступление Оксана.

- Ярополк,- откровенно радуясь, внимаю к себе, ответил юноша.

- А я тетя Оксана, а это Юленька.

Вот ведь сваха. А имя у парня смешное. Ну какой он Ярополк, Ярик, милый Ярик.

- Мне очень приятно.- улыбнувшись сказал наш новый знакомый.

-А вы, за какой надобностью по святым местам. О ком или о чем молитесь?

-О здравии,- грустно улыбнулся Ярик.

-Своем или родителей? - не унималась Оксана.

-О своем ,- и туже поправился,- и о родителях тоже.

Мы уже вышли за ограду, и тетя Оксана по -хозяйски оглядела парковку пытаясь угадать, какая у Ярика машина. Но тот не спешил прощаться.

- Здесь недалеко хорошая столовая, готовят почти по-домашнему. Я заплачу, –поторопился уточнить юноша, видя, как я убыстряю шаг.

-А и то, проголодались. Да и вы, о себе еще не все нам поведали.

Пришлось идти в столовую, тем более ,что готовить дома ужасно не хотелось.

После ужина, действительно вкусного и сытного, мы пошли пешком до своего дома, где снимали комнаты.

Ярик начал рассказывать о себе, что окончил университет, получил приглашение работать в доме – музее знаменитого писателя.Но приступил к работе только в сентябре, так как простыл в Турции, где отдыхал с родителями.

-Кондиционеры, кругом, а я, то с бассейна, то с экскурсии весь прожаренный, и под холодный воздух. Потом еще и напитки холодные. Вы ничего не подумайте, соки, я не пьющий.

- Неужто тубик?!- ужаснулась тетя Оксана.

-Какой тубик ,ах нет, не туберкулез,очень сложный диагноз. Я еще и зубы потерял,- простодушно сказал Ярик и улыбнулся.- Это не настоящие.

-Ясно.- мне было смешно и жалко этого нелепого в своей наивности юношу.

- А Юля у нас вдова,- зачем - то соврала Оксана.

- Примите мои соболезнования, Юлия.

-Я в разводе, тетя Оксана перепутала меня со своей дальней родственницей.

Ярик немного помолчал, а потом стал рассказывать что-то об институте, о выпуске сборника фольклора и о любимых поэтах. И вдруг начал читать стихи: « Прекрасные сласти Давали в саду; Соблазны и страсти, Луну и звезду».

Это была, любимая Юлей, Юнна Мориц.

Девушка даже споткнулась от неожиданности. Тем более ,что голос у Ярика, был именно для стихов. Декламировал он прекрасно.

-Хорошо читаете, артистично.

- Я в школе в драмкружке занимался.

- Почему в актеры не пошли.

- Призвания не почувствовал. Да и стесняться начал, своей непохожести на других.

Он сказал это совершенно искренне, Юля даже удивилась. Стеснительный юноша, а так свободно об этом говорит?

Но тетя Оксана ,встряла в разговор ,и снова стала расспрашивать

- На филфаке, девчонок полно. Почему никто не окрутил, и прописка, и из хорошей семьи. И не страшный.

- Спасибо за « не страшного». Я почему- то не влюбляюсь, вернее не влюблялся, – сказал Ярик,и покраснел , даже капельки пота выступили на белом, без единой морщинки, лбу.

Юля уже хотела утешить незадачливого влюбленного, что все у него еще впереди, но увидев каким взглядом, он смотрит на нее, сдержалась.

-Всего доброго Ярополк,у нас еще дела.

Она подхватила тетю Оксану под руку, и поспешила свернуть в проулок.

Пришлось потом долго выбираться из тесных улочек между частными домиками, пока не пришли домой.

Ночью, мучаясь от бессонницы, в окно светила огромная луна, Юля думала о Ярике.

«Зачем давать ему надежду. Он не герой моего романа. Я не собаку ищу, а мужа. Кто-то может сначала жалеть, потом любить. Но это не про меня».