1. Крыша над головой —

1. Крыша над головой

— Если ты хочешь жить в моем доме, то будешь подчиняться моим правилам, — в бешенстве выкрикнула тетя Милли, брызгая слюной.

Ее обычно бледное лицо покрылось ярко-красными пятнами. Пунцовый румянец сбежал по щекам вниз, на учащенно вздымавшуюся грудь. К слову сказать, моя оливковая кожа никогда так не краснела. И я никогда не выражала свою злость так бурно, как это частенько делает моя тетя. Я просто замыкаюсь в себе. Как мой отец. Во всяком случае, так она всегда говорила.

— Отлично, — крикнула я в ответ и с ужасом обнаружила, что мой голос оборвался на полуслове. — Тогда я уйду, — чуть тише добавила я.

Тетя Милли отшатнулась, словно я дала ей пощечину. Вся кровь отхлынула от ее лица, но уже спустя мгновение ее глаза зло сощурились и ярко вспыхнули холодной решимостью.

Вскинув руку, она указала на выход.

— Дверь прямо перед тобой! Если считаешь, что сможешь закончить аспирантуру без моей помощи и жилой комнаты без арендной платы, то скатертью дорога!

Тетя не верила, что я решусь уйти. Я видела это по ее глазам.

Мы и раньше очень часто ссорились. По всей видимости, наши характеры не способны были ужиться под одной крышей. Тетя Милли вообще не хотела иметь детей. И была крайне возмущена, когда мой отец бросил меня на ее попечение.

А мне просто хотелось уйти. Куда-нибудь, лишь бы от нее подальше.

Когда я была еще маленькой, то всеми силами старалась угодить тете. Если ей нужна была помощь по дому, я всегда была рядом. А получив водительские права, постоянно возила ее на приемы к врачам. Но ничто из этого ее не смягчило. Ни один мой поступок не смог растопить ее холодное сердце. Так что в один прекрасный день я просто перестала пытаться.

Даже не знаю, почему меня это до сих пор беспокоило?

Эта мысль немного встряхнула меня, и я, повернувшись к тете спиной, удалилась в маленькую комнату, в которой жила все это время. Вещей у меня было немного. А тех, что я сейчас паковала в свой небольшой чемодан и рюкзачок, было еще меньше. Но я не позволила себе ни минуты сомнения.

Укладывая одежду, зарядку для телефона и все самое необходимое, я вытирала бегущие по щекам слезы. А когда в мою дверь постучали, подавила рвущееся наружу разочарование и приклеила на лицо дежурную улыбку.

— Каро, что случилось? Почему мама опять кричит? — вошедшая в комнату Фиби держала в руке потрепанного временем плюшевого зайца.

Я пересекла комнату и, притянув ее к себе, крепко обняла.

— Ничего страшного, милая. Она просто злится на меня.

— Но ты ведь не уедешь? — от ее тихого нежного голоса у меня чуть опять не полились слезы.

Я прижалась губами к ее белокурой макушке.

— Всего несколько дней. Пока она не успокоится.

— Почему ты сердишься на нее? Может, будешь с ней чуть поласковее, чтобы остаться здесь? Со мной?

— В этот раз я ненадолго. Я скоро вернусь к тебе, — пообещала я, а малышка, не говоря ни слова, крепче прижалась ко мне. Запах шампуня с ароматом зеленых яблок заполнил мой нос, и я еще крепче сжала свои объятия. — Обещаю тебе, — последний раз вдохнув ее запах, я мягко оттолкнула ее. — Возвращайся в свою комнату, пока она не хватилась тебя. Я обязательно вернусь. Я люблю тебя — до Луны и обратно.

Фиби подняла на меня полные непролитых слез глаза.

— Я тоже люблю тебя до Луны и обратно, — прошептала она и, быстро развернувшись, выскочила в коридор.

Пытаясь взять свои эмоции под контроль, я еще несколько минут стояла на коленях. А когда смогла дышать без разрывающей грудь боли, решительно встала и застегнула молнию на чемодане.

Вот и все.

Это мой шанс исправить все ошибки. Которых, к сожалению, было немало. Но еще есть время что-то изменить. Ради своего будущего. Да и ради Фиби тоже. Завтра первым делом найду место, где мы будем с ней жить. Нам не нужно что-то дорогое и шикарное. Была бы крыша над головой. Во время летней оплачиваемой стажировки мне удалось скопить немного денег. Думаю, на первое время их будет достаточно, чтобы оплатить аренду и коммунальные платежи. Сначала обустроюсь в доме, затем встречусь со своим консультантом, чтобы обсудить расписание моих осенних курсов, а уж тогда вернусь за Фиби.

С рюкзаком на плече и зажатой в потной ладони ручкой чемодана, я покинула свою детскую комнату. Тетя Милли так и стояла посреди гостиной с отвисшей челюстью и красным от гнева лицом. Ее глаза замерли на моем багаже. Губы сжались в тонкую линию.

— Если ты покинешь этот дом, то навсегда! И не думай, неблагодарное отродье, что я приму тебя назад с распростертыми объятиями.

Да уж, когда-то ее слова жалили меня подобно стрелам, попадающим точно в цель. Но я давно уже перестала быть мишенью. И все же, несмотря на всю решимость, мои ноги не смогли перешагнуть порог. Раздавшееся за спиной насмешливое фырканье придало уверенности, и я двинулась вперед, в темную ночь.

Бросив свои нехитрые пожитки на заднее сиденье своего ржавого седана, я забралась на водительское кресло и с облегчением выдохнула. С каждым шагом, удалявшим меня от тети Мили, давление, сжимавшее грудь, ослабевало. Я все сделала правильно! Я не хотела, чтобы Фиби жила в тех отвратительных условиях, в которых выросла я. Она заслуживала лучшей жизни. Я не знала, что для этого нужно, но собиралась сделать все возможное, чтобы дать ей это.

В комнате Фиби, прямо передо мной, зажегся свет, и я увидела ее силуэт. Маленькая ручка прижалась к оконному стеклу. А я в ответ прижала ладонь к лобовому стеклу машины… позволив себе лишь пару разрывающих душу мгновений.

Резко отдернув руку, я завела машину.

* * *

Какое-то время я ехала совершенно бездумно. Не было ни одной светлой мысли, куда же мне отправиться. У меня не было друзей, в чьем доме я могла остановиться. И я не собиралась тратить с трудом накопленные деньги на грязный номер в дешевой гостинице.

В конце концов, так ничего и не придумав, я оказалась на пляже, который был недалеко от дома тети Милли. Я и раньше приезжала сюда, когда нужно было что-то хорошенько обдумать. Видимо, я интуитивно почувствовала, что должна побывать здесь.

Наша яхта стояла на якоре, как и многие другие. Хотя была намного старше покачивающихся вдоль пирса роскошных белоснежных моделей. Тетя Милли говорила, что эта яхта принадлежала моему отцу, но она так часто лгала, что я поверила ей лишь наполовину. Хотя эта доминирующая половина надеялась, что, возможно, так оно и было.

Припарковав машину на стоянке, я решила оставить вещи на заднем сиденье. Там не было ничего ценного, поэтому я не беспокоилась, что их украдут. Я не раз пряталась здесь, когда сбегала от тети Милли. Просто никогда не делала этого ночью.

Внезапно небо прорезала ослепительная вспышка молнии, но я не обратила на нее внимания. После очередной стычки с тетей, отнявшей у меня все силы, я могла думать лишь об одном — как бы побыстрее уснуть. Я была уверена, что хороший сон очистит мой разум, и я смогу найти нужные мне ответы.

Благодаря благоухающему в воздухе аромату морской соли я чувствовала себя раскрепощенно. Даже бурлящая под причалом вода не могла меня напугать. На самом деле я ни разу не забиралась внутрь яхты — не хватало смелости бросить тете Милли вызов. Но теперь я обязательно найду способ проникнуть в нее, даже если придется что-нибудь сломать.

Пока я спускалась по трапу в конце причала, под ногами протяжно скрипели доски. Порывистый ветер трепал мои темные волосы. Отрывая от плеч, хлестал ими мне по лицу. Добравшись до судна, я с трудом перебралась через поручни и едва не растянулась на скользкой от дождя палубе.

Яхта была совсем простенькой, даже не была достаточно большой. Лишь верхняя палуба с рулевой рубкой и нижняя каюта с кроватью. По крайней мере, я на это надеялась. Тетя вроде бы обязала кого-то поддерживать судно в рабочем состоянии, но я не очень-то на это рассчитывала. Если вдруг окажется, что кровать кишит клопами или еще чем похуже, то я просто просплю ночь в машине.

Попытавшись заглянуть в окошко рулевой рубки, я нахмурилась. Сквозь стекло, слишком заляпанное морской солью и грязью, невозможно было что-либо разглядеть. А дверь была крепко заперта. Я принялась тянуть створки, надеясь найти хоть одно незапертое, но все окна были тщательно проклеены.

Расстроенная этой неудачей, я в сердцах хлопнула ладонью по стеклу. Но затем, решительно тряхнув головой, сдула упавшие на лицо волосы. Оглушительный раскат грома раздался совсем близко, и я невольно оглянулась на затянувшие небо зловещие грозовые тучи. Последнее, что мне сейчас было нужно, это провести ночь насквозь промокшей. Поэтому я с удвоенным рвением принялась за дело.

Пока предгрозовой туман сгущался тягучими маслянистыми каплями, я успела осмотреть все обналички и возможные щели, куда могли спрятать ключ от двери в рулевую рубку. Тетя Милли не стала бы хранить его в доме — из страха, что я случайно найду его. Тем более, в поисках малейшей зацепки о своих родителях я обыскала там каждый уголок. А те несколько раз, что я пряталась на яхте, мне, честно говоря, было не до поисков.

Я уже собиралась сдаться и провести ночь на тесном сиденье своей машины, когда мои пальцы наконец нащупали кусочек металла, застрявший в укрепленном над рулевой рубкой навесе. Прикусив от напряжения зубами нижнюю губу, я с трудом выудила застрявший между досками предмет и поднесла его к глазам, чтобы рассмотреть.

Это был ключ.

На вид очень странный.

Если бы я не нашла его здесь, то мне бы и в голову не пришло пытаться открыть им дверь. Он больше походил на коллекционный экземпляр, чем на что-то используемое в бытовых целях. Длина ключа была около десяти сантиметров. Казалось, он был отлит из толстого небьющегося стекла. И для такого небольшого предмета был на удивление тяжелым.

Я в задумчивости повертела его в руках. Кто знает, подойдет ли он к этой двери или нет. Он был совершенно не похож на обычные, кованые из железа ключи. Пожав плечами, я вставила его в замочную скважину и повернула.